Никто, кроме неё - Лайана Сименс

Алан Николс снова ждал её с цветами. Как всегда он был чисто выбрит, одет дорого и со вкусом, волосы в аккуратной прическе лежали волосок к волоску. Только сейчас Элен поняла, что её смущало в Николсе: его безукоризненность. Казалось, сама грязь боится прилипнуть к барону, чтобы не испортить его безупречный образ. Если бы кто сказал девушке плохое про Николса, она бы не поверила, не увидев этого сама. Видимо, Кинберг это понимал, поэтому и повёл её в публичный дом.

– Элен, – заметил её обернувшийся Николс, – сегодня вы само очарование! Впрочем, что я говорю, вы прекрасны всегда.

– Барон, вы сегодня без предупреждения, – сказала девушка, стараясь, чтобы её голос звучал безразлично.

– Алан, мы же договорились, – улыбнулся мужчина и развел руками. – Я подумал, что дружба между нами позволят поступиться формальностями.

Элен прошла вглубь гостиной, давая себе краткую паузу, чтобы собраться мыслями.

– Барон Николс, я подозреваю, что у вас создалось превратное впечатление о наших с вами отношениях. Я хотела бы внести ясность. Всё, что было с моей стороны – лишь любезность. Любезность и гостеприимство, не более. И я не хочу, чтобы вы думали, что они могут перерасти во что-то иное.

– Я не верю Элен, что ваше отношение ко мне всего лишь учтивость. При нашей прошлой встрече…

– При нашей прошлой встрече, – прервала его Роуз холодным тоном, – я старалась быть вежливой. Но это вовсе не значит, что вы можете приходить в мой дом, когда вам заблагорассудится.

Элен чувствовала, что перегибает со словами, но она должна дать понять барону, что здесь ему не рады.

– Если это так важно, то я буду извещать о своём приходе посыльным, но право слово, я не могу понять, что случилось. Чем я заслужил такой холодный тон и ваше безразличие?

– В прошлый раз я была слишком любезна к вам, и вы приняли это как сигнал к действию. Надеюсь, сегодня вы поймёте, что злоупотребляете моим расположением.

Барон был явно в растерянности. Он стоял, сжимая в руках букет и не зная как себя вести. Но Элен не было даже жаль его. Всё, что она хотела – это чтобы Николс скорее ушёл, и она забудет о том, что увидела в борделе, как ночной кошмар.

– Мне казалось, вы благоразумная девушка, Элен, и оцените такую выгодную партию как я, – с достоинством сказал барон.

– Я уверена, что вы ещё найдете себе достойную…– Роуз запнулась, – женщину, которая будет соответствовать вашим запросам. Но это не я.

– Помилуйте, какие же у меня запросы?

Элен вздохнула, этот разговор стал тяготить её.

– Барон, признаюсь, вы уже утомляете. Прошу оставить меня и впредь не беспокоить.

Девушка увидела, как лицо Николса побагровело. На минуту ей показалось, что реакция барона будет бурной и ей стало страшно. Она замерла, готовая в любой момент позвать Оливье. Но мужчина, сделав над собой видимое усилие, взял себя в руки.

– Что же, мисс Роуз, вы выразились достаточно ясно. Мне жаль потраченного времени. Цветы можете выбросить, – с этими словами он небрежно бросил букет белых хризантем на диван и вышел.

Напряжение спало с Элен и она с облегчением опустилась на пуфик. Глядя на белоснежные цветы, она с печалью думала, как лицемерны могут быть люди.

***

Барон Николс почти выскочил из дверей дома, даже не дождавшись, что его проводит слуга. В бешенстве он едва не налетел на молодую девицу, идущую по дорожке с корзиной продуктов. Сначала Николс хотел отчитать служанку за невнимательность, но вовремя остановился. Девушка испуганно хлопала глазами, вероятно ожидая, что сейчас её будут ругать. Но вместо этого Алан восхищенно произнёс:

– Боже мой, какая красавица!

Испуг на лице девушки сначала сменился недоумением, затем удивлением, а после она зарделась и опустила скромно глаза долу.

– Как тебя зовут, милая?

– Кэти, господин, – с легким книксеном ответила она.

– Очаровательно! – восхищённо улыбался барон. – Кэти, ты здесь работаешь?

– Да, господин. Кухаркой в услужении мисс Роуз.

– В первый раз вижу, чтобы служанка была красивее хозяйки.

– Что вы такое говорите, – заулыбалась девица.

– Правду говорю. Глаза лучистые, румянец на щечках, фигура ладная. Как есть красавица, – не скупился на комплименты Николс. – Кэти, не против, если я приду к тебе как-нибудь?

– Ко мне? – изумилась девушка.

– К тебе. Хочешь?

Девушка снова потупила глаза.

– Ну приходите, коли делать нечего.

Барон рассмеялся.

– Жди меня, Кэти.

И ушёл в явно приподнятом настроении.

***

Луиза ехала к подруге Хлое Джей, чтобы обсудить последние новости. Она не видела её с самого званого ужина у Рэдзелов, поскольку ту увез муж в его дурацкое поместье, лишив тем самым жену на несколько недель городских сплетен. Поэтому едва миссис Джей вернулась, как тут же послала с запиской к мисс Марли, приглашая на чай. У двух подружек была одна страсть – почесать языками. И этой страсти они могли предаваться самозабвенно и часами.

Луиза в предвкушении приятного вечера была в самом лучшем расположении духа. Она смотрела в окошко кареты и перебирала в мыслях все последние события, чтобы не дай бог не забыть что-нибудь рассказать. Несмотря на увлеченность этим замысловатым процессом, она вдруг заметила, как на улице мелькнула знакомая фигура. Луиза немедленно постучала во внутреннее окошечко кареты, привлекая внимание кучера, а затем открыла и потребовала остановить. Лошади пробежали по инерции ещё немного и, наконец, встали, сдерживаемые кучером.

– Мисс Марли, мы ещё не приехали, – сообщил он Луизе.

– Без тебя знаю. Мне нужно выйти, – ответила хозяйка и стала сходить из кареты, не дожидаясь помощи кучера.

На подножке девушка сделала вид, будто подвернула лодыжку и со вскриком уселась прямо возле кареты. К ней подбежал испуганный кучер.

– Мисс Марли, что с вами?

– Ооох! – громко стонала Луиза. – Я подвернула ногу! Как больно!

– Как же угораздило так? Давайте, я вам помогу, – наклонился к ней кучер, намереваясь её поддержать.

– Уйди, дурак, – зашипела на него Луиза и громко продолжала: – Ооой, как же больно!

Кучер недоуменно хлопал глазами, явно не понимая, что ему делать. Тут Луиза воскликнула, обращаясь к прохожему:

– Ах, граф Кинберг! Какая удача! Вы не могли бы мне помочь?

Граф с плохо скрываемым неудовольствием приблизился к карете.

– В чем дело, мисс Марли?

– Ах, дорогой граф, я спускалась с кареты и подвернула ногу. Болит ужасно! Встать не могу. Прошу, помогите мне, – изящно, как ей казалось, она протянула руку Кинбергу.