Мир Волкодава: Эпоха бедствий - Андрей Мартьянов

Следующим утром шад выехал из Дангары осмотреть наемное войско, уже готовое двинуться к полуночи, чтобы занять склоны гор и там дать решительный бой степнякам.

"Неплохо, неплохо, - размышлял Даманхур, рассматривая выстроившиеся специально к его появлению в лагере аррантские легионы, сотни конницы и отряды варваров-сегванов (эти никогда не упустят случая поучаствовать в ратной потехе и в придачу заработать серебра своим мечом). - Жаль только, что кавалерии у нас осталось слишком мало. Но пехота в плотном строю выдержит все атаки легкой конницы мергейтов, лучники, вне всякого сомнения, нанесут степнякам изрядный урон, а если Абу-Бахр сумеет загнать войско Гурцата в капкан... Впрочем, мы точно так же рассуждали под Мельсиной. И чем закончились наши благостные надежды?"

Бедняга Энарек! Именно на него уставший и измотанный Абу-Бахр свалил дела по обеспечению собранного воинства провизией и обязанность распределять плату между наемниками. Когда дейвани ознакомился с состоянием сокровищницы шада, заблаговременно вывезенной из столицы, то ужаснулся: если так пойдет и дальше, к началу осени Даманхур превратится в нищего. Следует немедленно пополнить казну. Но как? Население Дангары и без того обложено самыми высокими налогами, подати взимаются едва ли не за право дышать воздухом. Сегваны и мономатанцы, привозившие на кораблях зерно и мясо, подняли цены, бесстыдно наживаясь на бедах Саккарема. Нарлаки так вообще отказались поставлять хлеб в шаданат - у них, видите ли, в этом году неурожай. И тогда Энарека осенила светлая мысль.

Кто богаче всех в этом мире? У кого запасено столько золота, серебра и драгоценностей, что хватит буквально до конца света, даже при самой роскошной жизни? Кто много столетий накапливал сокровища, подарки царственных особ, рачительно складывал в бездонные закрома самые невзрачные монетки, прекрасно зная, что по капле собирается море?

- Солнцеликий, выслушай меня. - Энарек вихрем ворвался в шатер Даманхура, лишь мельком кивнув собравшимся там командирам воинства. Более всего обращали на себя внимание двое легатов из аррантского "Сизого беркута", ибо в соответствии со своими непонятными обычаями ходили полуобнаженными, нося лишь ослепительно белые короткие туники. - Я придумал!

- Что? - недовольно повернулся к дейвани шад. - Прошу извинить меня, почтенные. Мне необходимо переговорить с уважаемым Энареком.

- Надо отправляться в Меддай, как можно быстрее! - горячо зашептал Энарек Даманхуру. - Аттали эт-Убаийяд не откажется помочь нам. Господин, у мардибов Священного города накоплены огромные богатства. Они властвуют над душами людей. И наконец, аттали ближе, чем любой смертный, стоит к божественным силам. Сейчас, когда мергейты угрожают Меддаи, эт-Убаийяду потребуется защита войск. Полагаю, для мудрейшего не секрет, что за каждый меч придется заплатить...

- Я думал об этом, - тихо проговорил в ответ Даманхур. - Шадов отнюдь не зря называют Львами Провозвестника и Хранителями веры. Вечером ты узнаешь мое решение.

Каким оно еще могло быть, это самое "решение"? И шады, и священнослужители из Белого города не раз выручали друг друга, тем более что династия саккаремских владык, по преданию, вела свой род от самого Провозвестника Эль-Харфа. Даманхур, оставив армию на попечение наследника и взяв с собой двести гвардейцев эскорта, Энарека и своих личных телохранителей, спешно выехал в Меддаи. Вместе с отрядом отправился младший сын кониса Нардара Юстиния Асверус Лаур, бывший послом своего отца в Мельсине. Молодой человек собирался немедленно вернуться в Нардарский конисат, чтобы предупредить соотечественников об опасности, а путь из Дангары через Меддаи и далее на полночь, хотя из-за войны стал опасен, всегда считался самым коротким.

