Война на Кавказе. Перелом. Мемуары командира артиллерийского дивизиона горных егерей. 1942-1943 - Адольф фон Эрнстхаузен

6 октября мы отправились в путь. В течение ночи нам удалось добраться до долины, в которую выходили все опушки леса с войсковыми лагерями. Здесь была своеобразная перевалочная база, где перевозимые грузы перегружались с транспортных средств на вьючные караваны. Здесь мы встретили наконец Хайна с новым «Фольксвагеном». Он сказал:

– Мы сможем добраться лишь до КП артиллерийского полка.

Я представил себе круто поднимающуюся лесную дорогу, по которой могли ходить лишь вьючные караваны.

– Вы сможете забраться туда наверх с грузовиком?

– Смогу, господин майор. Вернее, сможет «Фольксваген». Я это проделывал уже много раз.

Мы сели в грузовик. Хайн показывал чудеса управления автомобилем, поднимаясь наверх по нависающей над бездной колее, крутясь между деревьями и вьючными мулами.

– К дьяволу, – наконец не выдержал я. – Вы хотите нас подготовить к дороге в ад?

– Никак нет, господин майор. Не единожды крутился тут, однако ни с кем не столкнулся. Все же лучше распорядиться нашими жизнями более разумным образом.

В глубоком блиндаже на гребне горной гряды я сидел вместе с командиром артиллерийского полка за расстеленной на столе картой.

– В течение двух последних недель мы вели здесь тяжелые бои, заняв не так уж много территории. Но теперь намечается нечто другое. Вы появились очень вовремя. Посмотрите сюда… – С этими словами он показал мне на карту. – Мы находимся вот в этой точке длинной горной гряды, которая тянется на северо-запад вплоть до правого берега реки Пшиш. Там также проходит шоссе Майкоп – Туапсе. Но там засели русские. Теперь можно будет фронтальным ударом осуществить наступление по шоссе с двух сторон и одновременно охватом справа и слева через горы окружить противника. Левую группу поведет майор Нобис. Она состоит из остатков его полка, который понес тяжелые потери, из разведывательного батальона и других небольших подразделений. Ваши части тоже задействованы и, как обычно, оперативно подчинены Нобису. Остальная часть нашего полка и подразделения полевой артиллерии будут оказывать помощь Нобису. Для них там найдется вполне достаточно работы. Во всех случаях держите хорошую связь с нами. Ударная группа Нобиса сейчас сосредоточена вот здесь, на последней округлой вершине этой гряды, почти непосредственно рядом с Пшишем. Вам остается только подняться вверх по этой тропе, и вы тут же должны наткнуться на Нобиса.

– Там можно проехать верхом?

– Вполне. Просто отлично, что у вас с собой верховые лошади, они, во всяком случае, передвигаются быстрее, чем пехота маршем. Но сегодня вам уже поздно выступать. Совсем скоро стемнеет. Вам лучше стать лагерем в долине и переночевать там под присмотром полкового ветеринара. Рано утром выступайте в поход, и, когда будете миновать меня, мы еще с вами перемолвимся. Ну что, по глоточку водки?

– С удовольствием!

– На здоровье!

– На здоровье, господин полковник!

Мы совершили освежающую верховую прогулку по поросшему лесом гребню горной гряды. Лучи солнца пробивались сквозь густую листву, было так жарко, как в разгар лета в Германии. Дорога представляла собой всего лишь узкую тропу для вьючных животных, так что мы были вынуждены двигаться гуськом, в затылок друг другу, не заморачиваясь соображениями служебного положения или воинского звания: впереди я, затем мой адъютант, потом оба наших вестовых. Ближе к полудню нас неожиданно окликнули сзади. В этот момент мы уже проезжали где-то рядом с огневой позицией нашей 2-й батареи, но не видели ее.

– Черт возьми, вот это маскировка! Здесь есть чему поучиться.

Маскировка была моим любимым занятием, с которым я никак не мог вдоволь наиграться. Германский солдат в этом отношении чрезвычайно небрежен, но только до тех пор, пока не оценит ее необходимость, понеся изрядный урон. Вплоть до этого он неизменно посмеивается, во всяком случае внутренне, предпринимая «трусливые» меры предосторожности, приказанные ему, отрывая глубокие окопы, оборудуя прочные блиндажи, да еще при этом тщательно их маскируя – излишние старания! Русские в этом отношении совершенно другие. Их всегда отлично оборудованные позиции в большинстве случаев крайне трудно было обнаружить, к тому же русские избегали всякого излишнего движения, которое позволило бы их увидеть.

Командир батареи предложил нам пообедать с ними. Я спросил:

– Батарея совершенно изолирована, без какого-либо прикрытия?

– В нескольких сотнях метров впереди первая батарея. Но далее на расстоянии трех километров ничего нет, вплоть до Звездной горы.

– Дайте карту. Где расположена эта Звездная гора и кто там ее занимает?

– Вот здесь, последняя выделяющаяся вершина этой гряды. Назвали ее так потому, что от нее звездообразно расходятся другие горные гряды. Там занимает позицию майор Нобис с небольшой частью своей ударной группы. Там также расположены штаб нашего дивизиона и НП батареи. Эта горная гряда тянется к северу и через две небольшие куполообразные вершины выходит к Пшишу. На ближайшем к нам куполе расположен батальон Брауна, на более северном – разведывательное подразделение. И батальон, и разведчики усилены другими подразделениями егерского полка. Самое слабое из трех подразделений занимает Звездную гору, оно же левое. Но именно их взяли на мушку русские. Если оно падет, то два остальных будут отрезаны. Русские уже захватили западный отрог Звездной горы, почти такой же высокий, как и сама Звездная гора. Оттуда они могут наступать по этому короткому горному гребню, похожему на весы. Это всего около трехсот метров до нашей позиции. Мы, однако, можем с наших позиций вести по этому месту фланкирующий огонь.

– А если русским придет в голову нанести удар по нашим позициям?

– Нет, они даже не предполагают, насколько мы здесь слабы. Мы не подпускаем их разведку, постоянно держим на подходах наши дозоры, которые они видят. Отрезок между первой батареей и Звездной горой, разумеется, очень неспокоен. Неизвестно, есть ли там боевое охранение. Я считаю, надо быть предельно осторожным.

Когда мы миновали расположение 1-й батареи, дорога стала очень неудобной. Довольно широкая тропа превратились в узкую тропку, которую то и дело преграждали скальные выступы. Мы сошли на землю и повели лошадей на поводу. В одном светлом, просматривающемся неприятелем месте нас догнал караван с ранеными. Их сопровождали германские санитары, а носильщиками были русские «хиви». Каждые два человека из их числа несли на плечах тонкий ствол дерева; между двумя такими стволами была закреплена плащ-палатка, на которой лежал раненый. Одна русская батарея опознала караван и открыла по нему прицельный огонь. Мы все бросились в укрытие за гребнем. При этом два носильщика споткнулись и упали вместе со своим грузом. Раненый застонал от боли. Два других «хиви» просто бросили своего раненого на землю, так что его голова, мотнувшись, свесилась набок. Я хотел было уложить его удобнее. Однако «хиви», жестом выразив сожаление, сказали мне: «Капут!» Присмотревшись, я увидел, что раненый уже мертв.