Воин эпохи Смерша - Анатолий Терещенко

– Пароль для связи с рижским резидентом? – громко потребовал Шурепов.

– Не помню. Пароль я записал на бумажке, которую выбросил в лесу.

– Как выглядит эта бумажка?

– Маленький комочек в черном медальоне.

– Где это было?

– В двухстах-трехстах метрах вдоль просеки… Недалече отсюда…

Кроме того, они указали место тайника, где спрятали оружие, взрывные заряды и дали приметы других диверсантов, которых вскоре задержали военные контрразведчики…

Шурепов приказал вновь прочесать лес. Искали долго, просматривая каждый сантиметр того пути, по которому шли немецкие агенты. Несмотря на тяжелые условия поиска, медальон был найден. Вскрыли – на папиросной бумаге имелись крайне необходимые армейским чекистам данные: рижский адрес, пароль, отзыв.

Радист группы, задержанный при подрыве грузовика, назвал адрес школы, где он готовился абверовцами и откуда засылался в наш тыл. Указал точное место перехода линии фронта и маршрут дальнейшего движения…

Вместе с передовыми частями Красной армии подполковник Шурепов вошел в местечко близ Цесиса, куда была срочно переведена разведшкола абвера из Риги.

Военные контрразведчики ворвались в здание «осиного гнезда». Но оно было пусто – фашисты и их прислужники успели сбежать, захватив с собой документы и картотеку агентуры. Но контрразведчик Шурепов понимал конкретику дальнейших действий, – теперь он начинает поединок с руководителем абверкоманды-212 «Марс», созданной при штабе 16-й немецкой армии Хельмутом Хасельманом.

Это он, сотрудник абверовского вышкола, предусмотрительно оставил в курляндских лесах многочисленные склады с оружием и боеприпасами, подготовил не одну сотню, а тысячи документов прикрытия для членов фашистской националистической организации – айзсаргов, предателей латышского народа.

Настойчивый в поисках подполковник Шурепов неожиданно находит бухгалтерскую книгу с записями о количестве продуктов, ежедневно поступающих на кухню. Эта «бухгалтерия» дала ответ, сколько людей обучалось в школе. Подсчитали – получилось, что «учебку» прошли больше тысячи человек. Теперь нужно было зацепиться за что-то конкретное.

Один из его подчиненных доложил:

– Александр Алексеевич, в карцере, где отбывали наказание за пьянство радисты, я нашел много чего интересного для нас.

– Ну, давай, не темни, доложи конкретно, что обнаружил… эзоповщина мне не нужна, – нахмурился чекист.

– Товарищ подполковник, на стенах остались разные надписи с подписями, датами и домашними адресами. Все исполнено азбукой Морзе. Точками и тире даются даже характеристики немецких преподавателей и инструкторов, а также начальника школы.

– Ну, это уже другой коленкор, – приосанился Шурепов. – Будем раскручивать.

Для раскрутки помог и местный фотограф, работавший в школе, у которого осталось немало негативов учеников этого шпионского заведения. Фотографии радистов отпечатали с пленок и размножили для ориентировок в войсках.

Скоро был составлен список инструкторов и учеников школы, который худел по мере арестов предателей.

Важного резидента задержали в Риге по паролю из черного медальона.

Так вот глава немецкой резидентуры раскрыла суть задания и назвала явочные места. Резидентом оказалась… женщина, родом из Испании, поселившаяся в Риге. Завербована была абверовцами в Мадриде еще в годы гражданской войны. Она назвала некоторые данные на радистку.

– Как ее зовут, приметы? – спросил Александр Алексеевич.

– Катя. Но я всего один раз с ней встречалась…

– Где работает?

– На заводе ВЭФ.

Все Екатерины были взяты на учет – негласно сфотографированы. В одной из них испанка узнала свою радистку…

* * *

Это произошло в 1944 году накануне наступления в Латвии. Шурепов, как руководитель разыскного отделения фронта, получил от подчиненного данные о конкретных действиях еще одного резидента абвера в Риге – местного гражданина по фамилии Лангас. Проанализировав материалы, он обобщенной справкой доложил о подозреваемом латыше руководству Управления КР Смерш фронта.

Начальник Управления 2-го Прибалтийского фронта генерал-майор Николай Иванович Железников высоко оценил материалы разыскников, увидев в них интересную перспективу развития.

После ареста Лангаса и грамотно построенного Шуреповым допроса латыш сознался, что действительно являлся резидентом по руководству немецкой агентурой из числа местных граждан. Он заявил, когда и кем был завербован, назвал некоторые явочные места для встречи с агентурой, подробно описал нескольких своих агентов, работавших в тылу советских войск и, самое главное, сообщил о факте и месте дислокации в Риге подразделения гитлеровского разведывательного органа «Абверштелле – Остланд».

Посовещавшись, оперативники-разыскники и следователи решили провести захват разведшколы, но не в момент наступления, когда уже будет поздно из-за срочной эвакуации разведшколы, а непосредственно перед ним.

Генерал Железников вызвал Шурепова.

– Так вы решили брать абверовцев разведшколы тепленькими? – спросил Железников.

– Да, Николай Иванович, при такой ситуации улов должен быть приличным. Они не успеют переправить картотеку своей агентуры и другие интересующие нас документы дальше в тыл, – ответил подполковник.

– Пожелаю удачи, сетку только возьмите покрепче, а то рыба крупная, может и прорваться… Прорвать снасти и улизнуть, – улыбнулся генерал, затягиваясь папиросой «Казбек».

– Рыбаки опытные и снасти надежные, товарищ генерал, – успокоил также шуткой своего начальника главный разыскник.

Непосредственно операцию по захвату школы поручили провести молодому, способному и смелому военному контрразведчику капитану Михаилу Андреевичу Поспелову…

М.А. Поспелов

За его плечами уже был опыт партизанской борьбы в тылу врага. Поздней осенью 1941 года партизанский отряд, где комиссаром был Поспелов, в яростном бою разгромил фашистский гарнизон одной из деревень под Старой Руссой, освободив из плена более четырехсот красноармейцев и командиров и взорвав немецкий артиллерийский склад. В этом бою Михаил получил тяжелое осколочное ранение. После выздоровления он опять неоднократно участвовал в боевых операциях партизан.

В 1942 году Поспелова отозвали из-за линии фронта и направили на службу в военную контрразведку. Такие кадры были нужны особистам. К октябрю сорок четвертого он уже приобрел богатый опыт контрразведывательной работы.

От фронтовиков доводилось неоднократно слышать: «На войне люди учатся и мужают быстро…»

Накануне операции группа Поспелова получила подкрепление в количестве четырех человек вместе с Лангасом, который хорошо знал не только улицы Риги, но и расположение абверовского разведывательного органа. Латышу поверили, так как понимали: бывшему резиденту надо отрабатывать за свои грехи, а сбежать к отступающим немцам – нелогично и опасно. Ведь дело шло к разгрому не только гитлеровцев на территории его родины – Латвии, но и всего Третьего рейха.