Лягушка под зонтом - Вера Копейко

– На этом свете все стоит ровно столько, сколько за него готовы заплатить, – говорил мужчина, снимая... живот.

Никита почувствовал неприязнь к посетителю. Ему показалось, что он улавливает странный запах. Его обоняние доставляло немало неприятностей. Никита с трудом свыкся с запахами ангара – коробки с зонтами прилетели, приплыли из стран Юго-Восточной Азии. От них исходил запах сырости, затхлости пароходных трюмов, приправленной острыми специями, плывшими по соседству с зонтами. Он улавливал едкость кислоты, навсегда засевшей в плохо выделанную кожу. Своей едкостью она наделила картон коробок с зонтами, ожидавшими вместе с ней отправки в душных морских терминалах.

Он привыкал долго, извел не один баллончик поглотителя запахов, зажигал курительные палочки. А когда приходил домой, раздевался догола едва не у порога, долго мылся под душем, потом кидал в стиральную машину то, в чем сидел на работе.

Мужчина вынул из-под куртки не живот, а рюкзак. Так – спереди – носят их иностранные туристы, напуганные рассказами о московских разбойниках, которые дергают молнию на бегу, чиркают ножичком на эскалаторе метро. Они готовы терпеть неудобства ради сохранности своего бесценного имущества.

– Я к вам, Никита Тимофеевич. Это ведь вы, верно? Сын академика Тимофея Никитича Дроздова?

– Да, это я, – ответил Никита. Он не отрывал глаз от рюкзака из синей синтетической ткани.

Мужчина оглядел Никиту.

– Похож, – сказал он. – Лицом, фактурой. Думаю, талантами тоже. Скажу прямо: ими-то я и рассчитываю воспользоваться.

Никита молча ждал.

– Я покажу вам одну вещицу. – Мужчина похлопал по круглой сфере рюкзака. – Не думайте, на дармовщинку не рассчитываю. Консультация стоит денег, скажите сколько. Я готов заплатить.

– Вы приехали сюда, – Никита указательным пальцем потыкал вниз, – ко мне? Не за зонтами?

До него наконец дошло, что этот человек хочет иного. Но он так привык, что он здесь не более чем функция, благодаря которой оптовики получали зонты для продажи. Иногда появлялись те, кто хотел купить в розницу, он продавал им тоже. Но все они приезжали не к нему лично, а в фирму «Милый дождик». Они понятия не имели, как его зовут, а уж как звали и кем был его отец – тем более.

– А к кому же? – изумился мужчина.

– Но... почему? – невольно вырвалось у Никиты.

– Я узнал, что вы больше не работаете в Музее народов Востока. Все знаю, – тараторил мужчина, – и даже не работаете и на него, – подчеркнул он последнее слово. – Но мне в данный момент нужна не бумажка с печатью, которая называется «экспертное заключение», а другое.

– Что же это? – Никита весь подобрался, словно ожидал услышать нечто, давно отправленное в дальний угол памяти. И это нечто он боялся растревожить. Вырвется – и куда его? Что с ним делать, как справиться? Больно...

– Я хочу знать точно, что за вещь, которая у меня вот тут, – похлопал мужчина по рюкзаку – красные хвостики молний заплясали, словно язычки пламени.

– Но я не эксперт... официальный, вы совершенно правы, – предупредил Никита.

– Мне не нужен официальный. Мне нужен знающий.

– Кто вам дал?.. – спросил Никита.

– Сам нашел. – Мужчина угадал вопрос.

– Но все это было так давно... Да, я работал в музее, потом сотрудничал с ним... – говорил Никита, испытывая странное чувство: этот рыжеватый толстячок явился к нему как знак. Чего-то... чего-то такого, что перевернет его жизнь. Но как? Развернет в обратную сторону?

– Все знаю, все понимаю, – говорил мужчина, ухватив пальцами собачку главной, самой длинной молнии. Нутро рюкзака распахнулось. – Вот. Объясните мне...

Никита молча смотрел на то, что лежало в рюкзаке. Мужчина смотрел на него. Лицо Никиты становилось мягче, щеки порозовели. Он потянулся к рюкзаку. Купоросно-синий цвет и синтетическая ткань никак не сочетались с тем, на что он смотрел.

– Вынимайте, Никита Тимофеевич, вынимайте, – подгонял хозяин вещи.

Никита положил руки на теплое дерево.

– Я хочу знать все, что вы знаете о ней, – заискивающим голосом проговорил мужчина. – Кстати, меня зовут Владилен Павлович.

– Владилен Павлович... – повторил Никита, не отрывая глаз от фигурки.

– Именно так. Фамилия моя Мазаев.

– Мазаев... – снова повторил Никита, не думая и не вникая.

– Да. Когда я стану старым дедом, буду спасать зайцев во время разлива. Стану дедушкой Мазаем. – Он усмехнулся. – Но детей у меня нет, значит, не будет и внуков. Стану рассказывать о спасении зверушек чужим. Вашим, например.

– Да-а... – пробормотал Никита, не отзываясь на шутку.

– А пока я спас вот этого красавца. Во время наводнения, которое называется цунами.

– Цунами? – снова переспросил Никита, ощупывая голову фигурки, плечи, торс.

– Совершенно верно, а произошло это во всем ныне известной стране Юго-Восточной Азии, Таиланде. Скажите же мне, кто это и что это? Убедите меня, что я не зря мазайствовал!

– Но как он... мог там оказаться? – бормотал Никита. – Он же из уральских лесов, при чем тут Таиланд? Сколько таких богов его дед и отец вынесли из тайги? Родной брат... – Никита не отрывался от деревянной скульптуры.

– Чей? – быстро спросил Мазаев.

– Тех, которые у меня дома в шкафу. – Никита усмехнулся, потом, поймав цепкий взгляд посетителя, добавил: – Это пермский божок.

Мазаев открыл рот, потом закрыл. Круглое лицо покраснело.

– Вы хотите сказать, это не Восток? Этот тип ничего не стоит? – Он сдавленно засмеялся. – То есть не дороже зайца, которого спасал настоящий Мазай? Но посмотрите, его лицо похоже на восточное!

– Похоже? Гм... – Никита помолчал. – Как говорят, для китайцев мы европейцы, а для Европы – азиаты. Слышали, может быть? – Никита усмехнулся. – Вы смотрите на эту фигурку как европеец, поэтому видите чужое лицо. Оно кажется вам восточным.

– Допустим. – Мазаев вздохнул и сел в кресло. – Но этот тип хотя бы стоящий?

– Полагаю, более чем, – ответил Никита совершенно серьезно.

Мазаев засмеялся. Напряжение отпустило, это было видно по лицу, которое стало рыхлым, как оттаявшее дрожжевое тесто для домашних пирогов, принесенное из супермаркета.

– Подумать только, я притащил эту фигурку из Таиланда. А вы говорите, из Перми. Откуда ей там взяться?

Никита пожал плечами:

– Можно предположить, что кто-то привез ее с собой. Сейчас в Таиланд больше всего народу едет с Урала и из Сибири. – Об этом ему рассказывала мать, а она хорошо знает. – В общем-то понятно желание погреться, к тому же не надо заниматься визой.

– Ага, а заодно кое-что прихватить из дома, а там нагреть кого-нибудь. Ха-ха. Продать ему, что досталось даром, – ворчал другим, старческим, голосом Мазаев. – Наверняка кто-то стащил с бабкиного чердака и уложил в сумку. Мало ли – поменяет на медное колечко.