Смертельный туман - С. И. Гроув

– И скоро ли прибудет записка?

– Да так же примерно, завтра к утру, хотя и с некоторой поправкой, ведь ваш получатель, поди, не ждет голубя. Пока разберутся, в чем дело… Так что если повезет – завтра вечером.

– Все равно гораздо быстрей, чем я бы управился, – заметил Шадрак. – А пару записок в Грушевый послать можно?

– Несомненно, сэр.

Шадрак быстро прикинул, как долго Майлз будет добираться в Соленый из Грушевого, и дописал: «…через три дня». После чего снова задумался.

Если Майлз не прибудет, найди кого-нибудь из наших тамошних друзей. В Соленом это Каспер Беринг и Адлер Фокс, в Оукринге – Сара Дымка Лонгфелло, в Эхо-Фоллс – Муир Пёрлинг, а в местечке Ист-Бойден – Таппенс Сильвер.

Он вновь помедлил, раздумывая, как бы предупредить Софию об опасностях, связанных с малиновым туманом. Тревожно вздохнул – и завершил письмо:

Если увидишь нечто вроде красного тумана, прячься в одиночку, чего бы это ни стоило. Туман смертельно опасен!

С любовью, Шадрак.

Взял другой листок и написал Майлзу:

София едет из Нового Орлеана в Соленый, будет между 9-м и 19-м. Встречай ее у станции голубиной почты, где начальницей Пруденс Зелц. Я очень беспокоюсь о безопасности Софии…

Перечитав послания, он вручил их юноше:

– Как далеко раскинута ваша сеть?

Тот гордо ответил:

– По всему Новому Западу и Территориям!

– Как вышло, что я не знал о ней?

– А вы и не могли, сэр, – преспокойно ответил юнец. – Ее контрабандисты устроили.

– В любом случае примите мою благодарность.

– Рад служить, сэр!

Шадрак поневоле задумался, что для контрабандистской придумки голубиная сеть была на удивление профессионально устроена, а люди в ней работали порядочные и любезные. Расплатившись за исходящие письма, он проводил курьера до двери. Небо успело проясниться, зато под ногами лежал почти дюймовый слой серовато-белого пепла. Люди начали выходить из домов, дальше по улице двое мальчишек затеяли игру: подхватывали «снег» и горстями бросали друг в дружку.

Отодвинув мысли о необъяснимом природном явлении, Шадрак заставил себя вернуться к прерванному занятию. Прошелся по вытертому ковру и заново вспомнил, насколько действенно и жестоко Бродгёрдл привязал его к Бостону. Именно теперь, когда место ему было на Индейских территориях, там, где западнее Пенсильвании двигались навстречу друг дружке Тео, Майлз и София. Им всем грозила опасность, а он, без преувеличения, сидел на цепи. И ничего поделать не мог!

Впрочем… если хорошенько подумать…

Шадрак взял в руки деревянную линейку, запечатлевшую воспоминания Вещих, заключенных где-то в лишенном окон подвале. «Вот бы доказать преступление Бродгёрдла! Тогда я прекратил бы войну. Я должен разыскать пленных тучегонителей…»

Он обращался к линейке бессчетное число раз. По сути, он так часто прочитывал эту карту, что предугадывал события на память. Погружаясь в воспоминания перепуганных Вещих, он более не испытывал страха. Предчувствовал безразличие голема, ужас связанной девушки, изнеможение, отчаяние и горе составителя карты… Удастся ли разглядеть нечто новое в том, что успел вдоль и поперек изучить?..

Никто не знал лучше Шадрака, насколько богаты и переменчивы воспоминания. Даже запечатленные, они способны раскрываться новыми гранями.

Его разум вновь погрузился в воспоминания тучегонителя. Девушка и старик, обмякшие на стульях… Девушка шарахается от огня; на высшей точке ужаса ее руки расцветают багряными лепестками… Гробы, орудия землекопа… полный страха взгляд старика. А вот и мгновение, которого он ждал с неизменным волнением. Взгляд старика, словно ветер через всю комнату, полный горя, отчаяния и любви… Шадрак неизменно содрогался, отшатывался, встречая его. Уж не мешало ли это полноценному восприятию воспоминаний?

Нынешним вечером, усталый от работы и всех потрясений, он не успел морально подготовиться к моменту катарсиса – и получил, что называется, полный заряд. Мука беспомощности… и внезапная мысль впервые вспыхнула в сознании: «Отец!..»

Шадрак вздрогнул и принудил себя задержаться в этом мгновении. Страх, отчаяние, беззаветная любовь…

И вот тогда он почувствовал это. Запах! Его удалось ощутить крайне мимолетно: густой, сладкий, похожий на цветочный аромат. А за ним наплыл другой – тошнотворный, как от тухлого мяса. Потом все рассеялось.

К концу первого часа Казанова уверился: остаток своих дней Тео проведет с шеей, согнутой под прямым углом к позвоночнику. Еще через час он увидел, что Тео стал спотыкаться.

Когда майор выехал в голову колонны, Казанова улучил минутку, покинул строй и подобрался к приятелю.

– Дай-ка помогу, – сказал он голосом, приглушенным кожаной маской, и поднял хомут.

– Уф-ф… благодарствую, Каз, – отозвался Тео.

Голову повернуть он не мог, но улыбку выдавил. Лицо покрывал слой пота и пыли.

– А мне еще повезло, – проговорил он, стараясь отдышаться. – В этих шлемах, наверно, вовсе убийство…

– Не болтай, дыши лучше, – покачал головой Казанова.

Однако Тео не сильно ошибся. Даже при откинутых линзах шлем был сущей парилкой. Казанова потел так, что кожа успела промокнуть насквозь. Тем не менее в шлемах шагало все подразделение. Солдаты казались роем пучеглазых мух, ползущих вдоль дороги. Даже майор ехал в маске, и Казанова невольно разволновался за друга. Приглядевшись, он увидел: шея Тео сильно кровоточила. Хомут стер кожу.

– Слышь… – хрипло прошептал Тео.

– Что?

– Слышь, сделал бы ты еще пустячок…

Казанова продолжал поддерживать хомут, не давая ему касаться шеи Тео.

– Давай выкладывай. Чем тебе помочь?

Тео, как мог, вывернул голову:

– Расскажешь, как ты шрамами обзавелся?

– Тео! – рассердился Казанова. – Шел бы ты знаешь куда? Не смешно!