Спаситель Птолемей - Неля Гульчук

В глазах Арридея отразился неподдельный ужас. Его охватила паника.

– В Египет? Зачем? Меня могут убить по дороге.

Селевк усадил трясущегося Арридея на ложе, обнял за плечи.

– Разве ты забыл, что последняя воля Александра гласила: он должен быть погребен в оазисе Сива, где жрецы приветствовали его как сына Зевса-Амона и где предрекли ему господство над всей землей.

– Да, да, вспомнил.

И вдруг улыбнулся и посмотрел на Селевка доверчивыми, как у ребенка, глазами.

– Может быть, и меня жрецы будут приветствовать, как Александра?

Селевк согласно кивнул, взял руку Арридея в свои руки и стал их гладить, пристально глядя в глаза слабовольного царя, чтобы подчинить его своей воле.

– А почему бы и нет? Жрецы и тебя могут признать сыном Зевса-Амона. Кроме того, именно тебе, как царю, поручено сопровождать саркофаг с телом царя.

– Вспомнил. Пердикка говорил об этом. Но в Вавилоне так хорошо. Спокойно.

Селевк усмехнулся.

– Спокойно? То-то здесь отравили Александра и убили Статиру.

От напоминания Селевка Арридея снова начало трясти.

– Ты не должен ждать возвращения Пердикки. Он может снова отложить отправку тела Александра в Египет. Значит, Роксана будет рядом с тобой. У Роксаны родился сын. Законный наследник. Она и Пердикка убили Статиру, так как та ждала ребенка от Александра. Роксана ненавидит всех соперников своего сына, а ты её самый опасный соперник. Надо, чтобы её срочно отправили в Македонию.

Страх снова сковал всё тело Арридея. Подавленным голосом он спросил:

– А вдруг Пердикка разозлится, будет мне мстить за то, что я не послушался его.

Повелительным голосом Селевк спросил:

– Арридей? Кто царь? Пердикка или Филипп III?

Взгляд Арридея неожиданно стал властным. Он поднялся, распрямил плечи:

– Я, я – царь Филипп III!..

– Значит, кто должен отдавать приказы, принимать решения? – перешел в наступление Селевк.

На лице Арридея вспыхнула торжествующая улыбка облегчения. Он уже твердым голосом ответил:

– Царь Филипп III!..

– Твое имя будет прославлено в веках, так как ты, а не Пердикка, проводишь в последний путь Александра. Самые знаменитые историки опишут это событие, в котором царь Филипп III возглавил траурное шествие из Вавилона в Египет. Ты выразишь этим поступком свою царскую волю. Докажи всем, что ты царь. И тогда никто не посмеет тебе перечить. А мои воины будут надежно охранять тебя в пути, – вдруг Пердикка вздумает догнать траурное шествие.

– Когда ты советуешь отправиться в путь?

– Немедленно.

– Благодарю тебя, мудрый Селевк. Я – царь. Я докажу всем, что я – царь. И Роксане, и Пердикке.

Арридей подошел вплотную к Селевку и, явно смущаяясь, тихим голосом попросил:

– Пердикка обещал мне найти жену. Красавицу!.. Ты не можешь сегодня же прислать мне красавицу, чтобы не было страшно ночами, чтобы она согревала меня?

Селевк согласно кивнул. Посмотрел на ложе царя и увидел нарядную куклу. Он стремительно вышел из покоев Арридея. Ему предстояло за несколько дней всё подготовить для траурного шествия.

Вынос тела царя из дворца для отправки в дальнюю дорогу должен был состояться до восхода солнца.

Исполинская колесница на рессорах, предназначенная принять на себя саркофаг с телом почившего повелителя мира, выстроенная с небывалой роскошью греческим инженером Филиппом, в один из дней маймактериона была доставлена к выходу из тронного зала, в котором лежало тело царя.

У двери, выходившей из зала, заранее поставили сосуды с ключевой водой для омовения при выходе, так как вход во дворец, омраченный смертью, осквернял человека, и никто до очищения не мог принимать участия в траурных церемониях: входить в храмы, шествовать по дороге, чтобы не совершать осквернения.

Задолго до рассвета близкие родственники, друзья, военачальники, преданные Селевку, и воины великой державы пришли в зал, чтобы в последний раз проститься с царем. На голову Александра царь Филипп III возложил золотой венок.

Александр лежал на траурном возвышении, как живой. Роксана с новорожденным сыном на руках пристально вглядывалась в его лицо, которое за несколько месяцев после смерти, благодаря высочайшему искусству египетских бальзамировщиков, совершенно не изменилось. Она навсегда прощалась с ним, но слез на ее лице не было.

Арридей широко улыбался своим одному ему ведомым мыслям. В минуты потрясений он улыбался всегда.

Слезы глубокой скорби текли по щекам испытанных в боях воинов, похоронивших за эту долгую войну на чужой земле не одного товарища.

Взгляд Селевка остановился на Роксане. Царица, передав сына на руки кормилице, обвела всех недобрым суровым взглядом и кинулась к телу Александра, бия себя в грудь, вырывая волосы, завывая на весь огромный мир. Но вдруг внезапно утихла, подошла вплотную к почившему царю и припала жаркими губами к застывшим губам мужа.

Наконец, испытанные в боях ветераны подняли тело великого полководца и понесли к выходу из тронного зала в предрассветный сумрак. Александра несли головой вперед с открытым лицом в парадной царской одежде. Впереди ветеранов шла Роксана с Александром Четвертым на руках в окружении женщин, за ней царь Филипп Третий и Селевк, за ними друзья, самые верные сподвижники, военачальники.

Шествие замыкали флейтистки, извлекавшие из своих инструментов печальные звуки в тон причитаниям плакальщиц.

Множество животных было принесено этим утром в жертву.

Ужасные вопли раздавались во дворце, по всему парку. Слуги, рабы, конюхи, телохранители громко причитали:

– О, Александр. Зачем ты уходишь от нас?

– О, он уходит в Египет.

– Не оставляй нас! Наш защитник! Наш царь!

Увидев, как укладывают тело мужа в саркофаг, Роксана истошно завопила.

– О, муж мой! Останься со мной! Не покидай меня! Не уходи в чужую землю! Не спеши! Оставьте его! Оставьте! Ведь вы все вернетесь в свои дома, а его отправляете в другую страну! Пердикка, где ты? Помогите мне, помогите!..

Громко заплакал новорожденный сын царя.

По знаку, данному Селевком, прислужницы оторвали Роксану от колесницы и насильно увели в её покои.

Александра Великого уложили в саркофаг раньше восхода солнца. Вечно восходящее светило не должно видеть нечистое зрелище, даже если это царь. Едва на опущенную золотую крышку саркофага положили оружие Александра и щит Ахилла из Трои первые лучи солнца осветили колесницу.

Над саркофагом, опираясь на колонны из слоновой кости, возвышался балдахин, украшенный драгоценными камнями, подобный небесному своду.