Грязная бомба - Александр Афанасьев

Керр заковылял к машине, чувствуя, как каждый шаг отзывается острой болью. Ранен? Или сломал? Не время…

– Я за руль! – проорал он.

Это было разумно: в отличие от американцев он, хоть немного, знал город.

Американец выбил один магазин – длинный на сорок – и тут же присоединил другой. Теперь он вел огонь скупо и расчетливо, одиночными, одновременно выбрался со своего места, отступил назад, давая напарнику место, открыл дверь, не прекращая стрелять. Для этого нужен был навык – он у него был.

Керр с облегчением бросил на переднее пассажирское сиденье сумку и два автомата. Добрался!

– Второго забираем? – проорал он.

– Сам уйдет!

В общем, разумно. Снайпер, тем более вооруженный винтовкой с глушителем, сможет уйти и сам. Они, скорее, ему помогут, отвлекая погоню на себя.

– Трогай!

Керр рванул машину с места, прикидывая, как быть дальше. Надо валить, он пробыл здесь достаточно долго, чтобы понимать – мафия контролирует весь город.

– Нашел что-то? – крикнул с заднего сиденья американец.

– Они точно там! Бинго!

Американец достал телефон…

– Кингфиш, это Ястреб, Кингфиш, это Ястреб. У нас бинго, мы подтверждаем: бинго для Меноры, бинго для Меноры.

Салон высветило дальним светом фар.

– Вот, черт… – Американец бросил телефон и схватился за автомат.

В фильмах часто показывают, как герои несколько минут бьют друг друга машинами, стреляя на ходу. Частично это так, точнее, было так, пока на вооружении американской полиции были дробовики и пистолеты. Но автомат Калашникова решает задачу быстро и надежно.

Мердок, он же Ястреб, высунулся сбоку, прицелился. Бах! Бах! Погасли фары. Еще два выстрела – машина преследователей завиляла и ударилась в стоящие машины, высекла искры. Бах-бах-бах! Завиляла вторая. Пуля «калашникова» лобовое только так шьет.

– Жми к реке!

– Что?

– Жми к реке!

Мердок был из морских котиков, и его еще в учебке научили искать спасения в воде, всегда. Большинство людей в воде полубеспомощны. Если человек под водой – его не видно. Опытный, умеющий выживать в воде человек, стоит десятка сухопутных крыс.

Он подумал: хрен знает, умеет ли англичанин плавать, и это было его последней мыслью. Огромный «КрАЗ» Национальной гвардии, у которого справа лобовое стекло было заменено на бронированную пластину – жалюзи, – вывернув со второстепенной улицы, снес их машину, как разъяренный носорог. Мердока каким-то чудом вышвырнуло на асфальт, прокатило и шмякнуло о припаркованную у тротуара машину. Автомат он потерял. Как и сознание. Пришел в себя от ударов – национальные гвардейцы злобно пинали его.

– Хватит! Он нужен живым!

Удары прекратились.

– Тащите носилки!

Последнее, что услышал Мердок, был крик:

– Водитель, кажется, готов!

– Взяли!

Леший едва не притопывал от радости, тому была причина. Только что он упорол неслабый косяк, допустив проникновение агента противника в штаб-квартиру организации. Все в системе знали, что такое «Менора» – это не просто штаб-квартира, не просто офис – это нечто святое. И все знали, как высшие руководители Системы относятся к личной безопасности. А тут – жизни всех, кто был в Меноре, – оказались под угрозой. За это можно и головы лишиться. Но эффектное задержание шпионов и боевиков давало ему шанс. Ведь лучшее поощрение – снятие ранее наложенного взыскания, верно?

Система…

Днепропетровск еще в советские времена называли Днепрожидовском. Но дело было не только и не столько в евреях, которых в городе было действительно много. В этом городе родился Л. И. Брежнев, здесь он еще до войны работал первым секретарем обкома. Понятно, что придя к высшей власти в стране, он не забыл про земляков. Как и в целом про Украину, которую он считал родиной. Дело в том, что в СССР не было российской компартии, у всех республик она была, а у РСФСР не было. Получалось так, что следующей по значимости республикой была Украина. Ее коммунисты представляли как бы интересы не только Украины, но и громадной России. Россия расплачивалась за это с Украиной – гигантский каскад ГЭС на Днепре, развитая промышленность и железные дороги, метро… Украина имела метро в Киеве, аж три ветки в Харькове, заложили метро в Днепропетровске, планировалось метро в Донецке и Львове[43]. Потом украинцы ощутили настоятельную тягу к независимости…

Одним из наиболее развитых городов Украины был как раз Днепропетровск. Здесь еще в советские времена начали высотную застройку, почти как в Москве. Ракетное производство, автомобильные двигатели, мощнейшая металлургия. И мафия. То, что сейчас происходит на Украине, – произвол олигархов, тотальная коррупция, сращивание силовых структур и бизнеса в мощные криминальные кланы, тотальное кумовство – все это началось не в 1991 году, все это существовало еще в СССР.

Как известно, в позднем СССР существовал постоянный продовольственный дефицит. Особенно он чувствовался в РСФСР, где были бедные почвы и долгие холодные зимы. Покрывался он за счет Грузии, среднеазиатских республик, Молдавии и Украины. Благодатная земля Украины позволяла выращивать намного больше, чем это показывали по документам, излишки отправляли в Россию, в северные города и продавали там по спекулятивным ценам, за наличные. Днепропетровск был одним из городов с максимальной концентрацией мафии, здесь работала так называемая «морковка» – подпольная биржа специализированного транспорта, по документам государственного, по факту – частного, колхозного, на котором левые урожаи доставлялись до покупателя.

Второй причиной того, что мафия облюбовала именно Днепропетровск, было большое количество уроженцев этого города, земляков великого Генерального секретаря в Москве, на руководящих постах. Через них Днепропетровск мог решать вопросы напрямую, в частности по получению фондов и легализации криминального заработка. Уровень криминализации был таков, что здесь могло быть второе «Узбекское дело». Но они не попали и сохранились как клан и в независимой Украине. По сути, Днепропетровск был советским, а позже украинским Чикаго[44].