Порядковый номер жертвы - Евгений Сухов

– Метанол? – посмотрел на пожилого эксперта Шамов.

– Думаю, что да. Точнее покажет анализ оставшейся водки.

– А вам не трудно будет позвонить мне, когда будет готово медицинское заключение? – попросил Сергей Иванович.

– Хорошо, – согласился эксперт. – Давайте ваш номер…

Майор Шамов еще раз взглянул на мертвого Полетаева. Как-то грустно все это, ведь он был одним из лучших аналитиков Управления. И вот так бесславно… Что ж, для него все закончилось. Только вот вопрос: не помог ли ему кто уйти в лучший из миров? А если помог, тогда кто и почему он это сделал?

* * *

Следователь ОВД «Лефортово» Шульгина позвонила в понедельник тридцать первого июля часов в одиннадцать.

– Здравствуйте, – произнесла она, как показалось Шамову, весьма неохотно. – Можете приехать и забрать дело.

– Спасибо, – посмотрел на лейтенанта Колесова Сергей Иванович. – Я пришлю своего помощника.

Анатолий только что доложил свои соображения по поводу просмотра всех дел. По его мнению, все три убийства, да и двойное «четвертое», имели между собой определенную связь. И их очередность тоже была не случайна…

– Я тоже так считаю, – отозвался Шамов. – Связь между убийствами определенно имеется. И очередность, ты прав, отнюдь не случайна. Убийство девушек-студенток никак не могло состояться раньше убийства проститутки или мальчика из дома на Балтийской. Но чем эта очередность обусловлена? – Сергей Иванович замолчал, уставившись в пустоту. – Ладно, дуй давай в ОВД «Лефортово», найди там следователя Шульгину и забери дело по двойному убийству. Будем думать дальше…

Когда Колесов вернулся, его шеф был настроен весьма решительно.

– Я к Лебешеву, – заявил он. – А ты сиди на телефоне…

В приемной полковника Лебешева было пусто. Шамов просто постучал к начальнику Управления в дверь и, услышав «да», вошел.

– Я взял дело по убийству девушек-студенток, – заявил он с порога. – Теперь у меня на руках четыре убийства и пять трупов. Я убежден, что это дело рук одного человека, серийного убийцы. И я опять предлагаю объединить теперь уже все четыре дела в одно производство.

– А я опять спрашиваю тебя: на каком основании? Найдено что-нибудь общее в данных убийствах, кроме этих цифр?

– А этого разве мало? – продолжал настаивать на своем Сергей Иванович, которому показалось, что в этот раз Лебешев настроен уже не так решительно, чтобы отказать с ходу. – Я понимаю, если бы таких убийств было всего два. Да пусть даже три. Но четыре… Это уже закономерность! Кроме того, краска, которой убийца наносил цифры на лбу своих жертв, одна и та же. И почерк убийцы…

– А что почерк? – взглянул на Шамова полковник Лебешев. – Он разве одинаков? Даже взять последний случай, на одном трупе нарисована аккуратная «четверка», на другом не очень, – подтвердив тем самым, что он внимательно наблюдает за этими делами.

– Все так, он разный, – твердо произнес Сергей Иванович. – Но он намеренно разный, товарищ полковник юстиции.

– Получается, он не маньяк, что ли? – посмотрел на Шамова начальник Следственного управления.

– Не маньяк в классическом понимании, – уточнил старший следователь-криминалист. – И все его жертвы не случайны… В этом и есть связь между ними и мотив. Какая-то связь имеется и в очередности жертв. Кроме того, его убийства не спонтанны, – со значением добавил Сергей Иванович. – Он очень тщательно готовится к своим убийствам.

– Но время на подготовку убийств у него всегда разное, – заметил полковник Лебешев.

– Конечно, разное! – охотно согласился майор Шамов. – Поскольку и убийства разные по сложности исполнения. Между первым и вторым убийством прошло три недели. Согласитесь, для того, чтобы выследить жертву, заманить ее в глухое место, которое еще надо найти; убить, определенным образом связать, засунуть в мешок, отвезти на Пушкинскую набережную и сбросить в Москву-реку, – нужно достаточно значительное время. Для нашего убийцы на все про все потребовалось три недели. Думаю, что и к первому убийству он готовился продолжительное время, ведь надо было завести знакомство с этим наркоманом Карапетяном, войти к нему в доверие, выбрать гостиницу для преступления, продумать пути отхода и еще много чего попутного… – Сергей Иванович немного помолчал, собираясь с мыслями. – А вот на подготовку того, чтобы убить мальчика в доме на Балтийской улице, убийце понадобилось всего четыре дня. И это оправданно, поскольку таких трудностей для исполнителя, какие были в первых двух преступлениях, здесь не имелось… Чтобы совершить четвертое убийство, ему понадобилось две недели. Надо ведь было улучить момент, чтобы в сквере не было лишних глаз и чтобы студенток было именно две. Возможно, он предварительно свел с ними знакомство, назначил встречу… Надо полагать, он ходил в этот сквер, как на работу…

– Получается, что его могли видеть в сквере, – заметил полковник Лебешев. – Вы, надеюсь, учли это обстоятельство?

– Учел, – кротко ответил Шамов.

– Считаешь, что это действует один человек, – почти без вопросительной интонации произнес полковник Лебешев.

– Уверен в этом, – без малейшего намека на сомнение ответил Сергей Иванович.

– Ладно, объединяй дела, – после короткого раздумья промолвил начальник Следственного управления. – Но, сам понимаешь, спрашивать я с тебя буду, Сергей Иванович, не как за одно, а как за четыре дела. Как думаешь, убийства будут продолжаться?

Этот вопрос не застал Шамова врасплох.

– Да, – коротко ответил он. И добавил: – Полагаю, следующей жертвой будет женщина в красном…

– Почему это? – поднял на Шамова удивленный взор полковник Лебешев.

– Я бы тоже хотел это знать, – довольно туманно ответил Сергей Иванович.

* * *

Уже ближе к вечеру раздался звонок с незнакомым исходящим номером.

– Слушаю, – отозвался Сергей Иванович.

– Это эксперт, – услышал он в трубке. – Вы просили позвонить вам и сказать о результатах экспертизы.

– Да, просил, – ответил Шамов. – Слушаю…

– Ну так вот, сообщаю: как мы с вами и думали, это метанол. В бутылке его было в десять раз больше дозы, считающейся смертельной…

– Понял, спасибо, – сказал в трубку Шамов. – Еще что-нибудь можете сказать?

– А что еще сказать? – Кажется, эксперт удивился этому вопросу. – Он отравился сам, если вы об этом. Никаких следов сопротивления не выявлено, пил он явно один. А вот купил он эту бутылку или ему ее кто-то дал, – это уже не по моей части.

– Понял, – повторился Сергей Иванович. – Спасибо за звонок.

– Не за что, – ответил эксперт и отключился. – Работа у нас такая.

По дороге домой Шамов думал о Полетаеве. Вот ведь судьба. До поры в жизни все вроде бы ладно, потом вдруг бац – и все кувырком: жизнь резко идет под горку. И конец очень печальный: спился человек и в конце концов отравился паленой водкой. Только вот сам ли?