Няня для тирана - Наталия Богатенко

— Вы под подпиской о невыезде, город не покидайте. — предупредил Андрей, сунув ошарашенному Вадику на подпись лист. — проверка займёт два — три дня.

— Меня не арестуют прямо сейчас? — усмехнулся зло он, размашисто поставив подпись.

— А Вы так торопитесь за решетку? — в тон ему ответил второй, складывая изъятые папки в кейс.

— Не могу сказать, что знакомство с вами было приятным. — затушив окурок в пепельнице, Вадим с неудовольствием понял, что прикончил целую пачку крепких сигарет.

В голове крутились вихри мыслей. Кто его подставил? Все сотрудники были верны еще его отцу, никто из них по посмел бы предать. Слишком дорожили работой, а платил он им весьма недурно по нынешним меркам. Он огляделся, но Кир куда-то исчез, а Загорскому было необходимо обсудить с другом случившееся. Как юрист, Кирилл знал все тонкости таких вот налетов налоговиков, и они должны быть готовы ко всему.

— Кира не видела? — отрывисто бросил он секретарше, огромными глазами провожавшей уходящих гостей.

Она встрепенулась.

— Он… Кажется, у себя. — и суетливо протянула Вадику чашку с кофе. — Вот, Вы просили, Вадим Сергеевич… Правда, он остыл.

— Дура. — беззлобно буркнул олигарх, и направился дальше по коридору, попутно набирая на дисплее сотового номер своего адвоката.

Интуиция подсказывала, что придётся-таки обратиться за услугами Денькина. С Николаем он был знаком много лет, тот представлял интересы еще его отца, к тому же, считался едва не лучшим и матерым адвокатом в городе.

* * *

Отделаться от тётушек было не так-то просто, они всерьёз вознамерились взять измором все модные бутики, чтобы забросать меня подарками к предстоящей свадьбе. Я уже вполне сносно научилась их различать, запомнив, что Надя часто морщит нос, Люба непрестанно поправляет волосы, а Вера трещит без умолку. Последняя из сестёр мне нравилась больше всех, с ней мы, что называется, спелись.

Илона хранила нейтралитет, старательно избегала со мной встреч, да и я не горела желанием сталкиваться с нею. Её агрессия была непонятна, но узнать, чем же на самом деле насолил ей мой отец, было не у кого. Не спрашивать же у Веры, мы еще не настолько знакомы, чтобы я совала нос в их семейную жизнь, да и она ловко уводила разговор в сторону, если я ненароком начинала прощупывать почву.

Спасибо, папочка, снова ты мне удружил! Оказывается, мой безупречный родитель был совсем не ангелом, его образ рушился на глазах, и я испытывала разочарование. Будь он жив, непременно бы выяснила правду, но какой спрос с мертвых…

Наряду с этим меня очень беспокоили отношения с Вадимом. Мы переступили запретную планку, и я была в растерянности. Он нравился мне, как мужчина, хотя чаще раздражал своим упрямством, да и не обходилось без взаимных подколов. Но это только раззадоривало, я вдруг поймала себя на том, что была бы не прочь стать его законной женой, а не фиктивной.

Что, Эльвира, неужто вздумала влюбиться в тирана? Этого допустить нельзя, поменьше надо лезть к нему в душу. Пусть для меня остаётся тем, кем я его и нарисовала, жестким, отвратительно самовлюбленным типом. Так ведь намного проще, а усложнять я не любила…

Самое противное было в том, что тётка Рита на мои звонки не отвечала, а вскоре и вовсе закинула в черный список. И у меня возникла шальная мысль заявиться к ней в гости, выгнать же не посмеет, мы вроде как не ссорились. Или она почувствовала, что я на пути к открытию их с отцом тайны? Всё это сводило с ума, а к Сонечке я не приблизилась ни на шаг. Ну, няня и няня, и Ленка до сих пор не давала сигнала, что можно навестить её знакомого.

