Мое непослушное сердце - Сьюзен Элизабет Филлипс

Кевин, брезгливо морщась, смотрел на спящую женщину.

Ты должен подавать пример, Кевин. Исполни свой долг.

Кевин отошел от окна, переступив через ее никчемного избалованного пса. Почему она, имея такие деньги, живет в этой дыре? Возможно, из соображений выгоды. У нее наверняка есть еще три дома, где-нибудь в более теплых местах.

Кевин уселся на диван напротив того, на котором лежала она, и еще раз критически осмотрел больную. После выкидыша она сбросила не менее десяти фунтов. Волосы отросли почти до подбородка и потеряли шелковистый блеск, запомнившийся ему в день свадьбы. Она, похоже, забыла о существовании косметики, и синие круги под экзотическими глазами делали ее похожей на узницу концлагеря.

— У меня была интересная беседа с одним из твоих соседей.

Молли с трудом открыла глаза и заслонила их ладонью от света.

— Даю слово позвонить твоему поверенному завтра утром, если немедленно удалишься.

— Парень сразу узнал меня.

— Еще бы!

Хм, значит, у нее еще есть силы ехидничать!

Его негодование разгорелось с новой силой.

— Он был более чем счастлив посплетничать о тебе. Очевидно, ты перестала забирать почту несколько недель назад.

— Какая разница? Ничего интересного мне не шлют.

— И с прошлого четверга ты выходила всего один раз, да и то чтобы вывести своего «питбуля».

— Перестань оскорблять Ру. Я свалилась с простудой, вот и все.

Она и в самом деле больна, но вряд ли тут дело в банальной простуде.

Кевин поднялся.

— Брось, Молли. Сидеть взаперти вредно. Затворничество еще никому не помогало. Это просто ненормально!

Она чуть сдвинула руку и бросила на него неприязненный взгляд.

— Подумаешь, какой эксперт выискался! Откуда тебе знать, что нормально, а что нет? Тоже мне, психиатр! Кроме того, я слышала, когда Дэн нашел тебя в Австралии, ты резвился среди акул.

— Может, у тебя депрессия?

— Спасибо, доктор Такер. А теперь проваливай.

— Ты потеряла ребенка, Молли.

Он не сказал ничего нового, просто констатировал факт, но лучше бы просто выстрелил ей в лоб. Она спрыгнула с дивана, и ее полыхнувший злобой взгляд сказал ему куда больше, чем он хотел знать.

— Вон отсюда, пока я не позвала полицию!

Все, что ему оставалось, — поскорее уйти и забыть о ней.

Видит Бог, у него достаточно своих неприятностей, особенно после появления статьи в «Пипл». Когда он смотрел на нее, у него внутри все переворачивалось. Если бы он мог выбросить из памяти ее искаженное болью лицо, когда она пыталась спасти ребенка…

С губ против воли сорвались слова, которых он так боялся:

— Одевайся. Ты поедешь со мной.

Взрыв ярости, похоже, напугал и обессилил ее, и Молли постаралась свести все к шутке:

— Накурился травки и до сих пор не соображаешь, что говоришь?

Ненавидя себя за слабость и глупость, он тем не менее поднялся на ступеньки, ведущие к ее спальной антресоли.

«Питбуль» немедленно потопал следом, очевидно, опасаясь, что Кевин украдет драгоценности его хозяйки. Господи, как ему все это осточертело!

— Выбирай: либо одеваешься, либо едешь в чем стоишь. Смотри, как бы в таком виде тебя не упрятали в психушку.

Но Молли опять преспокойно легла на диван.

— Зря ты так разоряешься. Шел бы подобру-поздорову.

«Несколько дней, всего несколько дней», — твердил он себе. И без того он зол как черт, что приходится тащиться в родительский лагерь «Уинд-Лейк». Почему бы не испортить себе жизнь окончательно, привезя с собой Молли?

Кевин никогда не думал, что придется вернуться туда, но ничего не поделаешь. Последние месяцы он только и делал, что уговаривал себя продать этот проклятый лагерь. Но когда не смог ответить ни на один вопрос своего бизнес-менеджера, то понял, что придется самому удостовериться, насколько велики там разрушения.

Ладно, по крайней мере он избавится от двух зол одновременно: наведет порядок в лагере и вернет Молли к нормальной жизни. Заставит ее крутить задом. Сработает этот план или нет, зависит от нее, но совесть Кевина будет чиста.

Он вытащил из шкафа чемодан, выдвинул ящики комода. В отличие от неубранной кухни здесь царил идеальный порядок. Кевин побросал в чемодан шорты и топики, сгреб в охапку нижнее белье, нашел джинсы, босоножки и кроссовки. Заметив пару сарафанов, бросил их поверх остальных вещей. Лучше взять побольше, чем потом слушать, как она ноет, что ей нечего надеть.

Чемодан еле закрылся, поэтому он схватил некое подобие старого рюкзака и поискал глазами ванную. Ванная оказалась внизу, рядом с входной дверью. Кевин смел в рюкзак косметику и туалетные принадлежности и, заранее смирившись с неизбежным, направился в кухню и запасся консервами для собак.

— Надеюсь, у тебя хватит совести положить все обратно, — устало пробормотала Молли, стоявшая у холодильника с «питбулем» на руках.

В данный момент это было его единственным тайным желанием, но проклятая баба выглядела невыносимо одинокой и до того несчастной, что сердце сжалось.

— Наверное, тебе лучше сначала принять душ. Или придется ехать с опущенными стеклами?

— Ты что, оглох? Я не какой-то спортсмен-первогодок, которым ты можешь командовать!

Кевин оперся о раковину и ответил ей суровым взглядом, каким обычно усмирял только что упомянутых первогодков.

— У тебя два выхода. Либо немедленно отправляешься со мной, либо я везу тебя к сестре. Вряд ли ей понравится то, что она увидит.

Судя по выражению лица Молли, он попал в точку.

— Пожалуйста, оставь меня в покое, — прошептала она.

— Пока принимаешь душ, я пороюсь на полках.

Может, найду, что почитать.

Сообразительная и осторожная девушка никогда не сядет в машину к незнакомому парню, даже самому крутому.

Ад хичкайкера. Статья для журнала «Чик»

Молли, не выпуская Ру, кое-как вползла на заднее сиденье шикарного микроавтобуса, сменившего на время гоночный «феррари», подложила под голову захваченную из дома подушку и попыталась уснуть. Но впервые за эти дни ничего не получалось.

Пока они добирались до шоссе 1-94, чтобы свернуть к Мичиган-Сити, она не переставая корила себя за то, что не догадалась просмотреть почту. От нее требовалось всего лишь показаться в адвокатской конторе. Тогда этот злобный тип не подумал бы тащить ее невесть куда.

Когда головная боль немного унялась, Молли захотела узнать, куда они едут.