Опасайтесь бешеного пса - Елена Милкова

— Жизнь такая, — развел руками Дмитрий, — вот закончим это дело, может, и встретимся в иной обстановке.

— Вашими бы устами… — начал было Дубинин, но тут на лестнице показался медбрат. Осаф Александрович повернулся к нему:

— Ну что? Как он? Мы сможем поговорить с ним?

— Буквально две-три минуты. У него большая потеря крови, вследствие этого слабость. Хотя могло быть значительно хуже. Он мужчина крепкий, молодой. Безусловно, оклемается, возможно, даже скорее, чем можно предположить в данных обстоятельствах.

Самарин шагнул вперед.

— Вы тоже к Семицветову? — нахмурился Медбрат.

— Я из прокуратуры.

— Мой коллега, — пояснил Дубинин, — Мы можем пойти вместе, это займет меньше времени. Зачем мучить пациента дважды?

Они поднялись на третий этаж и вошли в отделение. У палаты, где лежал Семицветов, на табуретке сидел сонный охранник. Скучная работа, что ни говори. Ладно еще, магазин охранять, там хоть народ входит-выходит, а уж в больничном коридоре сидеть — тоска смертная, тем более что читать или телевизор смотреть охране не положено. Сиди и бди.

Дубинина и Самарина он пропустил, прочитав их документы от корки до корки, а пропуска — дважды, видно, соскучился парень по чтению.

— Проходите, — буркнул он, недовольный тем, что чтение закончилось.

Самарин и Дубинин вошли.

Тимур Семицветов был похож на кокон тутового шелкопряда с человеческой головой. Как только посетители вошли в палату, он открыл глаза.

— Здравствуйте, Тимур Баягирович, — приветливо сказал Дубинин и присел на стул у кровати. — Как вы себя чувствуете?

— Нормально, — ответил Семицветов потусторонним голосом.

Дмитрий попытался представить, что должен пережить человек, на которого бросается пес-убийца. Наверное, чувство не из приятных.

— Вы могли бы ответить на несколько вопросов? — продолжал Дубинин, — Мы из прокуратуры. Вы политики понимаете, что нападение на вас и убийство Галины Николаевны вызвало большой шум. Дело взято под контроль Кремля.

Лицо, выглядывавшее из кокона, презрительно скривилось.

— Это мы обсуждать не будем, тем более что у нас две минуты, — продолжал Осаф Александрович, — скажите, пожалуйста, вы стояли у въезда во двор и видели все, что произошло?

Тимур качнул головой:

— Нет, я пошел к машине. Потом услышал крик и вернулся. Я видел, что идет борьба, не сразу понял, что это собака. Господи, — прошептал он, — как он рычал.

— То есть вы сначала подумали, что на нее напал человек? — уточнил Дмитрий.

— Нет, — покачал головой Тимур. — Я думал, это зверь. Пантера. Тигр. Медведь. Страшный кто-то.

— Что ни страница, то слон, то львица, — задумчиво проговорил Осаф Александрович.

— Только когда он бросился на меня, я понял, что это пес. Я хотел убежать, не мог.

— Скажите, а людей вы не видели рядом, не обязательно во дворе? На набережной Карповки, например?

— Не было никого. Я бы заметил.

— Собака ведь туда не на метро приехала, — сказал Самарин. — И хозяин, не знаю, как его называть, находился поблизости. Кому-то ведь нужно было сказать «фас».

— В подворотне…

— Скорее всего, — кивнул Дубинин.

— Стоял и смотрел, хорошо ли его питомец справляется с заданием.

— Вы собачник, Дмитрий Евгеньевич? — спросил Дубинин.

— Вроде того.

— То-то я смотрю, вы к собакам неровно дышите.

— Обидно за пса, — сказал Самарин, — Ведь они не люди, они злыми не рождаются, их такими специально воспитывают. Чудовищно!

— Эмоции оставьте, Дима, мы расстраиваем Тимура Баягировича. Скажите, почему вы пошли к машине, а не дождались, пока Галина Николаевна войдет в подъезд?

— Сам не пойму, — сказал Тимур, — Она уже почти дошла, у самой двери была. Оглянулась и рукой мне махнула, мол, иди. Ну, я и пошел.

— Начальство велело, он пошел, — задумчиво сказал Дубинин. — Она была у самой двери?

— Конечно. Оставалось набрать код и войти.

— А если по существу, — спросил Самарин, — кого вы подозреваете? Я имею в виду не эту мразь с собакой, а заказчика.

— Так ведь… — начал Тимур, — многих, и никого конкретно…

В дверях появился медбрат. Аудиенцию пора было заканчивать.

— Ну, поправляйтесь, — сказал Самарин. — Если вспомните что-нибудь, вот телефон. Звоните.

— Обязательно.

Самарин с Дубининым вышли в больничный коридор.

— А кодовый замок там старорежимный. — заметил Самарин, — я утром зашел, осмотрел. Несложный — набираешь цифры, опускаешь колечко. Они часто заедают, и вообще с ними больше возни. Его вмиг не откроешь.

— И преступник об этом знал. Впрочем, ясно и так, — оборвал сам себя Дубинин, — что действовала преступная группа, и они все продумали до мелочей. Они знали, что жертве понадобится некоторое время, чтобы открыть дверь, пусть небольшое. Счет шел на секунды. Я уверен, они заранее все просчитали, что, впрочем, естественно. Профессионалы.

Они спустились вниз, сдали казенные халаты и вышли на улицу.

— Василий Александрович, давайте дойдем до метро, там на Витебском есть хорошая кафешка. Поболтаем немного

— С превеликим удовольствием! — кивнул Дубинин.

Они пересекли площадь перед Витебским вокзалом и вошли в уютное кафе на три столика.

— Дороговато, зато можно спокойно поговорить, — сказал Самарин. Он подошел к стойке и заказал два кофе. — Я, как вы понимаете, все о собаках думаю, — добавил он.

— Понял, вы фанатик. Ладно, валяйте.

— Произошли два убийства…

— Да, даже для нашего города это перебор, — кивнул Дубинин, пригубив кофе. — Норма одно громкое убийство в неделю, а туг два подряд. Куда катимся!

— И в обоих случаях были задействованы собаки. Дубинин посмотрел на него с подозрением.

— А при чем тут случай с Савченко? Его же просто подорвали? Старый дедовский способ.

— Я осматривал место происшествия и кое-что нашел, — ответил Дмитрий. — А потом очевидцы это подтвердили. Перед самым взрывом в ноги к Савченко бросилась маленькая рыжая собачка, одетая, заметьте, в курточку. Савченко пнул ее ногой…

— Какой милый человек! — вставил Дубинин.

— И тут раздался взрыв. Собачка тоже подорвалась. Я нашел ее фрагмент. Вернее, пес мой нашел.

— Собаки-преступники и собаки-детективы. Интересно, — хмыкнул Дубинин и посерьезнел. — Значит, вот как они решили к нему подступиться. Остроумно. Думали, на собаку никто не обратит внимания.