Впрочем, правду говорят, беда стучится в дом, когда её не ждёшь. Грянули проверки в компании Загорского, и мир вокруг превратился в непроходимый кошмар. Вадим стал злым, как сам дьявол, по малейшему поводу срывал ярость на мне, на тётушках, даже Илона притихла, перестав третировать его со свадьбой. А сегодня собрала вещи и заявила, что возвращается домой. Только я не знала, радоваться или огорчиться этому, ведь хотела же подобрать тайный ключик к ней, и заставить проговориться о прошлом.

* * *

Она не слышала, как он вошел, и потому испуганно дернулась. В этот момент Эльвира меняла постельное белье, Сонечка крутилась рядом, напевая веселую песенку. Вадим притянул дочку к себе, чмокнул в макушку, и шепнул, чтобы сбегала к Юлии Андреевне.

— Мы пойдём кормить Трезора? — подняв голову, радостно завопила девочка.

Большая овчарка, привезенная Вадиком из Германии, была любимцем Сони. Сам пёс сразу же привязался к маленькой хозяйке и не раз проявлял характер, если кто-то ругал проказницу при нём. Рычал, угрожающе перебирал мощными лапами, защищая Сонечку, но саму её никогда не пугал, и отец мог быть спокоен, когда она играла с собакой.

— Да. — потрепал дочь по щечке Вадим, не сводя с Эли тяжелого взгляда. — беги, побалуй своего четвероногого друга, малыш. Он тебя заждался.

Эльвира прищурилась, явно заподозрив, что он выпроводил Соню не просто так. Продолжая впихивать одеяло в пододеяльник, девушка сухо спросила:

— Что-то случилось? Из полиции звонили?

Загорский прошел к креслу, уселся и подкинул плюшевого кота, любимую Сонину игрушку, сверля спину Эльвиры глазами. На девчонке были джинсовые шорты и майка на одно плечо, и он раздражался, видя её голые ноги и аппетитные ягодицы. То, что разузнал Кирилл, было неожиданным, и в какой-то степени, неприятным. Такие сюрпризы Вадим не любил. Он всегда предпочитал полную ясность, а не недомолвки и увертки со стороны женщин.

Чёрт, но Эльвира это сплошная загадка. Сколько еще тайн она хранит?

— Как долго ты собиралась мне врать?

От его агрессивного тона она вздрогнула, выпрямилась, медленно положила одеяло. Не обернулась, убрала с лица волосы, и Вадим снова оглядел её всю. У неё красивые пальчики на ногах, крохотные ноготки, покрытые прозрачным лаком, ухоженные ступни с розовыми пяточками. Захотелось прикоснуться, приласкать их, и он сцепил руки на коленях. Несмотря на ложь, которой Эльвира его опутала, Загорского влекло к ней, и это превращалось в проблему.

Он не чувствовал такого с тех пор, как умерла Таня. И это чертовски нервировало, выбивало из привычной среды. Теперь, когда они переступили грани дозволенного, его постоянно тянуло к Эле, стало наказанием. Он хотел её, и мучился этим, потому что держал дистанцию, в то время как тело бунтовало и требовало другого. Руки помнили нежные ласки, а губы — горячие поцелуи.

— В чём я солгала? — тихо спросила Эльвира, наконец, повернувшись к нему.

Он пытливо посмотрел в её глаза. Беспокойные, широко расширенные, ясные, как лазурное небо ранним утром.

— Где твой ребенок?

* * *

Я обомлела, в горле застрял комок, и проглотить его было трудно. Отчаянно покраснела, подбирая внятное объяснение, а в мыслях крутилось — откуда он узнал? И что узнал?! Вадим невозмутимо взирал на меня, холодный и чужой, снова став тем жестким тираном, которого я застала, впервые придя в его дом. Я же плавилась, как жидкое стекло, меня бросило сначала в жар, а потом в ледяной озноб.