Хроники неприкаянных душ - Глен Купер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Из ее глаз хлынули слезы.
— У нас нет денег, сэр. Мой муж не мог работать. Я начала продавать за еду запасы кожи другим членам гильдии.
— Так значит, у тебя нет ни башмаков, ни денег! И что мне делать, женщина?
— Не знаю, сэр.
— Тогда придется твоему мужу провести свои последние дни в тюрьме. И ты тоже увидишь, как выглядит долговая яма. В следующий раз я приду сюда с шерифом.[17]
Элизабет упала на колени и, всхлипывая, обхватила руками его мощные икры.
— Прошу вас, сэр, не надо. Лучше возьмите из мастерской инструменты… и вообще что хотите.
— Элизабет, — снова позвал Лука слабым голосом.
— Я сейчас приду! — крикнула она в ответ.
Чарлзу очень хотелось засадить этих воров в тюрьму, но было жаль тратить время на поиски шерифа. Пришлось бы мотаться по ужасному городу. Лучше найти другого кордвейнера. Он подошел к верстаку и начал осматривать инструменты. Щипцы, иглы, шила, деревянные молотки, ножи. Какая от них польза?
Чарлз взял с верстака инструмент с полукруглым лезвием.
— Что это?
— Тренкет, нож обувщика, — объяснила Элизабет, не вставая с коленей.
— И на что он мне? — хмыкнул Чарлз. — Разве что отрезать кому-нибудь нос? Мне этот мусор не нужен. У тебя есть что-нибудь ценное?
— Мы бедные люди, сэр, — пробормотала она. — Пожалуйста, возьмите инструменты и оставьте нас с миром.
Чарлз обошел комнату в поисках чего-нибудь, чем можно было удовлетвориться. Его взгляд остановился на сундуке возле очага. Не спрашивая разрешения, он открыл его. Летняя одежда, зимняя, какая-то рухлядь. Чарлз засунул руку поглубже и в самом низу нащупал что-то твердое и плоское. Раздвинув тряпье, он увидел обложку книги.
— У вас есть Библия? — Барон Кантуэлл удивленно вскинул брови.
Книги в те времена являлись большой редкостью и стоили дорого. Он никогда не слышал, чтобы простолюдин имел книгу.
Элизабет быстро перекрестилась, шепча про себя молитву.
— Нет, сэр, это не Библия.
Чарлз достал из сундука тяжелую книгу. Подивился тиснению на корешке: «1527». Раскрыл. На пол полетели листы пергамента. Он поднял их, быстро просмотрел написанное по-латыни и отложил в сторону. Затем пролистал книгу, где везде были только имена и даты.
— Что это за книга, женщина?
От страха у Элизабет сразу высохли слезы.
— Она из монастыря, сэр. Настоятель дал ее моему мужу. Что в ней написано, я не знаю.
Лука и вправду ничего не рассказал ей о книге. Вернувшись с Вектиса, он сразу положил ее в сундук. Он не хотел напоминать Элизабет о Вектисе. В своем доме название острова они никогда не произносили. Но у нее возникло ощущение, что книга эта нехорошая, нечистая. И каждый раз, открывая сундук, Элизабет осеняла себя крестным знамением.
Чарлз перевернул последнюю страницу, заполненную датами 1527 года.
— Это какое-то колдовство? — строго спросил он. — Черная магия?
— Нет, сэр, — испуганно проговорила она. — Священная книга от добрых монахов монастыря на острове Вектис. Дар моему мужу. Он в молодости был знаком с настоятелем.
Чарлз пожал плечами. Похоже, книга чего-то стоит. Вероятно, даже больше четырех шиллингов. Его брат был книгочей. Гусиным пером орудовал ловчее, чем мечом. Он оценит книгу по достоинству.
— Ладно, женщина. Я возьму книгу, хотя и зол на вас. Твой муж меня очень подвел. Мне скоро заседать на королевском совете, но разве можно заявляться перед его величеством в старых башмаках?
Огорченно качая головой, барон Кантуэлл сунул листы пергамента в книгу и вышел на улицу. Здесь он положил книгу в сумку на седле и поскакал искать другого обувщика.
Элизабет поднялась в комнатку, где в горячке лежал Лука. Ее рослый сильный муж превратился в высохшего слабого старика. Сейчас здесь пахло смертью. Перед его рубашки был весь в коричневых пятнах запекшейся крови. Виднелись и свежие ярко-красные потеки. Она приподняла Луке голову и влила в горло немного эля.
— Кто это был? — спросил он.
— Барон Роксол.
— Я так и не сшил ему башмаки, — начал Лука, но его тут же сразил тяжелый приступ кашля.
— Он ушел. Все в порядке, — проговорила Элизабет, ласково гладя его волосы.
— Но ведь барон заплатил мне вперед.
— Все хорошо.
— Ты отдала мои инструменты?
— Нет. Другое.
— Тогда что?
Элизабет взяла его слабую руку в свои ладони и с любовью посмотрела в глаза. Она продолжала любить Луку так же сильно, как и много лет назад, когда он, как благородный рыцарь, отважно спас ее от ужасной участи. Она всю жизнь мучилась виной, что не смогла подарить ему ребенка. И вот сегодня пришлось бросить кость в пасть волку, чтобы ее дорогой возлюбленный Лука мог умереть в своей постели.
— Книгу, — сказала она. — Я отдала ему книгу.
Лука прикрыл слезящиеся глаза и, издав похожий на всхлипывание звук, откинул голову на подушку.
Уилл проснулся и сразу ощутил знакомые признаки похмелья. Налитая свинцом голова, сухость во рту и ломота во всем теле, как при гриппе. Омерзительно. Он начал проклинать себя за слабость, а когда заметил стоящую у кровати на четверть полную бутылку, зло уставился на нее.
— Какого черта ты сюда забралась?
Первым побуждением было вылить содержимое в раковину, но этот напиток ему не принадлежал. Уилл прикрыл бутылку подушкой, чтобы не видеть. А потом он вспомнил остальное и расстроился окончательно. То, что он был в отключке, оправданием, конечно, не служило. Да, он изменял бывшим женам, подружкам, женщинам. Но никогда не изменял Нэнси. И потому чувствовал себя полным дерьмом.
Она вчера прислала сообщение. Надо ответить. Как?
Уилл принял душ, почистил зубы и взял телефон. В Нью-Йорке было еще рано, но он знал, что Нэнси уже встала кормить Филиппа.
— Привет, — произнесла она. — Решил позвонить?
— Ты удивлена?
— Да. Ты не ответил на мое сообщение. С глаз долой, из сердца вон?
— Перестань говорить глупости. Как дела?
— В порядке. А у тебя? — В вопросе прозвучала легкая тревога. Видимо, Нэнси уловила в его голосе необычные нотки.
— Прекрасно.
— Чем ты там занимаешься?
— Живу в старинном загородном доме. Чувствую себя персонажем Агаты Кристи. Хозяева милы и любезны. Можно сказать, поездка уже себя оправдала. Мы сделали открытие. Я бы рассказал, но тебе, наверное, неинтересно.