Не трогай кошку - Мэри Стюарт

– Эмори, пойдешь?

– В другой раз, – ответил Джеймс. – Нам нужно кое-что обсудить с твоим отцом.

– О'кей. Я только переобуюсь, Бриони.

И она выбежала из комнаты.

Миссис Андерхилл, увидев, что я посматриваю на ее кремовый льняной костюм, покачала головой:

– В другой раз – с радостью. Но сейчас, если не возражаете, мне нужно кое-что сделать.

– Если это «кое-что» включает мытье посуды, позвольте мне помочь вам до ухода.

– Нет, определенно не стоит. Для чего же существует посудомоечная машина? И посмотрите, сколько здесь посуды: мытье займет полторы минуты, и ни секундой больше. Идите с Кэт и забудьте об этом. И не уходите к себе, не заглянув к нам. Это было бы чудесно. Пусть Кэт приведет вас к чаю.

Она ушла, и Джеймс укатил сервировочный столик. Джеффри Андерхилл, попрощавшись, ушел за ними. Я ждала Кэти, глядя, как в камине тлеет побледневшее на солнце полено, и мне вспоминался голос герра Готхарда, слова про ручей Уильяма, который мог оказаться вовсе и не ручьем, и про кошку, которая могла оказаться – а могла и не оказаться – Кэт Андерхилл.

Чтобы из павильона был виден лабиринт, павильон пришлось поднять на сваях, как водонапорную башню. Тисовые стены лабиринта имели футов восемь в высоту, их не подстригали уже лет десять, и они склонились верхушками друг к другу, нависая над дорожками, от чего превратились в черно-зеленые туннели. Ноги путались в бледной, изголодавшейся по солнцу траве и чахлом крестовнике, обильно разросшемся здесь вместе с крапивой. Летом из-за этих зарослей и удушающей пыли с вечнозеленых ветвей лабиринт был непроходим, но сейчас главную опасность представляли сидящие на ветвях птицы. Их было полно на живых изгородях, и когда мы проходили, птицы с сердитым шумом разлетались во все стороны. Запах потревоженных тисов напоминал густой дым. Там и сям на позолоту висящих на пушистых ветках крохотных шишечек падали лучи света. Огоньки спокойствия. Или это плоды? Нужно дождаться осени, и на темных ветвях зажгутся прелестные зелено-розовые желуди.

– Любимый! Любимый, ты здесь?

Единственным ответом были слова Кэти, храбро идущей за мной, как паж Венцеслава:

– А зачем вообще делают лабиринты? Просто для забавы?

– Этот сделали для забавы. Было модно устраивать в саду всякие штуковины вроде лабиринтов и гротов, греческих храмов. Но сама идея, кажется, очень древняя. Когда-то существовал лабиринт на Крите. Не знаю, был ли он первым. Согласно легенде, его придумал Дедал для царя Миноса, чтобы прятать там Минотавра.

– О да, я слышала. Я читала страшную книжку Мари Рено... А может быть, это было хранилище для чего-то? Как вы думаете, – спросила дочь «воротилы», – это не могло быть чем-то вроде первобытного сейфа? Знаете – в середину прячут сокровища, и даже если вор найдет их, то все равно умрет от голода, заблудившись на обратном пути.

Я рассмеялась:

– Это мысль! Но в центре скорее может оказаться могила, а не сокровища. Я где-то читала, что лабиринт придумали как путь, по которому умерший уходит в мир духов. И в центре лабиринта уже ничто не потревожит тебя, ты достигнешь места вне мира, где ничто не имеет отношения к живым.

– Другими словами, ты умрешь?

– Да. Как корабль, заблудившийся в колдовском тумане и нашедший Чудесный Остров. Говорят, компас в лабиринте не действует.

– Боже мой! А вы проверяли?

– Боюсь, что нет.

– А вы в самом деле входили туда и выходили обратно?

– Много раз.

– Тогда и я рискну! – радостно воскликнула Кэти. – О, смотрите, тут ворота. Куда они ведут?

Там и сям в густых изгородях виднелись высокие узкие ворота выше человеческого роста. Я толкнула одни, но они оказались заперты. Со своего насеста сердито слетели крапивники.

– Эти ворота были сделаны для садовников, – сказала я, – но ими пользовались, когда кто-нибудь забирался внутрь и не мог выйти.

– Они все заперты?

– О да, и ключи давно потеряны.

– А вы уверены, что помните дорогу? – с некоторым сомнением спросила Кэти.

Я рассмеялась:

– Почти. Но мы сможем забраться на крышу и кричать оттуда.

– Если доберемся.

– Да, если доберемся, – согласилась я. – Нет, сюда, путь к павильону здесь.

– Но так мы пойдем назад, к дому! Я вижу трубы!

– Знаю, но так и надо. Вечером сможете проследить по гербу на камине.

– Если когда-нибудь снова увижу камин. Ладно, полагаюсь на вас. Это напоминает «Алису в Зазеркалье»: нужно повернуться спиной к павильону, и обнаружишь, что пришел к самым его ступеням... О!

Прямо перед нами, за последним сводом темных тисов, где из травы и полевых цветов солнечный луч выхватывал яркий клочок зелени, среди цветов поднималась изящная лестница павильона Уильяма Эшли.

Павильон зарос травой и мхом и имел такой же заброшенный вид, как и лабиринт, но сохранил свое очарование. Деревянный, с крутой крышей из просмоленной дранки, со временем он приобрел серебристый оттенок. Конек крыши казался зубчатым от резных раковин, а по углам изогнулись дельфины, готовые выплюнуть через водостоки дождевую воду. Сами водостоки покоробились и потрескались, и на них выросла целая коллекция полевых цветов. Со всех четырех сторон павильон окружала веранда, огороженная балюстрадой и защищенная нависающей крышей. Переднюю дверь украшали резные панели и очаровательное дверное кольцо, которое держала в пасти голова леопарда. По обе стороны двери были расположены два высоких окна, закрытые решетчатыми ставнями из деревянных реек. Вьющиеся по деревянным столбам и перилам жимолость, ломонос и прочие растения почти замуровали окна и двери. Раздвинув стебли, мы поднялись по ступеням.

– Не трогай кошку, – сказала Кэти и через мое плечо протянула руку к кольцу в пасти леопарда. Она резко постучала в дверь.

Не много найдется таких неживых, глухих звуков, как стук в дверь пустующего дома. У меня по коже пробежали суеверные мурашки, и я инстинктивно попыталась остановить Кэти. Но та, как ни в чем не бывало, улыбнулась мне:

– Чтобы разбудить Испорченного Эшли. А что?

– Да ничего. Просто я немножко испугалась. Вообще-то лучше никого не будить, если они спят.

– Но вы вроде бы сказали, что здесь нет никаких призраков.

– Я ни разу не встречала. Но если Эшли где-то бродят, то именно тут.

– Что ж, проснулся он или нет, но нам не ответил, – сказала Кэти. – Вы не возражаете, если я попробую открыть дверь?

– Нет, но она заперта.

– Вы правы. И что же, мы не сможем попасть внутрь?

– Можно пролезть в боковое окно. Вон там.