Пришедшая с туманом - Лена Летняя

– Ты бы как-то определился, – хмыкнул бородач. – Привели мы туман или прогнали. Если мы привели, то чего же она, – он кивнул на меня, – его убрала так рано? Не всех же еще сожрали.

Я поняла, что последнюю фразу он сказал зря: народ вокруг как-то нехорошо заволновался, обозлился еще сильнее. В руках у людей уже начали появляться те самые вилы и лопаты, которых так не хватало мне. А заодно дубинки и даже парочка мечей блеснула в лучах заходящего солнца, появившегося из-за туч как будто в насмешку.

– Может быть, и не сама привела, но пришел он за ней, – уверенно заявил третий мужчина, чем-то похожий на второго. – И точно она ведьма. Иначе откуда бы она тут взялась в таком виде?

Люди одобрительно загудели, незаметно приближаясь к нам уже всем скопом, а у меня пронеслась в голове только одна мысль: «В таком виде? В каком это таком?»

– Ладно, заприте пока обоих, – велел мужчина с суровым лицом. – Завтра будем с ними разбираться. Сегодня надо отдать дань погибшим.

Не знаю почему, но я испытала облегчение. В глубине души я была уверена, что нас обоих насадят на вилы прямо сейчас. То, что разбирательство решили отложить до завтра, казалось мне огромной удачей. Будет время разобраться в происходящем и что-нибудь придумать.

Нас со всех сторон обступили мужчины. Я видела, как бородач, назвавший себя охотником на туманных монстров, потянулся к рукоятке спрятанного в ножны меча, но силы были настолько очевидно неравны, что доставать меч он все-таки не стал. В результате его забрали вместе с ножнами, а нас грубо схватили за плечи и отволокли к небольшому домику посреди деревни. Внутри были только голые стены, у одной из которых навалена солома.

Затолкав нас внутрь, мужчины захлопнули двери и, судя по звуку, заперли на засов. Я напряженно вслушивалась, как отдаляются их шаги и голоса. Когда они наконец стихли, я снова облегченно выдохнула, добрела до кучи соломы и почти упала на нее. Ноги все еще отказывались уверенно меня держать, и теперь я чувствовала, как мерзнут ступни. Натянула на них подол длинной ночной рубашки, потому что тонкие штаны были слишком короткими, заканчивались на середине икры.

И только через мгновение я поняла, что именно имел в виду мужчина, говоря про мой «такой» вид: на мне была ночная одежда. Ни обуви, ни платья. Длинные темные волосы в беспорядке рассыпаны по плечам, в них ни одной заколки. Как будто прежде, чем оказаться в тумане, я спала. К счастью, ночная рубашка была из достаточно плотной теплой ткани и с длинным рукавом. Наличие штанов тоже почему-то успокаивало. Наверное, потому что больше на мне совсем ничего не было. Всего две вещи – вот и все мое богатство.

А между тем становилось холоднее. Или просто я начинала чувствовать холод? И заодно страх. И голод. И я даже не знала, от чего мне хочется плакать сильнее.

Внезапно мне на плечи легла довольно теплая куртка. Я отвлеклась от размышлений и разглядывания подола рубашки и подняла взгляд на бородача. Насколько я помнила, на том были только рубашка и жилет. Ну, штаны и ботинки, конечно, тоже. Но куртки не было. Оказалось, он достал ее из сумки, которая все это время висела у него за плечами. И которую никто не забрал.

Сев рядом со мной на солому, он достал из той же сумки три яблока и какой-то сверток, который пах копченым мясом. Или рыбой. С копченостями всегда сложно сказать наверняка. Странно, что я знала это, но не то, как оказалась бредущей через туман рядом с чудовищами. И где была до этого?

Бородач протянул мне яблоко, которое я схватила без лишних колебаний. Сразу впилась в него зубами, не столько от голода, сколько от жажды. И только откусив пару раз, вспомнила, что так вести себя невежливо.

– Спасибо, – прохрипела я. Что ж, прозвучало жутко, но хотя бы голос прорезался и язык повиновался.

– О, а я уж думал, ты немая, – усмехнулся бородач, разворачивая сверток. Внутри оказались темные твердые на вид полоски. Все-таки мясо. – Как тебя зовут?

Я еще дважды жадно укусила яблоко и прожевала, прежде чем признаться:

– Не знаю. Не помню. А тебя?

– Как это не помнишь? – удивился бородач. Его руки, расправлявшие ткань на соломе между нами, замерли.

Я пожала плечами.

– Вот так. Ничего не помню. Ни кто я, ни как тут оказалась. И, честно говоря, понятия не имею, где я.

Он долго пытливо смотрел на меня. Наверное, пытался понять, вру ли. Потом взял кусок мяса и принялся его жевать.

– От дома тебя явно далеко занесло: говоришь с акцентом, а на этом континенте это единственный язык. За морем не бывал, не знаю.

Я скосила глаза на темные полоски, лежащие поверх ткани. Раз он положил их между нами, то наверняка же предлагает угощаться? Осторожно взяла одну. Бородач не прореагировал, продолжал задумчиво жевать, глядя перед собой.

– Так как тебя зовут? – повторила я свой вопрос.

– Все зовут меня просто Охотником, – отозвался он, не поворачиваясь ко мне. – Зови и ты меня так. А я буду звать тебя Незнакомкой.

Я кивнула, догрызая яблоко. Имена не хуже других. Во всяком случае, я не могла предложить ему другого. Он мне, видимо, тоже.

– Что теперь с нами будет? – спросила я, потянувшись за вторым кусочком мяса.

Охотник тяжело вздохнул и мрачно предрек:

– Боюсь, что ничего хорошего.

У Охотника в сумке оказалась еще и фляга с водой, поэтому съев два яблока, треть мяса и запив все это, я почувствовала себя гораздо лучше. Ноги, конечно, все равно сильно мерзли, но благодаря одолженной мне куртке все было не так плохо.

Утолив жажду и голод, я принялась осматриваться. Смотреть, правда, было особо не на что: четыре стены, одна из которых с распашными дверями, ныне надежно запертыми (я проверила), в стене напротив маленькое окошко с решеткой от непрошенных гостей (и чтобы никто не смог выбраться), куча соломы – вот и все. До окошка я толком не дотягивалась, чтобы выглянуть, поэтому происходящее за стенами нашей тюрьмы оставалось для меня только звуками и запахами.

Когда потянуло гарью с примесью еще какого-то запаха, от которого перекручивало внутренности, я все-таки попыталась допрыгнуть и посмотреть, что происходит, но ничего не вышло. И встать тут было не на что. Я оглянулась на Охотника.

– Не мог бы ты мне помочь? Подсадить или как-то подержать?

– А зачем тебе? – меланхолично поинтересовался он.

Пока я изучала место нашего заточения, надеясь найти способ выбраться, он расслабленно лежал на куче соломы, подложив под голову руки и покусывая сухую травинку. Спокойный как… В памяти не нашлось подходящего сравнения. Что немного раздражало.

– Хочу посмотреть.

– Не надо тебе на это смотреть.

– Почему?

Он недовольно вздохнул и выразительно покосился на меня.