Не такая, как все - Марк Леви
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уже через несколько минут к нему в кабинет ворвалась миссис Уильямс:
— Вы не находите странным, что детали, за которые мы отвалили уйму денег, оказались никуда не годными и что открылось это, как ни странно, только в тот день, когда их собирались монтировать?
Грумлат осторожно пошел пешкой.
— По вашему мнению, они были дефектными уже в момент приобретения? — спросил он.
— Хочется надеяться, что, купив их без нашего согласия, вы, по крайней мере, проверили их при получении!
— Не будем играть в кошки-мышки. Если у вас есть ко мне претензии, выскажите их четко.
— Перестаньте надувать щеки! — Она уселась в кресло напротив него. — Что-то в нашем доме участились неприятные случайности: вот моя претензия.
— Если вы обвиняете не тех, кто продал нам это старье, то кого?
— Задайте вопрос Леклерам. Они либо совокупляются, либо смотрят детективные сериалы. Их стоны и звук телевизора, включенного на полную громкость, не дают мне спать. Это невыносимо!
— Какой именно вопрос вы предлагаете им задать?
— О мотиве! Угадать мотив — значит расследовать дело. Кто был заинтересован в том, чтобы все оставалось без изменений? Поразмыслите на досуге… А пока надо срочно решить проблему с лифтом в вечернее и ночное время. Я уже перенесла свой прием на следующую неделю, второй раз переносить просто немыслимо!
И она убежала не попрощавшись. Бухгалтер, оставшись один, погрузился в раздумья. Потом он позвонил в лифтовую компанию и попросил срочно соединить его с Хорхе Сантосом.
Разговор свелся к одному-единственному вопросу: что могло послужить причиной такой непоправимой порчи?
Монтер владел тонкостями ремесла. Зная о склонности своих клиентов избегать оплаты счетов, он не полез за словом в карман. Сложить электрические детали под трубой отопления — неудачное решение. Там конденсируется влага, потому-то детали и заржавели.
Намеки миссис Уильямс, по сути дела обвинявшей Дипака в саботаже, не получили подкрепления, тем более что лифтер знать не знал, что лежит в пресловутых коробках. Тем не менее Грумлат припомнил одну подробность: открывая коробки, он не почувствовал ни малейшего запаха сырости.
— Нескольких дней хватило бы, чтобы весь комплект пришел в такое состояние? — опасливо спросил он.
— Это вряд ли. Я никогда не видел такого окисления. Не знаю, какая дрянь булькает у вас в трубах, но пить ее я на вашем месте не стал бы. Реле покрыты белым налетом — это то ли соль, то ли известь, — ответил Хорхе Сантос. — Я отправил запрос производителю. Будем надеяться, что у них на складе найдется еще один такой же комплект или другой, который можно приспособить. Всегда надо надеяться на удачу.
Грумлат искренне его поблагодарил.
Вернувшись домой, Дипак предложил Лали поужинать не дома; так как дело было в четверг, это ее не удивило. Зато ее заинтриговало предложение мужа пригласить на ужин племянника и особенно тон, которым оно было сделано, — подозрительно веселый. Последний раз она видела мужа в таком приподнятом настроении, когда Вират Кхоли, капитан индийской сборной по крикету, был назван каналом ESPN лучшим в мире забивающим.
Впрочем, Санджай все не появлялся, да и час был уже поздний, поэтому Лали предпочла остаться вдвоем с мужем дома.
День, когда я снова начала учиться
Когда я работала актрисой, у меня не было наставника и карьера складывалась не настолько успешно, чтобы я попала в привилегированный клуб. Зато, лишившись половины прежней длины ног, я очутилась в нем, не прилагая никаких усилий. Человеческое тело — невероятно совершенный механизм. Он так задуман, что приспосабливается к любым ситуациям, в нем обнаруживаются удивительные скрытые возможности, пробуждающиеся в случае необходимости. Все это мне объяснил Гилберт, опытнейший физиотерапевт, похожий на тибетского монаха, правда гораздо более непоседливый.
От него я узнала, что, если хочу в один прекрасный день надеть протезы, встать в полный рост, снова начать ходить, мне придется развивать ягодичные и бедренные мышцы. Но прежде чем наступит эта стадия, мне предстоит научиться так крутить колеса моего кресла, чтобы по вечерам не выть от боли; для этого необязательно становиться культуристкой, но нужно беречь грудные мышцы и использовать вместо них дельтовидные. Не ограничиваясь словами, Гилберт заставлял меня трудиться день за днем, сеанс за сеансом. Я считала его невыносимым, ненавидела, высмеивала. Но чем больше я злилась, тем больше он усложнял упражнения, превращаясь в садиста, в палача, не дававшего покоя мышцам моей поясницы, особенно большой ягодичной. Это его я должна благодарить теперь за умение держаться прямо: ноги-то у меня не отросли, я не саламандра, зато я научилась гордо держать голову, мой торс обрел невероятную гибкость, руки обросли мускулами, не утратив женственного изящества. Благодаря Гилберту я уже разъезжаю по городу и согласна с Дипаком: мне никто не нужен, чтобы перемещаться, куда мне вздумается, помехой служит разве что поломка лифта в метро: в этом случае все же приветствуется небольшая помощь.
Побеседовав накануне в магазине с соседкой с восьмого этажа, миссис Зелдофф развернула крестовый поход. Разговор завязался перед прилавком с овощами. Миссис Уильямс покупала первые весенние кабачки, выращенные без применения химикатов. Соседка стала для нее легкой добычей, с готовностью разделившей ее подозрения.
— Мистер Грумлат полагает, что кто-то намеренно испортил монтажный комплект? — заволновалась миссис Зелдофф.
— Есть и еще одна гипотеза: деталям сознательно позволили испортиться, — подхватила миссис Уильямс.
— Еще бы! — с воодушевлением произнесла миссис Зелдофф, подумав немного и схватив те же кабачки, что и соседка. — Обоим нашим лифтерам это на руку. Два года назад намерения мистера Грумлата, должно быть, так их напугали, что они решились на радикальные меры.
— Полагаю, вы не станете спорить, что они могли действовать совершенно свободно, — заметила миссис Уильямс.
— Вы правы. У кого еще есть доступ ко всему этому хламу?
— По мнению нашего дорогого бухгалтера, они как бы случайно сложили детали в сыром месте.
— Мистер Грумлат так вам и сказал? — прокудахтала миссис Зелдофф, на всякий случай перекрестившись.
— Разве вы не читали его письма? Сами вы стали бы держать ценные предметы в сыром месте?
— Боже упаси! — возмутилась мисс Зелдофф, уперев руки в бока. — Ни в коем случае, я не дура!
— Вы единственная, с кем я этим поделилась, — прошептала миссис Уильямс соседке на ухо.
Миссис Зелдофф, гордая оказанным ей доверием, испытала прилив воодушевления.
— Может, честнее было открыть правду соседям, они ведь тоже вправе знать, что случилось, как вы думаете? — осторожно спросила миссис Уильямс.
