Новая Земля - Ариф Алиев

В баню нас не повели, баландер сказал, что и не поведут, сказал, нас скоро увезут, никто не знает куда. А еще сказал, что мы в Архангельске, в местном СИЗО.

Архангельск — порт на Белом море. Я давно не был на море.

Сипа не выдержал, важное сообщение просилось наружу, хотело выскочить быстрее через гнилые зубы и расстаться с хозяином. Сипа распрямил плечи, повращал головой, похрустел шеей и сказал:

— Я буду работать в аду.

Он не сказал «я буду бесом», ведь не один я его слышал, но и еще 2–3 соседа, мало ли что они подумают. Скажешь «я буду чертом», чертом и объявят, скажешь «я буду бесом» — прицепятся, на слова разведут, тоже могут быть неприятности. По многим причинам Сипа не хотел попасть в хар, но и в аду жариться не хотел, а достойной для себя считал роль беса, то есть хотел жарить других. И момент, по его мнению, был самый подходящий, в аду срочно требовались новые бесы для пересмотра старых дел.

Открытие Сипы заключалось в том, что новыми бесами становятся не просто самые исключительные злодеи из Адской Книги рекордов, но злодеи образованные и не психи, потому что для бесовской работы нужна трезвая и умная голова, ведь от беса требуется рассматривать дела грешников, и без косяков и сбоев выполнять назначенные им вечные пытки, и следить за температурой очистительного огня. Конечно, в иерархии бесов ему высших должностей не занять, но и он не из последних удальцов будет, душа у Сипы такая же черная, как у Вельзевула или Мефистофеля. По географии больше всего Сипе нравился ад, описанный в «Джатаке»: адская река Вайтарани, наполненная щелочью, кипящая, извергающая гибельное пламя. «Щелочь — это дешево, но чертовски больно», — одобрял Сипа. Нравилось ему и то, что грешники у индусов бегали босыми ногами по раскаленной земле. Но другие муки на берегах Вайтарани он высмеивал. Демоны с мечами, железными палицами и бамбуковыми кольями всего лишь кололи, секли, резали, рубили, превращали в костяную муку, поджаривали, варили, выдавливали кишки и набивали мясом, скальпировали, заставляли жрать собственное говно, пить вместо воды раскаленное олово, сдирали кожу и волочили по острым колючкам. Индийские пытки казались Сипе слишком простыми, если каждый день из грешника выдавливать внутренности, он перестанет переживать, остались у него внутренности или нет, все равно назавтра выдавят. Сипа по опыту знал, человек сильнее мучается в начале пытки, в момент перехода от состояния «мне не больно» в состояние «мне больно». Искусство палача состоит в том, чтобы постепенно усиливать боль и не давать жертве привыкнуть.

Вайтарани, Тартар и озеро Ахерусия, геенна огненная, Страна без возврата царицы Эрешкигаль, семикружный мусульманский ад — зияющее адское болото с переброшенным над ним мостом Сират — и прочие древние ады сегодня лишь исторические памятники, которые дьявол и бесы сохраняют для того же, для чего люди сохраняют пирамиды, Колизей, Тауэр или Кремль. Современный ад выстроен вокруг исторических адов, в чем-то отличается от них, в чем-то сохранил преемственность.

И Сипа рассказал мне, как устроен современный ад:

