Ты проснешься - Марина Зосимкина

Ехать не хотелось, звонить тоже. Очень уж эта Марианна неприятная. Но звонить — не ехать, и Катерина потянулась к трубке.

Тут ее мобильник запел голосом Юлии Савичевой про белогривые лошадки, значит, Викуся рвется к общению.

Что-то рано. Или она в школу опять не пошла? Так и есть. Викуся зашептала, что у нее горло разболелось сильно, это вдобавок к кашлю, а Катя, конечно, съязвила, не удержалась: «Ай-я-яй! Неужели мороженого переела?»

— Ну да, — невозмутимо ответствовала Вика. — Я же не могла отказаться. Как воспитанный человек.

А потом после паузы, покхекав, зашипела в трубку: «Теть Кать, прикинь, у нас тут опять похороны».

Катя замерла.

— Я, короче, решила таблеточкой разжиться, а то горло конкретно болит. Вот. Пошла в медпункт, короче. А он закрыт еще. Ну, я смотрю на часы — начало десятого. Галочка, бывает, что и в полдесятого припереться может. Решила дождаться.

А тут смотрю — Танзиля быстро так ногами перебирает, и к Михалычу на пост. Говорит, что, типа, Клара Григорьевна пока не подошла, а ей, Танзилюшке то есть, срочно телефон нужен Альбины Станиславовнин, чтобы на работу вызвать. Это старшая медсестра. А у вас, Петр Михайлович, все телефоны сотрудников должны быть записаны. Горе у нас опять, говорит. Только что позвонил Гали Кириченко отец, сказал, что убили вчера нашу Галину, прямо у них в подъезде. Неизвестный грабитель. Только взять ничего не успел, его сосед со второго этажа спугнул. У него гости засиделись допоздна, вывалились гурьбой, а он их провожать вышел. Галдели, конечно, пока на первый этаж спускались, поэтому не слышали ничего, услышали только, что дверь подъезда хлопнула. В тамбуре между дверьми ее и нашли, мертвую. Скорую, конечно, вызвали, но только безрезультатно».

Вика остановилась передохнуть и заодно дать возможность Катерине проникнуться событием. Галочка — не Лидия Петровна, про нее, покойницу, и посплетничать можно в рамках приличия, но, конечно, со всеми подобающими условностями.

На Катю тихонечко наползал страх, хотя причину его разобрать не могла.

— А как ее убили, не сказала Танзиля? — тихо спросила она в трубку.

— Танзиля не сказала. Тут такое дело, короче… Я на кухню пошла чайку попросить с лимоном, а ихний шеф говорит, что, типа, раз я все равно без дела болтаюсь, то давай, пользу приноси, ну и сунул мне минералки для начальства. Две «Нарзана» в стекле. А что делать, поперлась к ним на третий. Танзиля ведь теперь в Лидушкином кабинете. Ну вот. Подхожу к дверям приемной, дверь приоткрыта, а Гюрза с какой-то Янечкой по телефону треплется.

А у меня как раз шнурок развязался. На кроссовке. Присела, завязываю. А Гюрза, такая, новостью делится, блин. Голосишко аж дрожит от восторга, что новость клёвая. Сволочь.

И Викуся задребезжала противно, изображая начальницу канцелярии: «У нас тут такие дела творятся, Янечка, ты не представляешь. Опять убийство, не в интернате, правда, но все же нашу сотрудницу. Хотя девица была поведения вызывающего, и, я думаю, образ жизни вела соответствующий. Да нет, никакой связи, какая может быть связь? Директор и медсестра! Доигралась, вот и все. Говорят, прямо в подъезде. Нет, задушили. Напал сзади и задушил. Говорят, обхватил рукой шею и сильно сдавил. Как кто сообщил? Отец ее позвонил и сообщил. Бригада приехала, медэксперт так и сказал, а родители рядом стояли и слышали. Жаль их, конечно. Только следить должны были лучше за дочерью. И воспитывать. Если бы правильно воспитали… А, извини, извини, Янечка, я все понимаю, давай, беги. У меня тут тоже дел невпроворот».

— Прикинь, теть Кать, какая гадина! — шипела негодующе Викуся уже своим голосом. — Родителям она сочувствует, сколопендра старая.

Катя не особенно вникала в возмущенный Викин гундеж, потому что ее неприятно поразил способ убийства, так несвойственный вульгарному ограблению. По башке кирпичом еще куда ни шло, или ножичком припугнуть, ну порезать слегка, чтобы жертва испугалась и слушалась, ну пырнуть, если испугался сам или нервишки сдали, но чтобы сзади придушить?.. Это как-то не монтируется.

У Катерины неприятно засосало под ложечкой. Так, надо звонить, срочно звонить следователю. Вдруг эти дела ведут разные ведомства или что там у них? А пусть Марианна знает, пусть ознакомится.

Подумать только, рядом с интернатом, а может, и в нем самом, ходит необезвреженный убийца!

Она сказала:

— Вик, ну ты все же лечись, не отлынивай. Горло пополощи, что ли. И поменьше там по коридорам болтайся, у вас там сквозняки, как торнадо.

Вика, забыв про ангину, включила громкость:

— Ты чего, теть Кать, какие сквозняки? Это только когда Антонина проветривает — сквозняки, а так какие сквозняки, ты чего?!

Пятидесятичетырехлетняя, огромного роста и веса, Антонина считалась старшей по техническому персоналу, то есть по уборщицам, которых имелось, кроме нее, две — одна постарше, другая помоложе, и обе значительно помельче. Сама же она тоже была уборщицей. Но старшей.

Катерина не позволила втянуть себя в очередной базар, хотя Вике от скуки базара очень хотелось. Провокация не удалась. Распрощались.

Катя начала быстро жать на кнопки городского телефона, заглядывая в мобильник, где был сохранен Марианнин номер.

— Следователь Путято, — бросили сухо в трубку.

Катерина представилась. Молчание. Ну теперь-то ее не удивишь. Молчит она, видите ли, эка невидаль. Главное, чтобы слушала.

И Катя рассказала ей все, что только что узнала от Вики.

— А зачем вы мне все это повествуете? — через пару минут прервала ее Путято. — Решили подсказать, чтобы мы чего не упустили?

И хмыкнула. Кате показалось, что хмыкнула зло.

— И вот еще что. Напоследок. Вы даже себе не представляете, гражданка Позднякова, сколько в одном только округе происходит убийств, а среди них по количеству примерно столько же нелепых и для нормального обывателя нелогичных.

И повесила трубку. Зараза.

«А если я хочу сотрудничать? — невесело пошутила сама себе Катя и тут же себе и ответила: — Видимо, такие сотрудники милиции не нужны».

Так. Ну, а что с этим-то делать? С Лилькиным «мо»? Она ведь собиралась рассказать сразу обо всем дуре-следователю, но та ее заткнула.

Нет, ну это невозможно, снова звонить и снова что-то ей объяснять.

Хотя, может, и к лучшему, что Катя ей не рассказала. Может же быть такое, что детей отправили на практику на какой-нибудь посудине по морю, заставили вычерпывать воду из трюма и сидеть всю ночь на веслах. Им это, конечно, не понравилось, вот и шлют «SOS».

Простое совпадение по времени, как говорит рассудительный Неботаник.

Возможно также, что Авдотьева туда дозвонилась и все разузнала, и успокоилась на этот счет, просто не сказала об этом Вике. Не успела, хотя намеревалась.

Значит, требуется как-то это выяснить, либо раздобыть телефончик базы и позвонить самой. Пять минут по межгороду ее не разорят, а душевный покой восстановят.