Отложенное убийство - Фридрих Незнанский

Когда у Зои едва наметилась грудь, она впервые испытала во время порки необычное, но волнующее ощущение. Этим своим секретом сдуру — малявка, что возьмешь? — поделилась с подругой, которой, она знала, дома тоже доставалось — в основном за двойки. Та не поняла, подумала, что Зоя шутит.

— Выдумываешь! Что тут может быть приятного? Терпи, да и все…

Тогда Зоя поняла, что делиться с кем-либо бесполезно. Зато она осознала, что внутри нее поселилась тайна. Свою тайну она подкармливала случайно обнаруженными подробностями повседневного бытия староминцев, сценами из фильмов (особенно «Анжелика и султан», где обнажают и порют привязанную к столбу героиню), рассказами стариков… Бабушка говорила, что до революции в Староминской провинившихся судили своим станичным судом и тех, кто заслужил, прилюдно секли розгами. Взрослых мужиков и баб… Вот бы посмотреть! Зоя скоро изучила, как с помощью таких фантазий и указательного пальца доставить себе удовольствие. Лучше всего — отревевшись после порки, в укромном уголке… Никто не узнал ее тайну: ни брат, ни родители. Зоя не зря росла скрытной.

А еще она росла умной. Хотя от нее ума не ждали — девка! — Зоя училась лучше брата. «Светлая головка!» — умилялась сухонькая и седая, как одуванчик, математичка Анна Михайловна, предсказывая своей лучшей ученице поступление в институт и профессию инженера. Но ум Зои, обнаруживая практическую логиновскую направленность, привел ее в торговое училище. Как можно скорее начать зарабатывать деньги! А деньги для Зои означали самостоятельность, независимость, уважение, перспективы… Они означали для нее все!

Стоял конец советского периода — с пустыми прилавками, с тревогами населения, которое сметало подчистую даже консервы из морской капусты, с его гигантской инфляцией и необычайными возможностями. Возможности Зои резко увеличила ее привлекательная внешность, позволившая ей выйти замуж за отхватившего немалый кусок советской собственности Геннадия Барсукова, местного партийного деятеля, курировавшего в районе кооперативы. Это сейчас он, подавленный энергичной супругой, превратился в тихого сумасшедшего, увлеченного филателией, а тогда был о-го-го! Правда, не красавец. Чего нет, того нет. Но на внешность Зоя не глядела. Ей не до любви: стерпится — слюбится, главное — хозяйство. Это у нее тоже фамильное, логиновское.

Со своей стороны, и брат Сергей не дремал. У него тоже были свои возможности: от обычного парня, владеющего восточными единоборствами, он прошел путь до главы спортивного комплекса, где местные крутые парни изучали технику созданного им уникального боя. От болевых ощущений — до мгновенного убийства: вот диапазон! Сергей обладал великолепным, тренированным телом, но и голова у него на плечах имелась. Если бы не это, не возглавить бы ему то, что позднее в оперативных сводках стало проходить под названием «Хостинского комплекса».

А застолбив себе высокое место в структуре сочинской преступности, Сергей перетянул к себе сестру, чьи способности увядали на посту владелицы супермаркета в жалком райцентре. Масштаб не тот! Зоя достойно возглавила Хостинский рынок. Все-таки, несмотря на мелкие стычки, брат и сестра были очень друг к другу привязаны. Их накрепко соединяло не только общее несчастливое детство, но и способности, и направление деятельности. Они были рождены, чтобы работать в одной связке. И они добились процветания сообща.

Да, Зоя достигла, чего хотела, к чему стремил ее логиновский дух. Она занимает видное положение в обществе, она богата, она красива. И на личном фронте, грех жаловаться, все, как у людей: представительный муж, двое деточек — Матвей и Рита; сейчас в Турции отдыхают с гувернанткой, звездочки ясные… Но, взобравшись на вершину, Зоя затосковала. Затосковала по самому обычному, чего жаждут несчастливые женщины: по любви. Но не по обычной любви! По ощущениям, которые не мог ей подарить слабый, потный и чересчур нормальный Геннадий, по тому обжигающему счастью, которыми награждали ее лишь тайные фантазии и отцовский ремень — в возрасте от десяти до четырнадцати… Ей требовался мужчина! Такой же осромный, как Матвей Логинов в его лучшие времена, такой же решительный и безжалостный… И при этом готовый послушно, без рассуждений, воплотить в жизнь все сценарии, которые требует Зои но красивое тело, пропадающее безо всякой пользы.

Найдется ли такой? Наверное, нет. К тому же Зоя никому не посмеет сказать о своих желаниях. Она сменила почти десяток любовников, некоторые неплохо удовлетворяли ее физиологические потребности, но ни один из них ее не разгадал. Поэтому единственное, на что ей остается рассчитывать до конца своих невеселых дней, — случайные сны…

— Ген! — Зоя раздраженно ткнула мужа острым локтем. — А Ген! Да прекрати ж ты храпеть! На бок повернись, бык безрогий!

Геннадий, не просыпаясь, послушно поворачивается на бок, сладко причмокивает румяными губами и продолжает испускать из носоглотки забористые рулады и фиоритуры. Сон у него на редкость здоровый. Как и аппетит.

20 февраля, 16.37. Филипп Агеев

Филипп Кузьмич Агеев невысоко ставил сочинские милицейские кадры. По его мнению, сочинские оперативники по сравнению с ним были учениками, которых следовало постоянно проверять и перепроверять, а время от времени, чтобы не зазнавались, тыкать носом в слишком очевидные ошибки. Впрочем, о зазнайстве это он просто так прибавил, ради красного словца. Головокружения от успехов у следователя Юрия Крахмальщика и оперативника Гиви Бедоидзе наступить не могло, поскольку успехов в деле розыска пропавших членов семьи Ворониных за ними не числилось. Крахмальщик, отличавшийся методичностью и скрупулезностью, поднял все дела о похищении детей за последние годы, упорно не желая принимать во внимание связи похитителей с «хостинским делом», и обнаружил, что все похитители детей уже сидят. Какой свежий результат, а главное — какой непредсказуемый! На счету этой блистательной пары был один промежуточный успех, точнее, полу-успех: это когда они задержали желтую «Волгу» без шашечек, за рулем которой сидел плечистый и внешне красивый мужчина, в целом соответствовавший описанию свидетельницы. Правда, потом пришлось извиняться, потому что оказалось, что владелец этой подозрительной машины только вчера прибыл в Сочи и что, когда сердится, он перестает быть красивым и становится полной гориллой. В общем, кругом полный голяк.

— Все ясно, ребята, — сказал им Агеев. — Юра, Гиви, вы отличные мужики, но вынуть из-под земли машину с шашечками придется мне.

Юрий Крахмальщик выразил сомнение по поводу того, что московским сыщикам удастся сделать то, чего и местные-то не могут. Гиви не сказал ничего, но сомнение выразилось во всей его фигуре, склонявшейся в этот момент скорее к пессимизму, чем к оптимизму.

— Вот потому-то и удастся, — прищелкнул языком Филипп Кузьмич, — что мы не местные. У нас взгляд не замылен. Потому-то и вынем вам эту машину из-под земли и преподнесем ее на блюдечке.

Больше он ничего доказывать им не стал, поскольку в деле поиска заложников времени и так было потеряно изрядно. А так как глаз у Филиппа Кузьмича и впрямь был незамыленный, то свежий взгляд ему подсказывал, что желтая машина с шашечками, в точности похожая на такси и остановившаяся на шоссе в ответ на поднятую руку, и должна быть такси. Ведомый этой несложной идейкой, Агеев вернулся в таксопарк.