Одноклассник на лето - Сандра Бушар

Женщина присела рядом, и я вкратце объяснил ей ситуацию. Она покосилась на дверь, а затем потянула меня за руку и отвела подальше от кабинета.

– Ром, тут такое дело. Ваша Галина Вячеславовна имеет определенное влияние на нашего директора…

– Это какое это интересно? Собирает на него компромат? – усмехнулся я, но моя улыбка тут же завяла, когда завуч утвердительно кивнула головой.

– Тот еще компромат. Самый что ни на есть компрометирующий. Потому что, по сведениям из заслуживающих доверие источников, она и есть его любовница. – Цокнув языком в ответ на мое ошарашенное выражение лица, она продолжила: – Так что директор сделает все, что она скажет, лишь бы жена ничего не узнала о его шашнях на работе. – Она смерила дверь полным ненависти взглядом, а затем задумчиво посмотрела на меня. – А тебе так нужно, чтобы эту девчонку не выгоняли?

– Очень! – не стал лгать я.

– Тогда звоним Жанне Аркадьевне, – она тут же достала телефон и, набирая номер, добавила: – Тут без нее вообще никак!

Инна

– Значит, вопрос решен! – заключил директор и сложил руки на громадном пузе. – Дожидаемся твою мать и сообщаем ей о твоем исключении. Возможно, тебя еще успеют устроить в другую школу, но очень сомневаюсь. С такой-то характеристикой! – он еще раз посмотрел в папку с моим делом и саркастически рассмеялся: – Кстати, с днем рождения тебя! Вот это ты подарок родителям устроила.

Ну что ж. Вот я и имею то, что имею – закономерный итог моего дурацкого эксперимента.

Собственно, в эту секунду было непонятно, о чем я вообще думала, когда все это затевала? О Роме, о его чувствах, о его реакции на мои выходки?

Серьезно?

Дни шли, он никак не реагировал, вообще делал вид, что меня нет: не смотрел, не разговаривал, даже голову в мою сторону не поворачивал. Я перестала для него существовать.

Наверное, поэтому сегодня, в этот знаменательный для меня день, я решила идти ва-банк! Достала купленное заранее в интернет-магазине интимных товаров платье-сетку, надела под него красивое белье и чулки, вытащила у родителей из загашника бутылку шампанского и решила наконец, что пора расставить все точки над «и»! Только вот никак не могла набраться духу зайти в таком виде в класс, хотя и тренировалась усиленно предыдущие недели, мысленно сгорая со стыда, но притворяясь бессовестной стервой, которой доставляет удовольствие дразнить всех вокруг. Пришлось прямо перед дверью аудитории открыть бутылку и выпить из горла практически половину теплой шипучей жидкости.

С днем рождения меня, блин!

А дальше закрутилось-понеслось.

И уже не так унизительна казалась заслуженная пощечина от классной.

И отчаянные попытки Романа заступиться за меня умиляли и трогали, но как-то мимолетно.

И презрительное выражение на лице директора, важно кивавшего в поддержку возмущенной Галины Вячеславовны, выглядело вполне уместным в данной ситуации.

Все разрушено.

Окончательно и бесповоротно.

Причем моими собственными руками.

Оставалось последнее – пережить приход мамы в школу.

Галина Вячеславовна отправила меня в нашу аудиторию на мои последние, так сказать, уроки в этом учебном заведении.

Мамочка, в накинутом прямо на медицинский халат пальто, ворвалась в аудиторию в середине урока биологии. Игнорируя призывы преподавательницы выйти, она рыскала глазами в поисках меня. Ее ошарашенный взгляд прошелся по моему внешнему виду, и она громко нецензурно выругалась, устремившись через весь класс.

– Ты совсем охренела, Инка? – заорала она, не замечая громких перешептываний вокруг. Биологичка уже убежала звать подмогу, когда в класс зашел Вернер, пропавший куда-то после моего визита к директору. Мама, больно ухватив за плечо, резким движением подняла меня и повернулась к Роме: – Твоя идея, придурок? Думаешь, если ты богач, можешь портить ей жизнь?

– Мы не вместе. Давно уже, с самого лагеря, – парень медленно приближался к нам, пока хихикающие одноклассники вовсю снимали разыгравшуюся сцену на видео. – Давайте выйдем и спокойно поговорим.

– Значит, ты еще и врала мне, мерзавка? Упустила единственного нормального парня, обратившего на тебя внимание? Боже, что за идиотку я родила! – взвыла мать, снова бросив полный непонимания взгляд на мое одеяние. – Ну что же, дочь, поздравляю. Свою жизнь ты только что смыла унитаз. Привыкай ходить в таких платьях, потому что именно так тебе придется зарабатывать себе на жизнь! И, кстати, уж коль скоро сегодня тебе исполнилось восемнадцать, собирай свои вещички и уматывай, чтобы завтра же тебя в моем доме не было!

Инна

– Инна, постой! – кричал мне вслед Рома, но я его не слышала и, давясь слезами, бежала по школьному двору.

Прочь…

Прочь из этой школы!

Прочь из маминого дома!

Прочь из этого города!

Я прожила восемнадцать лет, и что я обрела?!

Ничего!

Ни друзей, ни родителей, ни дома, ни любимого!

Я полный ноль! Никому не нужная идиотка.

Я достойна того, что получила.

Заслужила.

Я уеду и никогда не вернусь.

– Да стой, я тебе говорю! – Наконец, парню удалось догнать меня, и его крепкие руки прижали меня к стене холодного здания, не давая возможности вырваться. – Успокойся. Дай мне сказать…

Мама умотала на работу, поорав еще несколько минут и дав мне понять, что до ее прихода я должна освободить квартиру. И я это сделаю. И плевать, что у меня нет ни денег, ни родных, кроме нее… Да ничего, черт побери, у меня нет! Есть только я и мои проблемы.

– Отвали! Отпусти меня, – силой заставив себя перестать плакать, сказала я. – Ты все слышал, и добавить мне нечего. А теперь просто дай мне спокойно уйти домой и собрать вещи. Документы из школы я заберу позже.

Роман смерил меня сочувственным взглядом, от которого мурашки побежали по телу.

Черт! Я снова даю слабину. В очередной раз облажалась и дала повод считать себя жалкой.

Холодный ветер подул, распахнув накинутое на практически обнаженные плечи пальто, и от пронзительного осеннего воздуха тело пронзила дрожь. В затянутом низкими свинцовыми облаками небе сверкнула первая молния, и с небольшим запозданием пророкотал пока еще далекий гром, возвещая приближение обещанного сегодня синоптиками дождь.

– И куда ты пойдешь?

Увидев, как сильно я дрожу, он не раздумывал ни секунды и обнял меня так крепко, что столько времени сдерживаемое в душе напряжение лопнуло, как слишком сильно натянутая гитарная струна. Я перестала сдерживать себя и разрыдалась взахлеб.

Сейчас он был не просто парнем, о котором были все мои мысли и мечты, а человеком, которому я доверила самое ценное – свою душу, вывернула ее наизнанку, первым, кому я показала, какая я на самом деле, когда не изображаю из себя неприступную скалу.