Проводники из кочевых племен джайдов, обитавших в пустыне Альбакан, вели конников шада от оазиса к оазису, и вскоре отряд должен был прибыть под стены Белого города.

* * *

- Нашел что-нибудь?

- Сплошную ерунду, и ничего более. Кроме, пожалуй, трактата Авестиниана Аэтрийского "О древнем волшебстве, магии, искусствах колдовства и ворожбы, а такожде о способах общения с силами демоническими". Хочешь послушать? Редкостный бред. Это о детородном уде некоего козлоподобного демона, вызванного безымянной колдуньей: "...он был обычно извилистым, остроконечным и змееподобным, сделанным иногда наполовину из железа, наполовину из плоти и обычно расщепленным, наподобие языка змеи". И далее: "...колдунья сказала, что соитие не доставило ей никакого удовольствия, поскольку она испытала скорее страх и очень сильную боль от члена козла, который был холодным как лед..."

- Кто, козел или уд?

- Прекратите, пожалуйста, вы двое! Кэрис, убери эту отвратительную книгу!

- Да погоди возмущаться, тут еще есть... ага, даже с миниатюрами в аррантском стиле. Иди посмотри.

Фарр атт-Кадир только поморщился и неодобрительно покачал головой. Его приятель-вельх по непонятной причине находил в обширнейшей библиотеке Меддаи самые мерзкие трактаты и рукописи, наподобие только что процитированной, и зачитывал отрывки из них вслух. Почему-то они казались ему очень забавными.

В прохладном сумрачном помещении библиотеки стоял кисловатый запах старой кожи, вылежавшейся несколько столетий. Большинство полок занимали деревянные футляры со свитками, ибо в Саккареме предпочитали не переплетать пергамент, но сворачивать длинные листы в плотные рулоны, помещаемые в искусно отделанные тубусы. Однако изрядная часть книгохранилища содержала толстенные неподъемные гримуары, фолианты и инкунабулы, созданные в Нарлаке, Вольных конисатах или Нардаре. Отнюдь нельзя сказать, что хранители библиотеки Священного града сваливали рукописные сокровища без всякого порядка и системы, ибо рукописям каждой страны отводилось отдельное помещение, а полки имели таблички с указаниями тематики - здесь трактаты о сущности мироздания, а здесь, к примеру, труды богословов. Тут описания путешественников, бывавших в отдаленных незнаемых землях, на соседней полке громоздились испещренные яркими рисунками "бестиарии" и "физиологии", повествующие о живом мире, дальше трактаты о волшебстве. То, что и нужно.

Драйбен Лаур-Хельк из Кешта, высокий светловолосый нардарец, прибившийся к Фарру и Кэрис у в Самоцветных горах, первые два дня попросту не желал покидать библиотеку. Вельху приходилось бегать на суматошный и невероятно дорогой базар Меддаи за едой для Драйбена, который, не отрываясь от старинных рукописей, поглощал лепешки с медом и жаренные в горячем масле колобки из мяса и теста с пахучими травами, а глазами пожирал побледневшие от времени строки. Вскоре и Фарр заразился от нардар-ца "библиотечной хворью", как это назвал Кэрис; и даже ночами не являлся на отдых в гостеприимный шатер старого джайда Бен-Аххаза.

Фейран, старшая и любимая дочь погибшего от рук мергейтов управителя маленького Саккаремского городка Шехдада, тоже навещала библиотеку (спасибо аттали эт-Убаийяду, согласившемуся допустить женщину в святая святых города Провозвестника), но более интересовалась книгами многоразличных предсказателей, ибо сама владела даром предвидения. В свободное время Фейран помогала семье саккаремцев, устроивших свой небольшой шатер рядом с импровизированным постоялым двором Бен-Аххаза. У этих беженцев из Междуречья было много маленьких детей, муж трех женщин лежал не вставая, ибо страдал от раны, нанесенной степной саблей, а его престарелый отец мог, самое большее, добрести до базара за покупками и вернуться обратно, не растеряв по дороге приобретенные лепешки и копченое мясо.