Великий Преемник. Божественно Совершенная Судьба Выдающегося Товарища Ким Чен Ына - Анна Файфилд

Внешнему миру о коронации Ким Чен Ына объявят лишь спустя два года. Когда это случилось, некоторые аналитики надеялись, что новый лидер окажется реформатором. В конце концов, он получил образование в Швейцарии, путешествовал по миру, познакомился с капиталистической системой. Разумеется, он попытается что-то из увиденного там принести в Северную Корею.

Подобными ожиданиями сопровождался приход к власти в Сирии в 2000 г. офтальмолога Башара Асада, стажировавшегося в Лондоне, надеялись и на наследного принца Саудовской Аравии Мухаммеда ибн Салмана, который посещал Кремниевую долину и, придя к власти в 2017 г., разрешил женщинам водить машины.

В случае с Ким Чен Ыном сначала тоже были основания для надежд, как думал, например, Джон Делури, эксперт-китаист из сеульского Университета Ёнсе. Джон пытался найти признаки того, что молодой руководитель принесет Северной Корее реформы и процветание, как в Китае это сделал в 1978 г. Дэн Сяопин.

Преобладали даже более смелые надежды – на крушение системы. От Сеула до далекого Вашингтона многие аналитики и официальные лица смело предсказывали – когда шепотом, а когда и во весь голос – народные волнения, массовый исход в Китай, военный переворот, неминуемый крах режима. За всеми этими апокалиптическими спекуляциями стояла одна общая мысль: разумеется, диктатура не сможет пережить передачу рычагов третьему поколению династии Ким, тем более если этому Киму 20 с небольшим, он учился в престижных европейских школах, фанатеет по «Чикаго буллз» – и не имеет, насколько известно, никакого военного или чиновнического опыта.

Виктор Чха, главный переговорщик с Северной Кореей в администрации Джорджа Буша – младшего, предсказывал на страницах The New York Times, что режим рухнет через несколько месяцев, если не недель.

Пожалуй, Чха был в своих прогнозах самым категоричным, но далеко не единственным, кто так думал. Большинство наблюдателей считали, что конец близок. Мало кто верил, что Ким Чен Ын способен удержать страну.

Я тоже в этом сомневалась. И не могла представить, чтобы Северной Кореей правило третье поколение Кимов. Я много лет следила за Северной Кореей издалека и вблизи. В 2004 г. газета Financial Times отправила меня в Сеул корреспондентом в обеих Кореях. И это стало началом долгой страсти.

За четыре года я побывала в Северной Корее десять раз, считая пять репортажных поездок в Пхеньян. Я посещала монументы Кимов, интервьюировала государственных чиновников, хозяйственников, университетских профессоров – неизменно в присутствии моих неотлучных контролеров. Они сопровождали меня, чтобы я вдруг не увидела такого, что поставит под сомнение тщательно выписанную для меня картинку.

Я постоянно выискивала проблески правды. Несмотря на все старания режима, нетрудно было заметить, что в стране разруха и все не так, как тебе показывают. Экономика едва дышала. Страх был в каждом взгляде. А аплодисменты Ким Чен Иру, которые я слышала, стоя в каких-то 50 метрах от него на пхеньянском стадионе в 2005 г., казались фонограммой.

Эта система не могла дожить до третьего поколения.

Или могла?

Эксперты, что предсказывали радикальные реформы, ошиблись. Те, кто прогнозировал неминуемый крах системы, заблуждались. Ошиблась и я.

В 2014 г., после шестилетнего перерыва, я вернулась в Корею в роли корреспондента The Washington Post.

Через несколько месяцев после назначения и почти через три года после прихода к власти Ким Чен Ына я отправилась в Пхеньян освещать турнир по рестлингу. Так журналисты делают, чтобы получить визу в Северную Корею.

Я поразилась. Я знала, что в столице строительный бум, но даже не представляла его размаха. Казалось, в каждом втором квартале в центре города строится многоэтажный жилой дом или кинотеатр. Прежде увидеть на улице даже трактор было редкостью, но вдруг повсюду грузовики и краны, помогающие строителям в оливковой военной форме возводить здания. Раньше на улицах на меня никто даже не поднимал глаз, хотя иностранец был редкой птицей. Прохожие шли мимо, опустив глаза. Теперь атмосфера в городе стала легче. Люди лучше одеты, появились специальные площадки, где дети гоняют на роликах, и в целом нет былой напряженности. Жизнь в этом городе-витрине явно оставалась суровой: очереди на троллейбус-развалюху все так же длинны, по-прежнему всюду сгорбленные старушки, куда-то тащащие на плечах огромные тюки, по-прежнему ни одного толстяка. Даже просто упитанного. Ну кроме Единственного. И все же было видно всякому, что Пхеньян, город северокорейской элиты, которая обеспечивает Ким Чен Ыну власть, – не гибнет. Через семь десятилетий после создания КНДР я не заметила трещин в фасаде коммунистической державы. За эти годы мир видел появление и царствование многих жестоких тиранов, угнетавших народ ради личных интересов. Иосиф Сталин. Пол Пот. Иди Амин. Саддам Хусейн. Муаммар Каддафи. Фердинанд Маркос. Мобуту Сесе Секо. Мануэль Норьега. Среди них были доктринеры и клептократы. Многие – и то и другое. Были и случаи диктаторских династий. На Гаити «Папа Док» Дювалье передал власть сыну, «Бэби Доку», а сирийский президент Хафез Асад оставил пост сыну Башару. На Кубе Фидель Кастро устроил передачу власти брату Раулю. Но семья Ким необычна тем, как долго держит в своих руках страну. За годы правления Ким Ир Сена, первого вождя КНДР, в США сменились десять президентов, первым из которых был Гарри Трумэн, а последним – Билл Клинтон. В Японии – 21 премьер-министр. Ким Ир Сен почти на 20 лет пережил Мао Цзэдуна, на 40 – Сталина. Северная Корея уже просуществовала дольше, чем Советский Союз.

И мне хотелось узнать, каким образом этот молодой человек и унаследованный им режим держатся вопреки всему. Хотелось собрать всю информацию о Ким Чен Ыне, какую только можно будет найти.

В поисках ключей к этому самому загадочному из лидеров я решила поговорить с каждым, кто когда-либо его встречал. Неблагодарный способ: так мало людей с ним общалось и даже среди этих немногих лишь ничтожная часть провела в его обществе сколько-нибудь заметное время. Но я продолжала искать любые зацепки.

Нашла тетю и дядю Ким Чен Ына, которые были его опекунами, пока он учился в Швейцарии. Я отправилась в швейцарскую столицу Берн, надеясь что-то понять о поре формирования его личности, сидела возле дома, где он жил, гуляла вокруг школы.

В замызганной харчевенке в Японских Альпах я дважды обедала с Кендзи Фудзимото, оставшимся не у дел поваром, который готовил суши отцу Ким Чен Ына и стал будущему лидеру кем-то вроде товарища по играм. Я беседовала с людьми, которые сопровождали в Северную Корею баскетболиста Денниса Родмана, и слышала от них рассказы о пьянстве и сомнительном поведении вождя.

Узнав, что старший единокровный брат Ким Чен Ына Ким Чен Нам убит в Куала-Лумпуре, я тут же вскочила в самолет и через несколько часов стояла на месте убийства. Я ждала у морга, куда увезли его тело, и наблюдала, как входят и выходят озабоченные северокорейские аппаратчики. Я отправилась к северокорейскому посольству и обнаружила, что, устав от репортеров, там просто свинтили звонок на воротах.