Вскормленные льдами - Александр Плетнёв

– Когда мы расстреливали айсберги, а вы корректировали огонь артиллерии, было светлое время суток. Мои офицеры могли лишь подумать, что ваши дальномеры очень… очень хороши, – Зиновий Петрович был доволен, что указал на небольшой промах потомков, – теперь вдруг окажется, что они ещё и ночного видения! Многие призадумаются…

Но… продолжили. На замечание, что «если глушить телеграфную передачу беспорядочной морзянкой – это послужит предупреждением для отстоящего дальше судна противника», Зиновий Петрович беспечно махнул рукой:

– Вы всё ещё живёте мерками своего века. «Японец» будет уверен, что всегда увидит на горизонте дым чужой эскадры и всегда успеет вовремя убежать. И уж точно не уйдёт, пока не убедится воочию. Шквальный огонь в упор, дабы сбить антенны и прервать передачу – это хорошо, но так можно слишком быстро утопить судно. А мне нужны пленные. …Для чего? Меня больше волнует – есть ли в бухте американский угольщик. Вот у них и узнать. Не захвачен ли он? Хуже если он уже идёт с призовой командой на борту в сторону Японских островов. А ещё неплохо было бы вызнать – не поджидает ли нас сюрприз у берегов Камчатки.

Тут адмирал плавно подвёл к главному вопросу – прикрываясь именем «верховного», вуалируя пафосом и привычным гонором:

– …просьба его величества и моя личная, как командующего…

…сопроводить отряд до Петропавловска-Камчатского…

…государь не останется в долгу…

…во славу русского оружия!

С середины сентября ночные туманы всё чаще окутывали гавань, с рассветом оседая на серых угловатых телах кораблей.

Кораблей, простаивающих на якоре во внутреннем бассейне Порт-Артура…

…печальными глазами клюзов взирающих на рейд и выход в открытое море.

…уставших бездействием, в ожидании и полудрёме…

…в дурацком разоружении, и радовало, что хоть частичном…

…в ремонте, под стоны гнущегося железа, грохот молотов, вбивающих десятки заклёпок…

…в несостоятельности и военном маразме командующих, в падении духа экипажей…

…в начальственной доктрине и правиле: «ждать и сберегать эскадру».

Снятся ли им сны «в час, когда утро встаёт…», догадывались ли они – броненосцы и крейсера, носящие достойные и громкие имена, о своей участи, в той, другой истории?

О бесславном конце – гибели не в морском сражении, а прямо в гавани, под снарядами сухопутной артиллерии противника?

Империя, простираясь тысячами вёрст с севера на юг и с запада на восток – как огромный дремучий организм, понукаемый из головы-центра, от берегов Невы до своих периферийных частей… тела. По проводам-нервам телеграфа, опережающего вялую кровеносную систему почты, по надорванным жилам не справляющихся с грузопотоком железных дорог, речных артерий (куда уж там до гужевых: пыльных и непролазных в слякоти).

А когда дело касается направлений с запада на восток… На восток. Восток. Дальний. Куда не текут реки, куда протянута лишь тонюсенькой веткой-ручейком железная колея, по которой чух-чухают перегруженные составы, исполнительность и вовсе становилась неповоротливой.

Говорят, дурная голова ногам покоя не даёт. И голов этих – «дурных», всегда с избытком, особенно тех, которые считают себя умными.

А потому ногам, да и рукам завсегда будет чем заняться… по приказу сверху ли, да не поспевая за дурными приказами. Или по собственной глупости. А зачастую просто спеша за обстоятельствами.

А приказы?..

Не все приказы понимались и выполнялись.

Не выполнялись должным образом и с усердием, особенно когда не понимались.

Особенно когда по разумению исполняющих исходили от кого-то там издалека, не понимающих, каково оно тут, на месте.

Разъедаемый несоответствием своего опыта и занимаемой должности командующего порт-артурской эскадры, собственным представлением о предназначении базы флота, подробными, но зачастую некорректными инструкциями наместника Алексеева, мучимый дизентерией, контр-адмирал Витгефт тоскливо ждал исхода и нового командующего эскадры.

Так или иначе Вильгельм Карлович Витгефт, приняв руководство, послушно действовал согласно наставлениям главнокомандующего вооружёнными силами России на Дальнем Востоке генерал-адъютанта Е. И. Алексеева.

Предписания эти, очень подробные (с указанием обязательных условий исполнения) и в такой же мере крайне противоречивые, имели явно выраженное желание наместника при возможных неудачах прикрыть свой тыл, в простонародье именуемый задницей.

В дальнейшем удравший в Мукден (подальше от места боевых действий) Евгений Иванович Алексеев общался с подчинёнными на удалении, посредством только телеграфа, утратив оперативное представление об обстановке. Что послужило лишь тому, что его приказы не воспринимались как целесообразные – им перестали верить и исполнять.

Впрочем, и Витгефт был не без греха. Будучи скорей штабным офицером, назначенный на должность по случаю и временно, Вильгельм Карлович, ожидая приезда опытного и боевого флотоводца адмирала Скрыдлова, и сам ох как переживал. Как бы не напортачить!

Вот только «назначенный опытный» оказался далеко не «боевым», находя кучу отговорок, дабы отсрочить своё прибытие во взятую в осаду крепость… к флоту.

В реальной истории наместник Алексеев, которого «шпынял» своими приказами-телеграммами царь, в свою очередь давил на Витгефта, по сути, выталкивая эскадру из Артура в море на неравный, заведомо неблагоприятный бой.

Что ж… к сожалению, «железо» диктует свои правила: тоннами водоизмещения, миллиметрами толщины брони, дюймами калибров, узлами скорости. И эта математика, взвешивая противостоящие эскадры, однозначно не выводила равенства, предрекая для русских, осмелься они выйти на бой, большие неприятности. И уж если не серьёзное поражение, то невосполнимые потери.

Витгефт это понимал и видел.

Боялся ли он? Возможно… кто ж признается. Хуже что в пассивности, моральной усталости он уже не верил в себя, в корабли и экипажи, кои и своими-то не считал, будучи лишь «исполняющим».

И тем не менее, даже в том состоянии и подготовленности, эскадра (в известной истории) почти прорвалась во Владивосток. Именно что «почти». Не хватило как всегда самой малости: толики везения, упрямого желания, силы духа, а главное командирского умения и воли.

Впрочем, в нашей истории пока произошёл только выход и бездарное возращение эскадры 10 июня, когда Витгефт не осмелился вступить в драку.

Бой в Жёлтом море, когда обречённо уверовавший в свою смерть Вильгельм Карлович погиб, когда эскадра, потеряв командующего, бесславно вернулась, не произошёл – из Петербурга пришёл иной приказ: «Ждать».

Контр-адмирал Витгефт… заменить бы его, да, видимо, в тех обстоятельствах некем оказалось. Высочайшего веления и настойчивости не последовало – оно попросту неотвратимо запаздывало. А император Николай II, уж точно имея представление и характеристику на контр-адмирала, в упрямстве или по иным соображениям, лишь удосужился прислать ему личное письмо. Вместе с целым пакетом инструкций.