Лиза на мою голову книга - Диана Рымарь

— Марш в кабинет!

И вот там-то, за плотно закрытой дверью, в комнате, где строгость и серость обстановки дополнительно давят на мозг, он начинает свой допрос:

— Почему так долго добирался?

— Пробки… — пожимаю плечами.

— Не ёрничай! Я не про вечернюю дорогу… Два дня пробки, едрить твою тить?!

Никогда не понимал этого отцовского выражения. При чем тут титьки, у меня их нет, я ж не баба в конце-то концов, а он кидает в меня эти слова при каждом споре.

— Я не мог приехать раньше, хреново себя чувствовал…

— Вижу, что не на курорте отдыхал… — и на этой славной ноте батя замолкает.

Садится в кресло за письменный стол, складывает руки на груди и впивается в меня таким взглядом, словно одной силой мысли собирается выкачать из меня душу.

Ну что, дамы и господа, игру в молчанку можно объявлять открытой! Тут уж кто первый сломается — я или батя. Кто первый заговорит, тот, считай, и продул, а значит, в итоге окажется крайним. Я эту игру знаю и поддаваться сегодня не намерен, тем более что я уже и так крайний по самые помидоры, и отцу это прекрасно известно.

Молча сажусь напротив, тоже складываю руки на груди. Так и сидим.

— Чего молчишь? Нечего сказать? — Он не выдерживает. Весь подбирается, упирается локтями в стол, нависает вперед.

Мы с ним похожи. Как двое из ларца. Одинаковые фигуры, рост, даже черты лица, только колером я в мать, она у меня кареглазая брюнетка, а отец голубоглазый, рыжий, наверное, оттого такой вспыльчивый. Все рыжие, говорят, обладают крутым нравом.

— Я тебе по телефону постарался всё объяснить… — начинаю тихим голосом.

— Хреново объяснял! Начинай сначала!

— Бать, мы можем хоть раз в жизни поговорить спокойно? — развожу руками.

— А я что, по-твоему, сейчас делаю? — тут же взрывается он, но, надо отдать должное, всё же берет себя в руки и сильно не орет: — Моего сына избили, мне пришлось отдать за него кучу денег, а этот балбес еще и информации никакой не выдает! Вот ты бы что на моем месте сделал?

Я хмурю брови, отвечаю как на духу:

— Постарался бы понять и простить…

Отец громко хмыкает.

— Вот заимей своего сына и прощай его сколько душе угодно! А мне, будь добр, объясни популярно, куда ты вляпался и что натворил!

— Бать, ну я же просил, можно в этот раз без подробностей?

— В этот раз?! — он поднимается, упирается руками в стол, нависает вперед и шипит: — То есть будут еще и другие разы?

— Не будут! Я тебе обещаю… Но ты можешь, пожалуйста, больше не задавать никаких вопросов? Поверь, по-другому было нельзя…

— Двенадцать миллионов рублей! — он стучит кулаком по столу и чуть не задыхается. — Я перевел двенадцать миллионов рублей какому-то неизвестному мне хрену, не зная зачем и почему! И ты еще смеешь просить меня не соваться в это дело?!

Эх, не зря мне не хотелось сюда ехать. Понятно было, что отец взбесится. Он у меня и без того человек не слишком сдержанный, а сейчас еще и повод поорать на редкость весомый.

Не знаю, как поступил бы на его месте. И да, совесть мучает, но батя отдал не последнее! Он у меня кулак. Уже двадцать лет как владеет заводом керамических материалов «Керамзит-импульс», а несколько лет назад открыл производство керамической плитки. Основные потребители его продукции — крупные региональные застройщики, и прибыль от предприятия такая, что любой позавидует, уж я-то в курсе дела.

Эти двенадцать миллионов моему папаше даже по карману особо не ударили, более чем уверен. Но он придерживается принципа — знай цену рублю. Деньгами разбрасываться не любит, ой как не любит, хотя не жмот, на нас с матерью обычно средств не жалеет.

— Бать, только в этот раз давай, пожалуйста, без вопросов, ладно? — прошу его со всей искренностью, на какую сейчас способен.

— Ах тебе надо без вопросов? Ладно, можно и без вопросов… — он как-то слишком резко успокаивается. Чую подвох, и не зря: — Если не хочешь объясниться, будь готов к последствиям! Ты готов к последствиям, сын?

— Я на всё готов, лишь бы ты уже успокоился… — развожу руками.

— Отлично! — батя потирает ладони и начинает расхаживать по кабинету, периодически на меня поглядывая. — Значит так… Твоя летняя поездка в Европу отменяется — это первое…

— Батя! — фырчу сразу, но это его только раззадоривает.

— Да-да! Никакого тебе Амстердама, Парижа и прочего! Вместо этого будешь батрачить на заводе, всё равно я планировал тебя трудоустраивать осенью… А так получится летом! И не бумажки в офисе перебирать, а следить за производственным процессом, мой помощник покажет тебе всё производство с нуля…

— Ну это чистая дичь! — начинаю активно размахивать руками. — Обязательно забирать у меня последнее свободное лето? Это вообще-то ваш подарок на окончание универа…

— Считай, я твой подарок незнакомому дяде перевел, и на этом точка! Кстати, это еще не всё! — злорадно улыбается он. — Раз ты у нас такой взрослый, что можешь расшвыриваться миллионами, значит тебе не нужно, чтобы батя тебя содержал, так? Я лишаю тебя средств на два месяца…

— А как я жить буду?! — подпрыгиваю на месте, подхожу к нему. — Или мне бросать универ и сейчас на завод?

— Только посмей бросить учебу! — цедит он сквозь зубы. — За два месяца с голоду не умрешь, я проверил баланс твоей карты! У тебя там около ста тысяч, на восемь недель точно хватит, если не транжирить, всяких сучек по клубам не водить и питаться не сырокопченой колбасой в прикуску с икрой, как ты это делаешь!

Заставляю себя несколько раз глубоко вздохнуть, прежде чем ответить, но отец меня опережает:

— И еще… Евдокия к тебе эти два месяца тоже ходить не будет, понял? Раз я лишаю тебя содержания, платить домработнице за уборку твоей квартиры точно не стану! Будешь прибирать и готовить сам!

— Бать, ну ты еще возьми и веревку мне на шею закинь да подвесь на лестнице! Чего уж там… Денег нет, еды нормальной тоже… Последние каникулы проведу на производстве, нормально…

— Будешь выпендриваться, еще и машину заберу! — добивает он меня последним аргументом. — Ишь ты, на жалость решил надавить! С детства на всем готовом… Трехкомнатная квартира в центре ему родимому, машина, брендовые шмотки, содержание ежемесячное… Тебе, студенту желторотому, не жирно? Ты чем это всё заслужил? Хорошей учебой? Что-то не видно! А как кучу бабок просвистеть на новогодние праздники — это мы герои… Ну что, не передумал в партизана играть? Может, объяснишь отцу, что случилось?

— Бать…

Он хмурится, упирает руки в боки и продолжает:

— Всё вышеперечисленное вступает в силу ровно с этой минуты, понял?

— Куда уж не понять… — хмурю брови ему под стать.