Полоса прибоя - Анатолий Галкин

По правилам конспирации все они не могли в одной машине доехать до домика над Гурзуфом. Денис высадил Ванду и спасенного Зуйко у села Краснокаменка. Там, где делают знаменитый «Мускат Красного камня». Дальше – путь пешком. Так оно надежней.

Денис с Ольгой срочно вернулись в Ялту. Надо было и об алиби подумать… В кинотеатре только что кончился сеанс. Редкие зрители неторопливо выходили из зала и некоторые из них, самые некультурные, прямо на тротуар бросали свои билеты… Денис поднял пару. Старый добрый фильм, виденный в Москве еще год назад. И сеанс подходящий – начало в семнадцать часов.

Теперь предстояло самое неприятное… Денис сел за руль, резко дал задний ход и со скрежетом врезался в бампер голубой Нивы.

Запищала сигнализация! Из магазина выскочил хозяин Нивы и заорал грубыми словами. Потом появилась его жена – она визжала громко и нечленораздельно. Наконец все перекрыла трель милицейского свистка и появился местный гаишник…

– Значит вы, гражданин Носов? Признаете, что виновны?

– Признаю. Готов выплатить товарищу весь ущерб, включая моральный урон. Вам готов заплатить штраф на месте и в любом объеме.

– Это радует. Тогда права отнимать не будем, а протокольчик составить придется.

– Непременно… Так и пишите: мы с женой были в кино на пятичасовом сеансе. Боевик очень нервный. Я вышел и сразу за руль, а рука и дрогнула… Вы записывайте, лейтенант!

– Так и запишем… После посещения заграничного боевика…

Трое девушек, сидящих в машине, на самом деле оказались совсем не взбалмошными идиотками. Там, внизу, в Ялте все фанатки казались Душкину безликими куклами. И в Киеве, и в других городах такие девицы забрасывали его цветами, а потом устраивали пикеты у выхода из театра. Прыгали и визжали как макаки. Но он никогда не вглядывался в их лица… А эти – совсем не мартышки. У них какое-то благородство во взгляде, скромные улыбки и имена из позапрошлого века – Наталья, Татьяна и Ольга.

Поляну для пикника выбирал сам Руслан. Ему было важно не ошибиться по уровню, остановиться именно на том витке серпантина, который был в карте. Все остальные приметы найдутся потом – и корявая сосна о четырех стволах, и две скалы, похожие на женские груди, но размером, как копны сена… Именно так и было написано в сопроводительной бумаге, прилагавшейся к схеме.

Оторвавшись от асфальта, Жигуль прошел не более ста метров и уперся в скалистый завал. Справа сосны и гора вверх. Слева сосны и обрыв вниз. Вперед двигаться можно, но только по горным тропиночкам – вперед и с песней.

Если подойти поближе к обрыву, то вниз открывалась грандиозная панорама. Серебристое море с темными бирюзовыми пятнами в тех местах, где тени от облаков. А ближе угадывался порт, пляжи, набережная и прилепившийся на склоне город – разноцветные крыши и черные свечки кипарисов.

Площадка была поменьше футбольного поля, но ненамного. И поверхность не пыльная, не скалистая и не заросшая высокой травой. Все чистенько и как ковром покрыто опадом, толстым слоем бурых сосновых иголок. Нога в них не проваливается. Они вроде войлока – спрессовались за несколько лет и чуть пружинят при ходьбе.

Все хором решили, что это идеальное место для пикника. Только без костра и всяких разных шашлыков.

Наташа вытащила из багажника плотную белую скатерть и четыре коврика вместо стульев. Девушки засуетились, разбирая сумки и стараясь всячески показать, что они хорошие хозяйки, что они трудолюбивые и воспитанные – знают с какой стороны вилку класть.

Душкин наблюдал за всем с легкой иронией. Ему было приятно наблюдать это соревнование. Ведь каждая из этих милых девушек готова бегом за него замуж. И даже не навсегда, а на месяц, на день, на час… Руслан ходил вокруг скатерти гордо, чуть выпятив грудь – совсем как голубь мужского пола. А голубки суетились вокруг и ворковали, предлагая себя.

Как только на скатерти появился коньяк, артист вспомнил о деле. Просто он сообразил, что после такого застолья с трудом доползет до машины. Куда уж там искать скалы, напоминающие два церковных купола без крестов.

Руслан подошел к машине, вытащил из сумки синюю папку и, помахивая ей, сообщил всем сразу:

– Девочки, я пойду, прогуляюсь. Вон по той тропинке, что вниз спускается… Вы только меня не догоняйте.

– Понятно! Мы тоже потом прогуляемся…

Исчезнув из поля зрения, Душкин раскрыл схему и сверился с местностью. Все было очень похоже – и обрыв, и гора, и сосны. Но это здесь везде! Подъем крутой, но на нем масса уступов с такими же соснами и площадками для пикника. А где корявая сосна с четырьмя стволами? Не могла она совсем испариться… А почему не могла? Могла… За сто лет дефективное дерево могло сгнить или сгореть в очередном пожаре. Его могли спилить лесники из эстетических соображений. Чтоб красиво в лесу было!

С сосной все понятно! Но где скалы, похожие на спаренные пирамидки Хеопса? Только не ребристые, а округлые и пышные. Где они?

Руслан впервые подумал, что может никогда не найти пещеру. От этой простой мысли началась нервная паника – в кровь вспрыснулись лишние гормоны, сердце начало колотиться и трепетать, а подскочившее давление сдавило виски.

Впереди он заметил возвышение над обрывом. Забравшись на этот постамент можно осмотреть и недоступную часть террасы, и нижний уступ. Вдруг где-то появятся эти два заветных холмика…

Синюю папку он оставил внизу, боясь уронить ее в пропасть. Вскарабкался на скалу, встал покрепче, огляделся и обалдел. Красота одурманила… Он стоял на самом краю. Он парил над всем миром. Он расправил руки и ощутил себя горным орлом…

Душкин услышал шорох где-то за спиной, но сразу оборачиваться не стал. Он же не трусливый заяц, а гордая птица!.. Это могли быть девушки, которые заждались и решили найти его. А здесь на каменном постаменте он хорошо смотрится! Почти, как Медный всадник. Только что без коня… Руслан развернулся, принимая более красивую позу. Но эта стойка оказалась самой неустойчивой…

Девушки никуда с поляны не уходили. Пока салатик порубили, пока колбаску порезали… Только все закончили, как на площадку вбежала сумасшедшая баба престарелого возраста – лет пятьдесят, не меньше.

Таксист не довез Оксану до нужного поворота и ей пришлось самой тащиться вверх, как скалолазке из старой песни. За это время она накопила кучу злости и сразу выплеснула ее на милых девушек. Она злилась на них за то, что они непозволительно задорные, молодые и худые. Она орала им всякие гадости, которые попадались на язык. Она называла их всякими словами, из которых стервы и шлюхи были самыми милыми.

В первые минуты девушки замерли. Они хором приняли депутатскую жену за мамашу их кумира. А родителей надо уважать!

И только в самый разгар скандала фанатки поняли, что эта старая грымза – их соперница. Они приняли бойцовские позы, но не успели начать битву. В одну из редких пауз ворвался крик. Такой испуганный, такой жалобный…