Короли старшей школы - Меган Брэнди

Я прижимаюсь к Кэптену, и нас окружает тишина.

Он опускает глаза, и его рука медленно скользит вокруг моей талии. Он притягивает меня к себе, отодвигая нас на несколько шагов, его рот касается моего уха.

– Что ты делаешь? – спрашивает он.

– Мы теряем уважение с каждой секундой. Коллинз вернулся, Лео тоже. Мэддока нет, и, по их мнению, я торговала собой больше раз, чем могу сосчитать.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал?

– Покажи им, что мы не разваливаемся на части, заставь их думать, что мы сильнее, чем когда-либо.

Кэп отстраняется и смотрит на меня.

– Мы должны быть. В этом весь смысл, верно, слияние семей? Создать властную пару? – шепчу я, переводя взгляд с него на себя. – В общем, пару.

Острая боль пронзает мой позвоночник при этих словах, но я приветствую ее.

Его пальцы сжимаются на мне, выражение его лица не меняется.

– Ты даже не можешь сказать это, не так ли?

– Почему я должна это делать, Кэп? – Я качаю головой.

При этом его брови хмурятся, и он снова прижимает губы к моему уху, чтобы скрыть это:

– Ты не знаешь эту мою сторону, как я отношусь к девушке, которая моя, поэтому я расскажу тебе об одной вещи сейчас же. – В его голосе слышится легкий рокот. – Слова, Рэйвен. Они мне нужны.

– Я стою здесь, уже твоя, верно? Так в чем же смысл?

– Это неправильно, и в этом смысл. – На этот раз его слова звучат резче. – Ты не моя, Рэйвен. Несмотря на обещание, которое мы дали, ты не моя. – Он колеблется, прежде чем добавить: – Пока нет.

Никогда.

Это то, о чем мы оба знаем, но не говорим вслух.

Мгновение спустя тишина, окружающая нас, вдруг лопается.

Сначала раздается музыка, потом визг шин. Следуют вздохи, тихий свист и смех. Головы поворачиваются в мою сторону, затем в другую, и мы с Кэпом следуем за ними.

Черный внедорожник, идентичный тому, на котором я приехала сюда, останавливается рядом с машиной Кэптена. Ройс и Виктория пристально смотрят на меня, но мои глаза прикованы к пассажирскому сиденью машины Мэддока, когда дверь открывается и выходит девушка с гладкими прямыми светлыми волосами до ключиц. Я видела ее раньше, хотя волосы у нее новые.

Грейвен готовит пчелиную матку.

Она обходит капот, Мэддок встречает ее там, и они вдвоем подходят к Ройсу и Виктории, как будто это обычный день, и она в их компании.

Это не так, и она отлично знает, что нет.

Я вонзаю пальцы в кожу груди Кэптена и, очевидно, подсознательно пытаюсь отойти от него, но он сжимает меня крепче, заставляя мои ноги не двигаться с места.

Он держит меня крепко, по-своему пытаясь успокоить меня изнутри, но мое тело онемело, лицо ничего не выражает, в голове пустота.

И почему-то мою грудь все еще прокалывает тысячью иголок.

Я хочу оторвать ей голову и засунуть обратно в коробку с Барби, из которой она вылезла.

Девушка протягивает Виктории руку, но в ответ получает скучающий взгляд. Ройс и Мэддок обмениваются ударами кулаков, а затем поворачиваются к нам.

Его глаза скрыты за темными очками, лицо гладкое, рот сжат в усталую линию.

Столько усилий, чтобы выглядеть беспечным.

– Ты дрожишь, – слова Кэпа пробегают по моей коже, и я поднимаю на него глаза.

Горло сжимается, жар разливается по лицу, когда я пытаюсь подавить внезапно закипающий гнев. У основания моих ребер образуется пустота, и я почти наклоняюсь, чтобы прогнать ее.

Глаза Кэптена впились в мои.

Больше тревоги.

Нет.

– Сделай это, – хриплю я, сглатывая комок в горле, пытаясь втянуть воздух, который не приходит.

Он продолжает смотреть.

– Ты хотел слов, Кэптен. – Я хмурюсь. – Все вокруг, все наблюдают. Мы можем заявить это прямо сейчас.

Рэйвен…

– Я сказала, сделай это.

Кэптен притягивает меня ближе. Он смотрит как безумный:

– Ты не хочешь этого. Ты делаешь так, потому что ты зла и обижена, это первый раз, когда ты увидела его с тех пор, как он попросил тебя его бросить, с тех пор, как ты это сделала.

Я вырываюсь из его объятий, но его крепкая хватка оставляет рывок незамеченным для посторонних глаз.

Но Мэддок замечает, хотя его глаза скрыты под оправой очков.

Я перевожу взгляд обратно на Кэпа:

– Я просила тебя поцеловать меня до того, как он пришел сюда. Разве я не имею права? Через три месяца я буду твоей женой, а через четыре буду, мать твою, навсегда твоей. Я должна чувствовать твои губы на своих в любое время, когда захочу.

– Если я поцелую тебя прямо сейчас, он никогда не сможет стереть это из памяти. Он будет лежать без сна по ночам, как, держу пари, провел несколько последних, и проигрывать в голове каждый шаг, который, как ему кажется, мы сделаем. Он будет думать о том, как ты прикасалась к нему и как ты будешь прикасаться ко мне. Он вспомнит о том, что тебе нравилось, как он это делал, и о том, как я научусь так же. Ты заставляешь меня целовать тебя прямо сейчас, Рэйвен, и эти гребаные страхи становятся его гребаной реальностью. Они не только не дадут ему спать по ночам, но и будут преследовать его.

– В том-то и дело, Кэп, – шепчу я, обнимая его за шею.

Его лоб напрягается, и краем глаза я замечаю, что Ройс опускает глаза на гравий на дорожке.

– Теперь это наша реальность, и он это знает. – Я приподнимаюсь на цыпочки и прижимаюсь губами к его губам. – Ты знаешь своего брата, так признай, что он делает. Ему потребовалось несколько дней, чтобы все обдумать, и теперь он вернулся. Он привел ее сюда. Он очень сильный. – Я сглатываю, затем шепчу: – Покажи ему, что ты тоже можешь быть таким.

Ладонь Кэптена скользит вверх по моей спине. Глаза отяжелели от чувства вины, челюсть сжата от злости. Он скользит губами по моей щеке к уху, в то время как его другая рука поднимается, чтобы погрузиться мне в волосы.

– Нет, – шепчет он. – Не сейчас и не здесь. Наших прикосновений, зрительного контакта и приватной беседы пока достаточно, но если тебе нужно будет обнять меня крепче, когда ты увидишь его, или если тебе понадобится вновь ощутить потерянную связь, ты возьмешь от меня то, что хочешь, и я дам взамен в десять гребаных раз больше. Но только для тебя. – Он гладит меня по волосам, целует в висок. – Не для кого-то другого.

Его слова больно ударяют, и за ними следует стыд.

Он заботится обо мне, а я не смогу ответить ему тем же. Для него это тоже тяжело. Он признался, что чувствует себя так, будто предает своего брата, все больше с каждым проходящим днем и каждым его движением, а я здесь заставляю его действовать.