Пламенеющий Ангел - Терри Брукс

— И она твой друг?

— Да, я живу у нее.

— Так, может, пойдешь и скажешь ей, что Два Медведя ждет ее в парке и хочет поговорить с ней?

Странная просьба. Почему бы ему самому не пойти туда? Но она не стала спорить, к тому же появился повод отделаться от Пенни.

— Хорошо, — ответила она, — пойдем, Харпер.

Она взяла малышку за руку, но Пенни быстро преградила ей путь, поворачиваясь к индейцу.

— Послушай, Тонто, проваливай подобру-поздорову. Занимайся своим делом. Мы тут разговариваем.

Он впервые посмотрел на нее. И Пенни, да-да, Пенни со своими наркотиками, со своими красными волосами и предательскими разговорами словно обратилась в соляной столб. Она отпрянула от него, словно удар схлопотала, припала к земле, защищаясь. Что-то темное, уродливое проступило на ее лице, мелькнуло в глазах, и вид у нее стал хищный. Она кинулась на индейца, будто змея. Мелькнул металл, но он мгновенно улетел прочь, а Пенни, вереща, упала на колени, держась за запястье и скаля зубы. Нож лежал в десятке футов от нее, выбитый из руки. Беннетт даже не видела, чтобы Два Медведя совершал какое-либо движение.

— Ты должна быть осторожнее, — посоветовал великан Пении, потом отвернулся от нее, словно ее тут и не было. Наклонился к Харпер. — Пойдем, малышка, — сказал он, взяв ее за ручку. — Я провожу вас.

Харпер послушно пошла с ним, ничего не говоря. Беннетт двинулась следом, оставив Пенни валяться на земле. Она не оглянулась.

Нест Фримарк натянула парку, не тратя времени на молнию и кнопки, и выбежала через заднюю дверь на крыльцо, сбежала по ступенькам и очутилась во дворе. Сделала резкий выдох, выпустив все свое разочарование и негодование в виде морозного облачка. Мысли в голове путались. Вначале Ларри Спенс вламывается к ней в дом под нелепейшим предлогом и рассказывает какие-то басни насчет торговли наркотиками в парке, а теперь вот объявился О'олиш Аманех. Сегодняшний день — прямо-таки прыжок в прошлое, а она, Нест, пока еще не уверена в своей готовности к этому.

Она уже всматривалась в пространство парка, отыскивая знакомую фигуру индейца, когда на плечо ей приземлился Пик.

— Ну что, морозец-то нешуточный, а? — бодро воскликнул он, вцепившись в воротник своими ручками-палочками. И тут же заорал: — Эй, смотри, что ты делаешь!

Она решила поплотнее закутаться в куртку из «тортекса», резко дернув капюшон, отчего Пик едва не слетел с него. Похолодало. Холод усиливался еще тем, что солнце скрылось за плотной тучей, и от утреннего сияния не осталось и следа.

— Ты бы хоть иногда думала о ком-нибудь, кроме себя самой! — проворчал лесовик, с трудом удержавшись на ногах.

— Хватит бубнить! — в сердцах произнесла Нест. Пик, конечно, молодец, но порой становится просто невыносимым. — Ты его видел, верно ведь?

— Кого ты имеешь в виду? Помощника шерифа, Джона Росса или индейца? Я видел их всех. А что происходит?

Она покачала головой.

— Я пока не уверена.

Она протиснулась сквозь кусты и прошла по дорожке, отделяющей владения Фримарков от парка. Впереди показались заросшие сухой травой бейсбольные поля и центральная игровая площадка. За ней, среди холмов, вокруг кладбища Риверсайд и левее, возле санного спуска, виднелись голые стволы и ветви деревьев, отчетливо прорисованные на фоне стального неба.

Два Медведя не показывался.

— Я не вижу его, — пожаловалась Нест.

— Да здесь он, — успокоил Пик. — Он был тут рано утром, сидел один за столом для пикника.

— Но сейчас я его не вижу.

— И ты это говоришь — после того, как велела мне перестать бубнить! Кошмар! — Он какое-то время молча ехал у нее на плече. — Интересно, что ему надо на этот раз? Девчонка Скоттов сказала тебе?

— Нет, и вряд ли она знает.

Ботинки Нест с хрустом ступали по земле, покрытой коркой льда. Она оставила обоих детей с Беннетт, которая казалась не в своей тарелке после встречи с Двумя Медведями. Она объявила: там, в парке, дожидается какой-то индеец. Медвежий Коготь, так она интерпретировала его имя. Росс был в ванной комнате. Может быть, ему и не следует знать об этом. Может, он не должен подозревать, что О'олиш Аманех прибыл сюда. Может, коровы умеют летать…

Она весьма серьезно отнеслась к появлению индейца. Когда Два Медведя приходит в ее жизнь, это означает крупные неприятности. И вообще, она могла предугадать его приход. Раз Финдо Гаск рыщет в округе в поисках цыганского морфа, а Джон Росс приводит морфа к ней, пытаясь спрятать, раз между рыцарями Слова и Пустоты разгорелась нешуточная война — где же быть О'олишу Аманеху, как не здесь?

Крупная черная собака, лабрадор, подбежала было к ней, но хозяин свистнул, и пес кинулся прочь. Нест оглянулась на свой дом, стоящий в тени деревьев, далекий и кажущийся пустым. И снова поймала себя на мысли: зачем же все-таки к ней приходил Ларри Спенс? Одно очевидно. Он явился не только предупредить ее насчет наркотиков в парке: у него явно было какое-то дело к Джону Россу. Джон не понравился Ларри, и Нест не понимала, почему. Вряд ли они могли встречаться, когда Росс впервые посетил Хоупуэлл. Но даже если и так, Ларри вряд ли мог хранить неприязнь к нему столько лет без видимой причины. Нет, тут что-то еще, недавнее.

— Вон он, — объявил Пик.

Два Медведя стоял неподалеку от санного спуска — темная тень на фоне леса. На языке его народа, Синиссипи, его имя звучит как О'олиш Аманех. Он когда-то сообщил Нест, что является последним из своего народа, ибо остальные покинули этот мир. Нест вздрогнула при этом воспоминании. Но Два Медведя был не просто коренным американцем. Он был посланником Слова, своего рода провозвестником, хранителем событий, имевших место в прошлом, а также провидцем, которому открыто будущее.

Когда Нест подошла ближе, он шагнул к ней, такой же невозмутимый, как и прежде, огромный, выдубленный непогодой. Черные волосы заплетены в косу и блестят. Он словно бы и не постарел ни на один день. Десять лет никак не сказались на нем.

— О, Гнездо Маленькой Птички! — произнес он низким, рокочущим басом, протягивая руки навстречу.

— О'олиш Аманех! — произнесла она, вложив свои руки в его, где они совершенно утонули.

Он не обнял ее, лишь стоял и смотрел, словно оценивая. Она была почти одного с ним роста, но по-прежнему чувствовала себя маленькой и уязвимой.

— Ты сильно изменила свою жизнь с того дня, когда мы разговаривали в последний раз, — заметил он, отпуская ее руки. — Олимпиады, чемпионаты мира, награды. Ты отрастила крылья и взлетела высоко. Тебе есть чем гордиться.

Она улыбнулась и покачала головой.

— Неудачный брак, нет семьи, нет будущего, внутри меня живет волк-призрак, а в дом пришла беда, — она встретилась с ним взглядом. — У меня нет времени гордиться.