Комната волка - Габриэле Клима

– Я серьёзно, – Бритва встал. – В нашем классе нет никакого Фантини.

Снова смех. Даже Клаудия покачала головой, но было видно, что она едва сдерживается.

– Ты издеваешься надо мной? – нахмурилась Диказио.

– Я? – воскликнул Бритва. – Конечно нет.

– И?

– Что «и»? Вы перепутали. Разве Фантини не в «Б» классе? Просто у них сейчас урок в соседнем кабинете. Возможно, сегодня утром вы собирались в «Б» класс и…

– Спасибо, мы поняли, – обрезала Диказио. – Садись.

Она снисходительно улыбнулась, но у неё дрожали губы.

Амброзини, сидевший в глубине класса, поднял руку. Он встал, откашлялся и сказал:

– Знаете, вы действительно перепутали. Фантини на самом деле в «Б» классе. Он учится с моей сестрой.

Кто-то согнулся от смеха пополам.

– Так! – воскликнула Диказио, резко встав. – Фантини здесь или нет?

– Минутку, – перебил её Бритва. – Если хотите, я его позову.

Он поднялся из-за парты и вышел.

Амброзини отвернулся. Его трясло от хохота.

Нико смотрел на Диказио. Она молча села. Она и вправду не справлялась, тут уж не попишешь. Эта учительница не умела держать класс. Диказио напоминала Нико его отца. Он тоже не знал, как обращаться с сыном, и каждую неделю вызывал маляра, чтобы снова на день почувствовать себя хозяином замка. Но Диказио некому звонить: директору было плевать на неё и учеников.

Нико стало жаль учительницу. Ему даже захотелось подойти к ней и извиниться за выходку Бритвы.

Диказио заметила, что Нико смотрит на неё. Нико решил, что она вот-вот расплачется, но вместо этого она спросила:

– Тебе смешно?

– Простите, что? – переспросил Нико.

– Тебе это кажется смешным? – Она показала рукой на дверь. – Тогда иди. Иди, составь своему другу компанию.

– Нет, вы не поняли…

– Вон! – рявкнула Диказио.

Нико посмотрел на Амброзини, но тот ничего не сказал.

– Но ведь я ничего не…

Диказио ударила рукой по столу так сильно, что Нико вздрогнул.

– Я ведь ничего не… – повторил он. Его собственный голос показался ему таким далёким, как будто говорил не он.

Диказио встала.

– Вон! – закричала она.

Удар. Как мазок белой краски. По стенам.

Нико запомнил её удар рукой по столу – он, как белая краска, в мгновенье всё уничтожал.

Позже Лео рассказал ему, что он перевернул парту. Как Халк поднял её в воздух и кричал тоже как Халк. Нико швырнул парту через весь класс и чудом не попал в окно, но задел Бернарди, сломав девочке руку.

Всё это ему рассказал Лео, потому что Нико ничего не помнил.

У него осталась в памяти только Клаудия, которая вскочила и смотрела на него с открытым ртом. И Сильвано, который шёл по коридору с газетой и увидел Диказио, которая спряталась за столом. Диказио кричала так, словно школа вот-вот рухнет из-за землетрясения. Сильвано посмотрел на Нико, прищурив глаза. Он бросился к нему, поднял, как мешок с сахаром, и вынес из класса.

Сильвано принёс Нико на школьную проходную. Теперь он смотрел на него так, как смотрят тюремные надзиратели на заключённых, прежде чем забрать мобильный телефон.

Из-за дурацкой шутки Бритвы Нико отстранили от учёбы на десять дней.

Он представил своего отца. Вообразил, как тот ткнёт пальцем ему в грудь и выпучит глаза, как жаба, у которой проблемы с желудком. Десять дней? Ты с ума сошёл? И что ты хотел доказать своим поведением?

Нико прищурился. Он оглядел школьный двор, в котором не было ни души. Конечно, он мог вскочить и броситься наутёк. Этот бегемот Сильвано вряд ли его догонит. Но потом Нико подумал: «Почему я должен бежать? Я ведь ничего не сделал».

До этого Сильвано отвёл его обратно в класс, чтобы он забрал свои вещи. Нико быстро оглядел одноклассников. Они молча смотрели на него, а Диказио даже не подняла головы от журнала. Затем вахтёр отвел его обратно. Нико сел в углу маленькой проходной, широко расставив ноги, как борец сумо. Теперь он ждал отца. Никто так и не понял, что виноват был не Нико, а Бритва. Это Бритва должен был сидеть на проходной. Но Нико был готов поспорить, что тот даже не получил замечания в дневник.

Он встал и потянулся, раскинув руки в стороны. Сильвано бросил на него взгляд и тут же уткнулся в газету.

Возможно, если Нико досчитает до десяти, папа не придёт. Иногда такое случалось. Нико считал до десяти, и проблемы исчезали сами по себе.

«До десяти. Досчитать до десяти, и папа не появится».

«Один… два… три…»

Нико посмотрел на дверь, обвёл взглядом улицу.

«…четыре… пять… шесть…»

Посмотрел на Сильвано.

«…семь… восемь… девять…»

Какой-то звук. Шум двигателя. Во дворе школы остановился автомобиль.

«Чёрт».

Сильвано поднял голову.

– Ну наконец-то, – вздохнул он.

Сильвано кивнул Нико, и они вместе вышли во двор.

Папа был мрачным. Он молча взял у сына рюкзак и положил его на заднее сиденье.

– Садись, – велел он.

«И всё из-за Бритвы. Из-за его дурацкой шутки».

В кармане Нико завибрировал телефон.

Л е о: Эй, братишка.

Н и к о: Давай потом, я с отцом в машине.

Л е о: Тебя отстранили?

Н и к о: Да.

Л е о: Ничего себе, братишка. Но это было круто, ты был реально как Халк.

Н и к о: Я правда швырнул парту?

Л е о: В смысле?

Н и к о: Я правда бросил её? Я не помню этого.

Л е о: Ты шутишь?

Папа обернулся:

– Убери телефон, Нико.

– Сейчас, па.

Л е о: Братишка, в смысле?

Н и к о: В том смысле, что я не помню этого, Лео.

– Нико, убирай телефон.

– Это Лео, па. Сейчас.

Л е о: Блин, братишка, тогда это ещё круче.

Н и к о: Мне пора, отец злится.

Папа затормозил так резко, что Нико чуть не влетел в переднее сиденье.

– Блин, пап!

– Выходи, – велел он.

– Что?

– Выходи!

Нико фыркнул и вышел из машины.

– В чём дело?

– Может, скажешь мне, зачем ты это делаешь, Нико? – спросил папа. Он тоже вышел из машины и теперь стоял в двух сантиметрах от сына, словно на заправке, на которой они остановились, больше не было места.