Нежный убийца - Марина Серова

Конечно же, ни Гога, ни — тем более — его брат и не подумали как следует рассмотреть ампулу: оба были ни живы ни мертвы от страха.

— Что вы, что вы, уважаемая! — замахал на меня Ираклий. — Я даже не заглянул в эту тряпку: руки обжигала дрянь! От нее тот парень и умер, это точно, царство ему небесное…

И быстро сменил тему на более приятную:

— Может быть, закусите, уважаемая Татьяна? Время обеда, а? Есть шашлычок — ай-ай-ай! Такого во всем поселке не найдете. Не откажите, уважаемая! Я распоряжусь…

Но я решительно отказалась, хотя запахи кухни уже давно кружили мне голову и вызывали спазмы под ложечкой. Пообедаю где-нибудь в другом месте, благо, конкурентов у Габелия хватает. Может, здесь я и сэкономила бы на дарах знаменитой кавказской кухни, — только подносили бы мне их уж точно не по законам кавказского гостеприимства…

Проще говоря, меня уже тошнило от «уважаемого Ираклия». Из него и в самом деле вышел бы неплохой олигарх. Только размах не тот, слава богу!

На прощание я на всякий случай предложила Гоге Габелия взглянуть на снимки, позаимствованные в доме Ветровых: вдруг да какая-нибудь из девушек покажется ему знакомой. Он долго перебирал фотографии, отрицательно качал головой.

— Нет… Нет… Может, этот? Нет, не помню… Но этот девушка я видел, кажется.

Палец Гоги с обломанным ногтем уперся в смеющуюся Ангелину за праздничным новогодним столом…

— Но это сестра Саши Ветрова! Она была здесь, когда он погиб, ты мог ее видеть, и даже вместе с ним. Хочешь сказать, она похожа на ту девушку? Это могла быть она?

— Почем я знаю? Могла, не могла… Кто хочешь могла! Я же говорю: лицо не видел, очки на ней был, и темно… Похожа — да! Волос черный тоже… Если б голос слышал, по голос, может, узнал бы, а так…

В общем, я поняла, что «Ветер с Эльбруса» нашептал мне все, что мог. Пора отваливать, пока не продуло.

Ираклий Габелия бежал за мной до самой улицы, на которую я опять попала через черный ход и задний дворик.

— Татьяна, уважаемая, как же теперь? Вы уж не выдайте, мы вам все как на исповеди… С пленочкой-то как же, а? Не обманите!

— Спите спокойно, Габелия. Никакой пленки и не было. Вся запись — вот тут! — Я постучала по своей голове и зашагала прочь.

Если бы в конце улочки мне пришла охота оглянуться, возможно, я увидела бы окаменевший «статуй» Ираклия Габелия при входе в его забегаловку. Но я не оглядывалась.

В гости к парикмахерше Сусанне я не пошла по одной причине: мне требовалась тишина. Вернее, не столько тишина, сколько — уединенность. Пришло время подумать серьезно.

Сидя в уютном погребке на главной торговой площади поселка — более высокого пошиба, чем тот, в котором совсем недавно меня потчевали разговорами, — я даже не слышала голосов множества веселых «чайников», кипевших вокруг. Мысли мои были сейчас далеко. А если сказать точнее, они раздвоились: половина их кружила в далеком волжском городке Сольске, над Гелей Ветровой, а другая — носилась здесь, в замкнутом между гор пространстве крохотного Райского Уголка. Ни та, ни другая половины никак не хотели успокоиться и слиться в одну цельную, понятную картину.

Неужели мы с Гошкой с самого начала ошиблись, вычеркнув юную Ангелину из списка возможных кандидатов в преступники? Неужели она и есть та таинственная незнакомка, которая вечером в Сочельник сняла у Гоги Габелия его сторожку за сто долларов?.. Черные волосы, розовая куртка, в которой ее видели два десятка Сашиных приятелей… Улики косвенные, но все сходится. Администратор кемпинга, в котором Саша поселил сестру, не помнила, чтобы девушка куда-то выходила после того, как прошла с братом в свою комнату после обеда. Но не могла и утверждать, что Ангелина Ветрова все время находилась у себя: перед ней, бедной администраторшей, за день проходят сотни туристов — сотни этих одинаковых курток и шапочек, зимой-то… И если уж она не могла сказать ничего конкретного сразу, когда шло официальное расследование, — то глупо надеяться, что вспомнит что-нибудь спустя полгода. Впрочем, я все же не поленилась, зашла в тот самый кемпинг. Оказалось, та женщина больше здесь не работает: уехала из поселка на «большую землю» — за перевал…

Надо будет, кстати, звякнуть сейчас Скворцовым: как там наш «ангелочек»? В своих странствиях я названивала Гошке каждый день — из разных городов, и он отчитывался о выполнении «ответственного задания». Кажется, оно доставляло ему гораздо больше удовольствия, чем могла бы доставить наша совместная поездка.

Допустим, — только допустим! — что это была все же Ангелина. Но тогда получается, что она безжалостно убила любимого брата, а через несколько месяцев — любимую маму… А еще пыталась убить меня и Гошку, в которого влюбилась с первого взгляда, — этого только робот не заметил бы! Нет, все это — абсурд. Чушь, нонсенс!

Бывают, конечно, люди-оборотни, но не до такой же степени! И не в девятнадцать лет…

А если допустить, что это была не Ангелина? Тогда неизвестная девушка должна была каким-то образом приехать в Райский Уголок, каким-то образом отсюда уехать и, главное, где-то провести время между приездом и отъездом. И значит, кто-то да должен был ее здесь видеть — без маски! Но кто? Где? При каких обстоятельствах?..

Милиция, разумеется, тоже искала эту мифическую «вторую девушку». Хотя искала, кажется, не особенно веря, что эта ниточка куда-нибудь приведет, а значит, не очень старательно. Выяснили, что последняя туристская группа заехала в поселок второго января, и с ней посторонних не было. В рейсовом «пазике», который привез людей из Пятигорска шестого утром, никаких «подозрительных» девушек не было; впрочем, этим автобусом приехали Саша и Ангелина: Ветров ездил встречать сестру в аэропорт. Значит, неизвестная могла прибыть в поселок только на частной машине — так же, как и я. А в этом случае шансов найти концы — ноль.

Еще проще обстояли дела с отъездом незнакомки: одна из групп уезжала как раз седьмого утром. Местная милиция, уже поднятая по тревоге, не потрудилась проверить этот автобус: тогда еще никому вообще не приходило в голову считать смерть на фуникулере убийством. Стало быть, если убийца и уехал с этим автобусом — а так оно скорее всего и было, — то проверить это стало невозможно, едва машина преодолела перевал.

Но до семи утра она должна была где-то перекантоваться! Причем где-то в тепле: на улице трещал двадцатипятиградусный мороз… Проверили все увеселительные заведения — рестораны, ночные бары, дискотеки, — но нигде не нашли следов одинокой девушки или молодой женщины, которую никто не знал бы. Злачные места были забиты туристами, всюду дым стоял коромыслом — тут, казалось бы, в толпе, самое место скрыться! Но за несколько дней довольно ограниченный контингент «чайников» успевает в доску перезнакомиться друг с другом, и появление всякого нового лица — тем паче симпатичного — неизбежно вызывает вопросы: кто такая, из какой группы? Начнут знакомиться, приставать… Нет, сюда она не сунулась бы, если не дура.