Золотой империал - Андрей Ерпылев

— Так вот, дорога эта закрыта и по крайней мере в ближайшее время открываться не собирается. Что можно предпринять?

Глаза Жорки пьяно и радостно сияли, по всему было видно, что ему так и хочется по-детски заявить во всеуслышание: «А я знаю! Спросите меня!» Чебриков пожал плечами, а Николай решил подыграть другу:

— Ты что, другой ход на ту сторону знаешь? Жорка немного смутился:

— Ну, ход не ход, а человека, побывавшего на той стороне, возможно, знаю... Повторяю, возможно!

Жорка, не умеющий долго хранить секреты, тут же поведал заинтересованным слушателям (даже кот приоткрыл один глаз, явно прислушиваясь) историю о том, как прочел году в восемьдесят восьмом — восемьдесят девятом интересную статью в «Уральском искателе» об одном человеке, утверждавшем, что существуют параллельные миры, причем в одном из них он даже побывал. Горбачевская перестройка была временем, когда пышным цветом расцвели всякого рода паранаучные направления: уфология, экстрасенсорика, криптозоология... Энтузиасты с горящими глазами ловили с переменным успехом пресловутого снежного человека, искали (и, по их словам, находили!) Атлантиду, библиотеку Ивана Грозного, Тунгусский метеорит, Золотую Бабу и даже философский камень, контактировали с инопланетными, гуманоидными и не совсем, цивилизациями, иногда посещая между делом другие галактики, лечили наложением рук, а зачастую и просто так— словесным поносом, любые недуги человеческие от рака и СПИДа до насморка и безденежья... На короткую заметку Конькевич натолкнулся опять же благодаря своему хобби: колонку убористого текста сопровождала паршиво сделанная и еще хуже напечатанная фотография никогда доселе не виданной монеты!

— Я тогда уже подкованным специалистом был, ребята, — проникновенно вещал Жорка, между делом споро расплескивая по стопкам «аква виту». — Как-никак «Краузе» имел с семьсот пятидесятого по девятьсот восемьдесят пятый. Все основные типы монет мира там были перечислены и проиллюстрированы. Да я эту книгу словно Священное Писание вызубрил... (Молчу, господин ротмистр!) Так вот: не было там подобной монеты и страны, на ней указанной, не было! Судя по словам упертого нумизмата, на монете был изображен какой-то бегущий хищник — не то лев, не то леопард (кот при этих словах нервно дернул ухом), надпись латиницей «Бергланд», то есть «горная страна» по-немецки, и дата «1965». Фотография второй стороны, к сожалению, отсутствовала. В тексте коротко сообщалось, что автор, заблудившись в сильную пургу по дороге с зимней рыбалки, вышел к какому-то вполне европейскому городку с готической церковью и лепившимися друг к другу, словно ласточкины гнезда, несколькими десятками островерхих домиков.

Замерзавший рыбак, не соображая, где находится, ввалился в первую же открытую дверь, оказавшуюся дверью какого-то пустующего по причине непогоды кабака или трактира. Сердобольная хозяйка, пожалев странника, налила глиняную кружку горячего вина с пряностями, быстро приведшего его в чувство, угостила сосисками с тушеной капустой и даже, выпроваживая за дверь, когда метель чуть притихла, сунула в руку на прощание монетку, видимо посчитав незнакомца убогим или юродивым. Изъяснялась душевная трактирщица на совершенно незнакомом диалекте немецкого языка, который автор смутно помнил по школьной программе, но понять более-менее длинную фразу уже не мог, не то что объясниться. Отогревшегося рыбака вдруг обуяла такая тоска по дому, что он, не тратя времени на осмотр непонятно откуда возникшего городка, по своим же едва различимым следам кинулся обратно, торопясь, пока их окончательно не замело.

Автору повезло: он выбрался на берег знакомого водоема и смог различить в усилившемся снова снегопаде, усугубленном опускающимся вечером, освещенные окна домов... Одним словом, ему посчастливилось благополучно вернуться к своей жене, не находившей места из-за беспокойства за мужа. Однако ни на следующий день, когда установилась замечательная погода, ни в последующие отыскать загадочный немецкий городок, отсутствующий на карте, рыбаку не удалось.

Статья завершалась пространным редакторским комментарием, перечислявшим подобные случаи, зарегистрированные в разные времена, и завершавшимся утверждением, что автору удалось побывать в каком-то параллельном мире, попав туда неизвестно как, через некую «щель между пространствами».

Заинтересованный главным образом загадочной монетой, Конькевич не поленился съездить в Свердловск в редакцию «Уральского искателя» и переговорить с тем самым редактором. Редактор, веселый, смахивающий на классического геолога бородач в толстом свитере и протертых до белизны джинсах, долго хохотал над интересом хоревца, убеждая его, что статья — такая же липа, как тысячи других писем, еженедельно приходящих в адрес журнала от шизиков всякого рода, а опубликовали ее исключительно для привлечения интереса подписчиков к изданию. Однако конверт с обратным адресом рыбака-путешественника отыскался.

— И знаете, откуда это письмо пришло? — Жорка интригующе замолчал.

— Неужели из Хоревска? Неужели отсюда? — чуть не в один голос выдохнули оба офицера, подавшись вперед.

Конькевич загадочно улыбнулся и молча поднял свою стопку. Слушатели торопливо чокнулись с ним и, не ощутив вкуса, выпили.

— Короче, Склифосовский! — поторопил друга Александров, и ротмистр тоже поддержал его:

— Не тяните, господин Конькевич! Что за низкопробное фиглярство, право...

— Разве я тяну? — пожал плечами Жорка. — Вы оба не угадали, хотя общее направление вами выбрано верно. Автор, Берестов Сергей Владимирович, проживал в свое время в селе Ковригино.

— Где это? — нетерпеливо привстал Чебриков, припоминая, что название ему смутно знакомо.

— Да рядом тут, по дороге в Челябинск, возле водохранилища, — досадливо объяснил Николай, уловивший в словах Конькевича главное. — Почему проживал, Жорка? Не тяни, получишь у меня! — Капитанский кулак оказался прямо под носом нумизмата.

— Оставьте свои казарменные замашки, господин Александров! — Видимо, нахватавшийся манер у графа Георгий, задрав нос, указательным пальцем брезгливо отстранил кулак в сторону. — Я сказал, что сей индивидуум проживал потому, что я его уже не застал.

— Умер?!! — в один голос воскликнули капитан и ротмистр, между которыми в последнее время наблюдалась все большая слаженность.

— Нет, господа, опять не угадали. Элементарнейшим образом угодил в дурдом...

Пока письмо в редакцию «Уральского искателя» пылилось в столе «геолога», дожидаясь своего времени и очереди на публикацию, Сергей Владимирович, и сам непрерывно искавший дорогу к таинственному городку, и досаждавший властям своими росказнями о нем, исчерпал наконец их долготерпение и одетый в весьма неудобную одежку с завязывающимися за спиной рукавами, был препровожден санитарами в соседний Рождественск, славящийся своей психиатрической лечебницей.

— А дальше что?

— А дальше это событие как-то позабылось... Дела-то, помните, какие были? Простите еще раз, Петр Андреевич, вы этого помнить не можете.

— Может ли этот Берестов оказаться сейчас живым и на свободе? Жорка подумал: