Сколько стоит один шаг? - Людмила Леонидовна Бержанская

еще – страшная жизнь. Для меня нет слова “патриотизм”, есть слово “совесть”. Знаете, если бы я не была тогда молода, то, скорее, всему этому подходит (пауза) – кровавое существование.

Анна: (Перебивая). Но, ведь, вы были молоды?

Любовь Антоновна: Была. И поэтому все, что было, можно назвать жизнью. Хотя бы, потому, что была любовь.

Анна: Была?

Любовь Антоновна: Была (задумалась). Ужасное сочетание: любовь и прошедшее время.

Анна: Но ведь память не дает любви оказаться в прошлом.

Любовь Антоновна: Дает (задумалась). Любви нужны ощущения: руки, губы, волосы, тело.

Анна: Но, ведь, вы не забыли?

Любовь Антоновна: (Очень грустно). Да, по большому счету, мне, кроме чувства, нечего помнить.

Анна: Как нечего?

Любовь Антоновна: Вот так – нечего. Мне было 17, а ему 18. Я не знала мужчин, а он – женщин (очень долгая пауза), и не узнал.

Анна: Господи, ради бога, извините меня.

Любовь Антоновна: Нет-нет. Я благодарна вам за то, что, хотя бы, слушаете (пауза). Некому, за всю жизнь некому было даже сказать.

Анна: Неужели некому?

Любовь Антоновна: Не знаю: может, не хотела, может, боялась, может, охраняла то единственное, что стоило в жизни охранять.

Анна: А дети?

Любовь Антоновна: Маленькими их оберегала. А теперь они взрослые. Теперь я могу только бога просить, чтобы хранил их (пауза). А 18-ти летнего мальчика, давно мертвого мальчика, я охраняю.

Анна: Но, ведь, дальше была долгая жизнь?

Любовь Антоновна: Была.

Анна: Семья. Ваши дети.

Любовь Антоновна: Все это есть. Нет того мальчика. Нет.

Анна: Но, ведь, с годами память и чувства приглушаются?

Любовь Антоновна: Приглушаются, когда приходит другое чувство. А, если нет? Помните у Тургенева: любовь, как листья дуба – старые опадают только тогда, когда появляются новые.

Анна: Не появились?

Любовь Антоновна: После войны осталось мало здоровых мужчин, выбирать было нечего.

Анна: Совсем нечего?

Любовь Антоновна: Совсем (пауза). Вот и пошла, за кого пошла (задумалась). Всю жизнь я молча говорила себе: если бы Витенька был жив, в какой бы нежности жила я, в какой ласке росли бы наши дети.

Анна: У вас не нежный был муж?

Любовь Антоновна: Не знаю. Не нужен был ни тогда, ни потом, ни даже сейчас, когда в земле. Не нужен.

Анна: Что, плохой человек был?

Любовь Антоновна: Да, нет. Наверно, не плохой. Не нужен (пауза). Чужой (пауза), не мой.

Анна: Так больше никто и не встретился?

Любовь Антоновна: Понимаете, пока подросли мужчины в нашей стране, женщины состарились (пауза). Кто в одиночестве, кто, как я.

Анна: (Стараясь сделать разговор мягче). Но ведь большая часть людей, к сожалению, не находит свою половину – смиряются, успокаиваются, становятся терпимее и равнодушнее.

Любовь Антоновна: Я начала с конца, с равнодушия.

Анна: Ну, хоть, ни с ненависти.

Любовь Антоновна: Вообще-то, ненависть тоже чувство, и многие от него получают удовольствие.

Анна: Вы ни разу не пытались изменить свою жизнь?

Любовь Антоновна: Нет. Я еще на войне, совсем девочкой, поняла, что важное решение – это шаг по проволоке, и никто не знает, что внизу. А вдруг там пропасть?

Анна: Но, ведь, жизнь, все равно, ставит перед выбором, все равно, наступает момент, когда нужно сделать шаг, первый шаг.

Любовь Антоновна: Понимаете, когда есть выбор, тогда, наверно, нет этой психологической пропасти (длинная пауза). А на войне этот первый шаг – самое тяжелое, самое страшное.

Анна: Папа говорил, что, когда начинается атака, оторвать голову и тело от земли невозможно.

Любовь Антоновна: (Молчание). И этого одного шага достаточно, чтобы все рухнуло в твоей жизни. Один шаг – и его не стало.

Спускается, в это время, экран, на котором кадры войны: молоденький солдат поднимается в атаку, делает шаг, выстрел и он, замертво, падает.

Любовь Антоновна: Неужели, это моя судьба (как всхлип души)?

Во взгляде, вздохе, повороте головы – воспоминание, как прикосновение любви.

Любовь Антоновна: Видите, как оказалось: мне не пришлось его жалеть, не пришлось в нем разочаровываться.

В Любовь Антоновне столько томления по любви, которую отняла война.

На экране – воспоминания: она, молодая, в окопе с мальчиком. Они так нежны, так трепетны друг другу. Они так счастливы.

Конец I действия

II ДЕЙСТВИЕ

Комната в доме Антона и Риммы, хорошо обставлена, чувствуется достаток, накрыт праздничный стол.

Заходит Римма, за ней Елена. Заканчивают сервировку стола.

Антон: (Радушный хозяин). Смотрите, как все здорово успели.

Римма: Твои друзья будут довольны.

Елена: А почему его? За эти годы мы стали и твоими друзьями.

Римма: Лен, я как подумаю, что со школьных лет вы вместе, с ума сойти.

Антон: Все всегда удивлялись: столько было друзей, а остались: один мальчик, то есть, я и две девочки – Анька с Ленкой.

Римма: А как мы познакомились с Любовь Антоновной?

Елена: Аню папа познакомил с ней.

Римма: Они были вместе на фронте?

Елена: Нет. Их познакомил Комитет ветеранов войны.

Антон: Какая она умная и приятная женщина.

Римма: И грустная.

Елена: Ну, почему же? Смешливая, анекдотец всегда к месту вставит.

Римма: А глаза всегда грустные.

Антон: Ну, у меня жена такая тонкая – все видит.

Звонок в квартиру. Входят Любовь Антоновна и Анна.

Антон: Входите (пауза). У нас все, как по нотам. Нигде не опоздали.

Римма: Что ж, сразу к столу?

Любовь Антоновна: Обождите, обождите. Дайте осмотреться, еще раз поздороваться, помыть руки, а потом…

Елена: А потом – по приготовленной программе.

Любовь Антоновна: (Глядя на стол). Да, приготовлено выше всякой программы – всяких похвал.

Римма: (Нетерпеливо). Все, моем ручки – и за стол.

Любовь Антоновна и Анна выходят.

Антон: Как, все хорошо. (Обращаясь к жене). Римка, все-таки ты у меня – молодец.

Римма: (Игриво). Стараюсь (глядя на стол). Ой, Тон, а хлеб?

Антон: Как всегда. Все-все иду. Один момент.

Уходит.

Входят Любовь Антоновна и Анна.

Римма: У нас – заминка с хлебом.

Любовь Антоновна: Тогда разрешите заполнить паузу (садится за пианино, начинает играть и петь речитативом)?

Как много лет, как много лет,

Все, что прошло, все так далеко,

Душа хранит печальный след,

А мне – все так же одиноко.

Елена: А дальше?

Любовь Антоновна: Это последний куплет песни, можно только сначала.

Римма: Так, что нам мешает?

Входит Антон.

Антон: Я. Вот теперь, уж, точно за стол.

Все садятся за стол.

Антон: Я сегодня единственный мужчина за этим столом, давайте первый тост за здоровье присутствующих.

Все пьют, начинается разговор в перерывах