Краткая история Японии - Джон Г. Кайгер

Каким образом современные историки решают проблему датировки начала государственного объединения? Они критически изучают древние японские хроники, которых немало, и пытаются истолковать сделанные находки. Историки отвергли 660 год до нашей эры как дату создания государства не просто потому, что посчитали ее плодом воображения древних людей — рациональные подсчеты указывают, что она основана на предпосылках, которые мы принять не можем. Ученые, первыми пытавшиеся опереться на эту дату, были знакомы с китайским понятием временных циклов. Длятся они 60 лет, и при этом считается, что 58-й год каждого цикла приносит значительные перемены. 58-м годом одного из таких циклов был 601 год, и в то время действительно происходили важные изменения. Китайцы полагали, что в 58-м году каждого 21-го 60-летнего цикла, то есть раз в каждые 1260 лет, происходит событие величайшего значения. Отсчитав назад от 601 года один большой цикл длительностью 1260 лет, и определили дату события непревзойденной важности — восшествия на престол первого императора. Это был 660 год до нашей эры.

Современные историки нашли этой дате убедительную альтернативу, не отмахнувшись от легенд и древних текстов, но изучая ранние японские хроники, еще более ранние китайские источники, датируемые 25 годом, а также богатый и при этом постоянно пополняющийся корпус археологических источников.

Самые ранние свидетельства современников о политической жизни Японии дают китайские хроники. По сообщениям китайцев, в середине III века у японцев не было единого государства — вместо него существовало больше 100 мелких общин. Позднее это число сократилось до 30 маленьких государств, и больше всего китайцев интересовало то из них, которым правила женщина, — страна Яматай, или Ямато.

Судя по всему, Пимико была и верховной жрицей своего народа, то есть сосредоточила в собственных руках и политическую власть, и религиозную. Была ли ее страна — Яматай — политическим центром всего государственного образования, как считали китайцы? Маловероятно.

Скрупулезно следуя указаниям древней китайской хроники, Яматай можно поместить только далеко к югу от нынешней Японии, в Тихом океане. Однако если указанные расстояния скорректировать, то возможно предположение, что страна Яматай располагалась на западном побережье острова Кюсю. Если же скорректировать не расстояние, а направление, Яматай могла находиться в центральной части Японии, в регионе, который носит название Ямато и где, как утверждают чуть ли не все японские предания и свидетельствуют многие археологические находки, действительно существовало некое государственное объединение. Споры об истинном местоположении Яматай шли не одно столетие и все еще продолжаются.

Таким образом, стопроцентной уверенности в том, что в китайской хронике речь идет именно о королевском дворе Ямато — том легендарном месте, которое современные историки признают колыбелью японского государства, нет. Тем не менее она вполне убедительно показывает, что в 221–265 годах, о которых писали китайские хронисты, Япония еще не была единым государством, и такие регионы, как Идзумо (префектура Симанэ) и Киби (префектура Окаяма), вполне могли иметь не меньшее значение, чем Яматай, в качестве зарождающихся государств.

К нашему сожалению, китайцы не имели возможности постоянно наблюдать за событиями в Японии, поэтому все последующие изменения в концентрации власти современниками письменно зафиксированы не были — они записаны лишь четыре, а то и пять столетий спустя уже в самой Японии, для императорской семьи. Эти местные хроники помещают крупный центр государственной власти в Ямато и фиксируют распространение его влияния в других областях. Однако данный источник неточен — в нем много ошибок, поэтому задача современных японских археологов заключается в том, чтобы дать всем нам более достоверную информацию, главным образом в вопросах датировки.

Подчинение восточных провинций шло медленно. Сначала влияние Ямато установилось в западной части страны, вплоть до Миманы в Южной Корее. Это была значительная территория, и правители Ямато оставили внушительные памятники своего территориального могущества в виде собственных погребальных курганов — кофун, или старых гробниц. Сначала, в конце III или начале IV века, курганы были сравнительно небольшими и устраивали их в естественных холмах. В V веке власть правителей Ямато существенно усилилась, если судить по масштабам самых заметных мест упокоения. Эти курганы возвышаются на равнинах и сегодня. Их пропорции, методы строительства и декорирования были стандартными — курган, окруженный рвом, имел характерную форму замочной скважины. Кофун слишком велики, чтобы их можно было целиком увидеть с поверхности земли, и должное этим сооружениям, не менее грандиозным, чем египетские пирамиды, хотя и не таким высоким, отдает только аэрофотосъемка. Самая крупная из кофун, гробница императора Нинтоку, расположенная в современной префектуре Осака, занимает площадь 32 гектара, а в длину вместе со рвом составляет 821 метр.

Рассказывают, что его строили 20 лет. Столь велика была власть правителя Ямато, позволившая собрать людей и заставить работать на него.

Практика строительства курганов в стиле государей Ямато вскоре распространилась шире — местные правители следовали примеру, который подавали самые могущественные люди страны.

В целом по всей Японии сохранилось около 20 000 кофун, причем в основном они расположены в самых развитых областях, то есть находившихся в тесном контакте с двором Ямато. Размеры гробниц властелинов Ямато доказывают, что в их распоряжении находились мало чем ограниченные ресурсы рабочей силы страны, однако правители отдаленных районов тоже могли сооружать не менее внушительные курганы. В области Киби к западу от Ямато вдоль побережья Внутреннего моря были найдены 140 огромных кофун, принадлежавших местным вождям[6]. Самый крупный из них в высоту достигает 27 метров, а в длину превышает 335 метров. По приблизительным оценкам, тысяче человек понадобилось бы трудиться четыре года, чтобы насыпать такой курган, не считая работ, связанных с устройством и декорированием погребальных камер. Такие задачи требовали безоговорочной власти правящей знати над рабочими массами, что свидетельствует о возникновении политической элиты — прослойки людей, которых, вероятнее всего, можно назвать правителями.