Тейа - Олег Ёлшин

– Как он удивительно поет, – думала она. – Он так любит, когда им восхищаются, такой изысканный и тонкий, как женщина.

Тенор уже пел свою вторую и третью арию, а она в перерывах (антрактах) махала рукой, щурясь от яркого солнечного света.

– Но, иногда так хочется, чтобы тебя просто взяли сильными мужскими руками, ничего не пели, не говорили и куда-нибудь унесли, похитили – а, куда? Все равно…

Она уже засыпала. На жарком солнце ее разморило от высоких нот и размеренного покачивания лодки, и больше она не думала ни о чем. А во сне показалось, что какой-то мужчина склонился, заслоняя солнце своей широкой спиной, легко поднял ее и унес в неизвестность. Пение становилось все тише, и только ровное урчание мотора и плеск волн…

Поэтому, когда открыла глаза и увидела его, ничего не сказала. Так за ней еще не ухаживал никто. И приятная дрожь пробежала по телу. Леонид сидел рядом, смотрел на нее, а она улыбалась своими зелеными глазами и знала, что они ему нравятся, и она нравится тоже. А лодка, словно понимая, тихо урча моторами, уносила их от этого берега в неизвестность океана, в неизвестность их новой жизни, их новой мечты…

25

Леонид завершал работу над своим двигателем. А в жизни произошли некоторые изменения, и он даже удивлялся, что иногда заставлял себя покидать Валери и отправляться в лабораторию. Но, у нее тоже была работа, поэтому вечерами после большого дневного расставания они с удовольствием встречались вновь и были вместе…

– Неужели женщина может заменить дело всей твоей жизни? – протестовал его разум. – Конечно же, нет!

– Неужели он сможет без нее? – пело в душе, – конечно, нет. Тогда, как выбирать? А нужно ли? Всему свое место и срок.

Наконец он успокоился, он ответил на все вопросы. А еще заметил, что теперь, даже в ее отсутствие, в лаборатории делал все как-то по-другому и делал это для нее. Валери тоже с радостью ждала вечера, и следующего тоже. Может быть, он не пел так замечательно, как тенор или баритон, но этот русский!.. Как сказал когда-то Генри: «У нас сегодня русский день». И теперь ее «русский день» наступал снова и снова, не заканчиваясь никогда. Он был всегда рядом, и больше не хотелось ничего. А время шло, оно сжималось в призрачное облачко, неуловимо таяло, растворяясь, оставалось совсем немного – год и еще пара месяцев, несколько дней, часов, а потом…

Генри, привычно сидя на любимой веранде, бросил последний кусочек хлеба птицам. Одна, самая быстрая, подскочила и выхватила добычу из-под носа других. Ей повезло…

– Вот так, – подумал он, – и люди, совсем немногие, получившие билет в свое будущее, спасутся в этом далеком прошлом, а другие останутся там и закончат свой путь все вместе в проклятый час навсегда. Повезет немногим, и как изменить, как спасти тот мир, он не знал. Чтобы они не предпринимали, финал был неизменным, до конечной даты оставалось всего год и два месяца. Вудли всегда был рядом, он был невозмутим, спокоен, уверен в себе, он мог сделать все: пресечь любую провокацию, устроить переворот, начать или остановить конфликт, но тот мир и тех людей он переделать не мог. Этого он не понимал, потому был бесполезен и помочь не мог ничем…

Генри присмотрелся, и с удивлением наблюдал за происходящим. Пестрые птицы в панике испуганной стаей бросились в разные стороны, шарахнулись и улетели прочь. А мимо них вдоль берега стремительно проплыло небольшое суденышко. Гул его двигателя был еще слышен, когда с другой стороны уже появилась точно такая же лодка. И она, промелькнув, исчезла вслед за первой, потом еще и еще. Целая флотилия одинаковых моторных яхт, следуя с небольшим интервалом, пролетали мимо. За короткое время их можно было насчитать штук пятьдесят. Все они были одного размера и цвета, как будто их спускали с конвейера. И все они с сумасшедшей скоростью пролетали мимо.

На острове не было такого количества одинаковых лодок этого размера – две или три, не больше. Генри прекрасно знал «парк» своих кораблей и не понимал – откуда эти? Неужели экспансия? Неужели канал найден, и теперь флотилия маленьких кораблей ворвалась в их пространство? Но это невозможно! Сегодня канал закрыт, а установка Вилли выключена, уже несколько недель ей не пользовались. Может, это Вилли, соскучившись по работе, что-то натворил? Вудли встал, взял у бармена бинокль и внимательно посмотрел вдаль. Он едва успевал настигать лодки прицелом бинокля, как те скрывались за далеким краем острова. Их уже проплыло, наверное, больше сотни, но они все прибывали и прибывали.

– Это Леонид! – вдруг воскликнул Вудли… – А это Валери! – снова произнес он… – и Леонид тоже… В следующей лодке тоже Леонид. Это одна и та же лодка! Генри, эта одна лодка, но она кружится вокруг острова с непонятной скоростью!

Генри выхватил бинокль, и теперь сам наблюдал за этой гонкой.

– С сумасшедшей скоростью! – подтвердил он и добавил: – Он сделал это! Ну, русский! Вот чертов физик, посмотри, что он творит!

А на берегу начали собираться случайные прохожие, уже небольшая толпа зевак стояла неподалеку, и люди неотрывно следили за лодкой. А та, перестав исчезать, теперь рисовала восьмерки и широкие круги в океане у всех на виду.

– Ты сумасшедший! У меня кружится голова, – закричала Валери…

Когда он пригласил ее на небольшую прогулку, она не ожидала таких маневров. И, действительно, сначала лодка размеренно плыла вдоль берега. Потом Леонид увеличил скорость, и та, легко набирая обороты, пошла быстрее.

– Откуда у Генри такой быстрый корабль? – подумала она.

– Еще быстрее? – спросил Леонид.

– Да, – засмеялась она, будучи уверенной, что быстрее невозможно. Тут все и началось. Теперь они, как на большой карусели, вращались вокруг острова, а центробежная сила уже сносила их к бортам. Леонид захотел сбавить скорость, но не тут-то было. Энергия фотона, впервые вырвавшись, ни за что не хотела останавливать свой разбег. Она только начинала жить, действовать, а корабль все набирал обороты. Люди на берегу едва успевали следить за судном, а эти двое, вцепившись в панель приборов и штурвал, едва не улетали в воду.

– Я тебе обещал сюрприз? – перекрикивал порывы ветра Леонид – Значит, будет сюрприз!

– Притормози!

– Не могу!

– Останови!

– Не могу!

Они хохотали, как сумасшедшие…

Наконец, Леониду все же пришло в голову прекратить это вращение, и он выпрямил курс. Лодка, как самолет на взлетной полосе, продолжала набирать скорость, теперь они за считанные секунды преодолевая целые километры. А впереди был бескрайний океан! Тогда они широко повернули, снова повернули. Что дальше? Оставалось только взлететь! Но их корабль не был готов к такому, он не умел летать! Винты вращались, как сумасшедшие, и тут люди на пляже увидели, как вода, вылетающая из винтовых лопастей, закипела и длинным шлейфом горячего пара потянулась за лодкой. Винты раскалились докрасна, и было непонятно, на чем они могли держаться при такой скорости. Потом лодка сделала еще пару кругов, на каждой волне подпрыгивая, пролетая десятки метров, опускалась, но снова искала новую волну и снова летела. Она училась летать! И так без конца! Что дальше?! И тут стало ясно, что она готовится к решающему прыжку…