— Ад — прозрачная зона, которая разделена на 9 режимов. Данте называл их кругами, но это режимы, для людей — особенно для преступников — это слово привычнее, ну и точнее оно. Бесы не сторожат грешников, их незачем сторожить, да и не получится, мертвецы бестелесны. Но это не души. У тех, кто попал в ад, душ нет. Бесы назначают и меняют наказания и принимают жалобы. Убийцам назначают пытки, но вдобавок заставляют убивать таких же убийц. Убийца убивает, и его тоже убивают, причем убийства происходят по скользящему графику. Бесы новые пытки фиксируют, для старых составляют графики. И получается, сегодня ты убийца, завтра тебе хвоста нарежут. Сегодня ты бьешь кого-то по голове утюгом, завтра тебе в горло пару стаканов уксусной эссенции заливают. Забавно, но после долгих-долгих мучений в современном аду разрешено попросить бесов об условно-досрочном переводе в хар или, если наглости хватит, в рай, они рассматривают ходатайство и, если утвердят на бесовской комиссии по УДО, обещают перевести, председатель комиссии Главбес пишет на ходатайстве «не возражаю» и круглую печать ставит. Грешник радуется, бесы его подводят к границе ада, прощаются, выдают справку об освобождении и показывают направление, куда идти, а сами врут, что им нельзя выходить за границу. Грешник со справкой сам должен лазить по темным переходам, катакомбам и ржавым тупикам — он должен сам найти хар или рай, как повезет. Для поисков хара и рая бесы дарят грешнику человеческое тело сроком на 10 000 вздохов, то есть примерно на 412 земных минут, и он лазит, обдирается до костей, спешит. Но ходы запутанные, обманные, сколько по ним ни лазай, назад вернешься. Ад — невидимая, но непроницаемая, замкнутая поверхность, которая не имеет наружной и внутренней сторон. Ад — космическая кожа, бесконечная, как лист Мёбиуса, вывернутая, как бутылка Клейна, космическая кишка, набитая грешниками. Ад конечен, но границ у него нет, он повсюду. Условно-досрочное освобождение в аду — еще одна пытка, больше ничего. И нам, Иван Георгиевич, пообещали расконвойку, чтобы мы помучились. Ты согласен со мной или возразишь?

Не выдержал Сипа, сказал про расконвойку. Он хоть и пытался показать, что забыл тему, но на самом деле страдал очень, отсюда геометрические образы одномерного пространства и одномерной поверхности. Если псих вспомнил про лист Мёбиуса и бутылку Клейна, значит, обострение у него пошло нешуточное.

Сипа не успел дорассказать про ад и не успел объяснить, почему он уверен, что успешно пройдет собеседование и поступит на работу.

— Жилин приготовился! — крикнул жорный черт очередь на дальняк, и как раз очередь была вставать со шконки, и я, стряхнув с одежды клопов, ушел от Сипы.

После дальняка пришлось поговорить с румяным. Вернее, он говорил, а я выслушал несколько догадок о причинах нашей поездки и возможной развязке. Что я могу сделать, если на пути встает человек и начинает со мной говорить. И обойти его нельзя в тесноте и грубить не хочется, мало ли, кто он такой.

Когда я вернулся, возмущенный Сипа — он был возмущен, что я так долго беседовал с румяным, — рассказал про него, какой тот зверь в гиперкубе. Оказалось, румяный болтун и есть тот самый ужасный сосед Сипы Гога Звягинцев. Он требует, чтобы его называли Гогой Звягинцевым, хотя его погоняло в Бутырке было Краснорожий, но на погоняло он не откликается. Сипа пробыл с ним в камере долгих 7 месяцев и поседел от страха.

Сипа показал седые пятна на висках, попросил подтвердить, я подтвердил: всамделишно седые. Хотя нормальный человек на месте Сипы заполучил бы седину, еще когда убивал родителей или семью Лишиных или хотя бы во время ареста. Но разве найдутся нормальные среди полосатых. Полосатые все опасны и ненормальны, даже я, пожизненное дают не за то, что в метро старой больной тете ногу отдавил рифленой подошвой.

Но Краснорожий Гога был по-настоящему страшным человеком. Его посадили за жертвоприношения. Вот кто псих в гиперкубе. Он однажды посетил какую-то секретную секту, и тамошний гуру, едва увидел красную рожу, тотчас прикрыл глаза ладонью, как будто испугался. И сказал гуру, что аура у Краснорожего слабая, а душа еще слабее, сколько бы он ни совершал добрых поступков, как бы праведно он себя ни вел, душа его не сможет наполниться сладостью в Царстве Небесном. Гуру подготавливал его к тому, чтобы Гога Звягинцев передал секте деньги и квартиру, но не рассчитал, хотел обработать новичка в два сеанса, а тот больше не пришел, решил, раз уж без толку ему добрые дела совершать, будет он совершать злые, будет брать все не только от жизни, но и от смерти тоже.