Идеаль - Фредерик Бегбедер

Надо просто дождаться, пока намеченная жертва нагнется, чтобы достать что-нибудь из сумки, стоящей на полу. Подкрасить губы, высморкаться, прыснуть себе вентолина от астмы или закурить — первобытные рефлексы берут свое. А хищник тут как тут, он затаился в полумраке, подстерегая полоску розового стринга, вылезшую из джинсов «Дизель»… Они чувствуют, что отданы на милость субъекта, присевшего возле них на корточки, и от их неприступности не остается и следа. Нелепость обезьяньей позы способствует взаимопониманию. Расставив ноги и оголив темную бороздку, особенно не позвездишь — наступает этап взаимоизучения. Назовем его братством бабуинов.

Я фотографировал их, не спрашивая разрешения, — в этом состояла моя стратегия захвата. Как правило, они поднимали хай. За кого этот тип себя принимает, старпер, хамло… и вот тут я с французским акцентом объясняю, что делаю, кем работаю и зачем ищу нездешнюю красоту. Как их зовут — Татьяна, Аня или Алена? Слышали ли они про Russian Fashion Week? Хочешь взглянуть на свой портрет? Вот он уже готов. Как насчет того, чтобы стать иконой массмаркета? Иногда лучше вообще молчать при первом знакомстве. Почему? Потому что потребитель, созерцая наши картинки, не беседует с ними! Я с удовольствием разглядывал девочек, словно они уже украшали собой автобусные остановки. Запав на новую мышку, главное — не спешить, а примоститься влюбленным коршуном чуть поодаль и лущить ее в свое удовольствие. Почему они все одинаково душатся («Шансом» от «Шанель»)? Здоровые ли у них зубы, или придется ставить фарфоровые виниры? Волосы хоть натуральные или крашенные краской из супермаркета? Может, им вживили волосяные протезы, заблаговременно побрив индийских нищенок в Бангалоре, а на ногти присобачили синтетические миндалевидные нашлепки для удлинения кургузых пальцев? Достаточно ли округлая у них грудь или надо будет всунуть туда эргономические протезы в 295 кубических сантиметров? У них на самом деле такие длинные ноги, или они жульничают, нацепив босоножки на платформе? А что там с задницей — вдруг она унылая, обвисшая, плоская и требует глютеопластики (коррекция ягодиц при помощи силиконовых имплантов) или инъекции фосфатидилхолина для уменьшения локальных жировых отложений на талии? Как обстоит дело с носом — в меру ли он орлиный, или придется обстругать его в фотошопе? Кожа лица здоровая, или это всего лишь эффект карандаша-корректора, маскирующего прыщи, и искусственного загара? А что у нас с талией — неужто ребра подпилила? Для чего ее лучше использовать — для фотосессий или модных показов, то есть достойны ли ее манеры такого лица? Как она ходит? Как дышит? Хочется ли мне ее поцеловать (хороший знак), жениться на ней (еще более коммерческий вариант) или укусить в шейку (незамедлительное подписание эксклюзивного контракта)?

Сегодня все женщины прекрасны на первый взгляд. Потому что они поголовно научились скрывать свои недостатки. Наша работа состоит в том, чтобы заглянуть по ту сторону цветных линз, накладных ресниц, избыточного слоя румян, худящих черных платьев, утягивающих эластичных поясов, лифчиков «Вандербра», бросающих вызов Ньютону (Исааку, не Хельмуту), липосакций и ринопластики, а также гиалуроновой кислоты, которую они себе впрыскивают в губы начиная с шестнадцати лет. Нам ловко расставляют ловушки, используя весь арсенал искусства упаковки: профессиональный скаутинг состоит в умении почувствовать разницу между добротным продуктом и замаскированной страхолюдиной. У нас нет права на ошибку. Они влетают нам в копеечку — авиабилеты, аренда квартир в Париже, подготовка композиток, шампанское в подарочных коробках плюс наркотики, не говоря уже о том, что просто обидно перегружать наших букеров, чтобы год спустя отослать в родную тундру новую партию обдолбанных и депрессивных Наташ с кругами под глазами. Нет, ну правда, что, нам делать нечего, кроме как нянчиться с будущими исполнительницами лэп-данса в каком-нибудь Екатеринбурге или Калининграде. Наши лучшие люди (Дэвид Кейн из «Reservoir Tops», Жан-Франсуа Блондель из «Melody», Джон Вегас и Бертран Фолли из «Aristo», Андрей Крапоткин из «Starsystem», Ксавье Антуан из «Marilou» и ребята из агентства «Lumiere» в Сан-Паулу) за десять секунд определят вам объемы любой незнакомки. По ночам я развлекался, выпаливая девушкам в лицо сакраментальные цифры: «Let me guess[4]— 85-59-81» (иногда я мухлевал, чтобы вызвать их расположение: «One meter seventy-eight? Forty-nine kilos?»[5]). За окном бушевала пурга; туалет в «First» впечатлял керамической плиткой от Труссарди; перед «Vogue Cafe» три конных таксиста ждали, трясясь на морозе, чтобы за двести рублей отвезти меня, в стельку пьяного, в «Галерею». Случалось, и я дрожал в унисон с этой феерической декорацией, белизна которой сообщала всему, что можно было еще рассмотреть, волшебную ауру, и тогда мне чудилось, что мир вокруг на редкость правильно устроен.

Мне следовало заарканить девчонок до того, как они нападут на нефтяного магната или банкира и на них прольется золотой дождь. Получив машину и квартиру, они сразу прекращают работать. Подождите, дорогой поп, я ведь не говорю, что мне попадались только шлюхи, просто бедняжки используют единственное находящееся в их распоряжении оружие. В Москве кто не успел, тот опоздал, — надо обернуться, пока Петр Листерман не засунул им в рот брильянт. Вы не знаете Петю? Он приехал из Израиля и оборудовал у себя на даче олимпийский бассейн и лыжню. Как перед ним устоять — конечно, они все от него без ума! И потом уже не хотят сниматься меньше чем за 100 000 евро в час. Вот, например Анна Кузнецова, звезда «Avant Agency», — ее нарыли в деревеньке Медведцево. Анне всего семнадцать лет, но она уже практически недоступна! Таня Дягилева готовится к прыжку, имея в загашнике снимки Дэвида Симса, сделанные месяц назад… Да, отец, я был засланным казачком на Лебединой войне.[6]Мои коллеги скауты, представляя своих спутниц, тут же указывали их возраст:

— Это Надя, пятнадцать лет.

— May I inroduce to you Ульяну, she's fourteen.[7]

— Ты знаком со Светланой, тринадцать?

— Hi, how are you, I will be legal in two years.[8]

Девочек тут прибирают к рукам совсем юными, как и во Франции. Одри Марне, например, начав в четырнадцать лет, теперь снимается в кино и делает украшения, свою карьеру топ-модели она закончила к двадцати шести годам…

Приехав в Россию, я беспрестанно задавал себе один и тот же вопрос: как низко я готов пасть? Легальный возраст для секса — пятнадцать лет и три месяца, но мы все отлично знаем, что они начинают трахаться в тринадцать. Чем дальше, тем страшнее. А где пролегает граница дозволенности фотоснимков, рекламных роликов, вебкам-услуг, показов модного белья и кожных тестов? Судя по всему, меня одного беспокоила растущая педофилизация нашей отрасли. И поскольку мои коллеги считали, что ситуация вполне нормальная, я тоже вскоре перестал дергаться. И трудился на совесть, успешно вызывая у мужчин всего мира желание спать с детьми.