Сказка о храбром богатыре Узоне и его возлюбленной Наюн. По мотивам корякской легенды - Марина Бабанская

– Я им ещё покажу! Я стряхну с этой земли всё живое. Не звучать людскому смеху среди гор. Не бывать этому! Никогда!

Богатырь Узон жил на вершине высокой сопки неподалёку от царства дымящихся гор. Был он силён и статен, как таёжная лиственница. Сильными руками много раз закрывал он жерла шипящих вулканов, спасая стойбища от всеядных потоков лавы. Богатырь умел оборачиваться ветром, который усмирял бегущих оленей и успокаивал качающуюся землю. В то утро, увидев тонкую струйку дыма от костра старого шамана, Узон поспешил к людям на помощь.

Много раз злые духи сражались с богатырём, но Узон всегда оказывался ловчее и сильнее их. Никто не знал, где его дом, откуда он прилетает и куда возвращается после очередной схватки с войском Нинвита. Не знали того и люди. Узон любил человека, но не подпускал его к своему убежищу. По человечьим следам Нинвит с лёгкостью мог отыскать его сопку, разрушить её и превратить богатыря в камень. Поэтому люди знали об Узоне только одно: сердце богатыря было наполнено добротой, как океан водой.

Одиноко жилось Узону на пустынной и молчаливой сопке. Подолгу сидел богатырь на самом её краю, откуда было видно, как каждый вечер солнце, обдав последней волной тепла синеющие горы, скатывалось за горизонт. Иногда богатырь вырезал из ивовых прутьев острые стрелы для лука. А бывало, откладывал работу в сторону и начинал играть на варгане музыку залётных ветров, бесконечных зимних вьюг и осеннего листопада. О чём-то далёком и неведомом пел Узон на своей сопке. Никто не слышал его песен, но если бы нашёлся во всём свете хоть один слушатель этой музыки, то он заплакал бы слезами горькими и чистыми – очень грустна была песня Узона.

Так прожил богатырь ещё одну зиму, длинную и белую, как борода самого старого мудреца. После холодов, вьюг и бесцветных водянистых сумерек пришёл в края Кутха месяц талой воды.

Когда река Палана спросонья скинула с себя ледяное одеяло, подошла пора добрым духам собираться на весенний совет. Едва полопались почки на берёзах и показалась на свет новая, полная жизни и сока листва, духи обернулись белыми лебедями и покинули свои дома: заспанные леса и окоченевшие озёра. Прилетел на совет и Узон.

Когда все духи собрались на берегу реки, самый старый и мудрый из них, Калак, обратился к богатырю:

– На сей раз, храбрый Узон, мы хотим поговорить о тебе.

Богатырь подошёл к старцу и приготовился слушать.

– Силён и могуч ты. Сердце твоё не ведает страха. Нет на земле Кутха богатыря отважнее тебя. Но ты совсем один, мой друг, а ничто так не точит силу, как одиночество.

Из всех слабее тот, кто одинок. Поэтому всё на этой земле ищет себе пару. Пришла пора и тебе, Узон, отправиться к людям и найти жену по душе.

– Но я могу бороться с Нинвитом в одиночку! Мне хватает сил, чтобы одолеть его, – возразил Узон, – да и потом, какая от жены помощь в сражениях?

Калак лишь улыбнулся на эти слова молодого богатыря. Тысячу лет назад он и сам думал так же.

– Нинвит не один. С каждым годом его племя всё многочисленнее. Оглянись вокруг, Узон. Посмотри, как сильна лиственница. Но даже она растёт поближе к другим деревьям, чтобы её не погнул ветер. Все реки, ручейки и речушки бегут навстречу друг другу и становятся однажды бесконечным океаном. И никто во всём свете не может его переплыть.

– Я не понимаю тебя, Калак, – Узон опустил голову, – как простая женщина из человеческого стойбища сможет сделать меня сильнее?

– У всякой силы есть предел. Костёр потухнет, если не подбрасывать в него сухие ветки. Океан станет пустыней, если реки и ручейки не будут питать его. Ты заботишься о людях, которые живут в наших краях, но кто-то должен позаботиться о тебе, Узон. Нет ничего важнее для богатыря, чем женская забота и любовь.

Задумался Узон над словами мудрого старца: «У всех духов, сидящих теперь на совете, дома остались их верные жёны. Даже у бессмертного Кутха есть жена Мити». Вспомнил богатырь и печальные песни, что поёт он долгими вечерами на вершине своей сопки.

– Что ж, быть по-вашему, мои добрые друзья, но как отыскать среди множества женщин, населяющих землю Кутха, ту единственную, чья любовь сбережёт и приумножит силы богатыря, ту, которая согласится покинуть своих соплеменников и полететь со мной на пустынную сопку?

Старец Калак улыбнулся растерянному Узону.

– Лети к людям и помни, что каждый человек – это музыка: неповторимая и ни на что не похожая. Когда приходит в мир новая жизнь, ветер плетёт для неё мелодию из иголок кедрового стланика, шума дождя, гула, что доносится из морской раковины. Ветер никогда не повторяется, поэтому все люди разные. Из всех мелодий, что звучат теперь на земле, найди ту, которая придётся тебе по сердцу, Узон.

Найди ту, которую захочешь слушать всю жизнь… – Калак замолчал и посмотрел, как весело журчит и переливается на солнце быстрая Палана.

Узон решил послушать совета добрых духов. Обернувшись лебедем, он отправился в край людей, чтобы отыскать ту, без которой одиноко смелому богатырю жить на вершине сопки.

Долго кружил Узон над землёй. Много племён повидал он и много девушек повстречал в ту весну.

Одна не похожа на другую. Каждая по-своему хороша.

Повстречал Узон внучку лесного шамана – скромную Мичийэ. Была она тиха, как горная речка подо льдом. Девушка трудилась от зари до зари, напевая простую и чистую мелодию, которую Узон никогда раньше не слышал.

Побывал богатырь на стоянке выносливых и бесстрашных кочевников. Там увидел он тонкую, гибкую как веточка ивы, Аммалё. По вечерам она танцевала у костра, и лес замирал, пока звучала музыка, а девушка кружилась в магическом танце, славя добрых духов земли Кутха.

Погостив немного у кочевников, Узон снова обернулся белым лебедем и полетел на самый край земли, где начинался океан. Там, на границе воды и суши, уже много лет жили рыбаки. Смелыми и сильными были эти люди. Их стойбище ближе других располагалось к долине злых духов. Но не боялись рыбаки ни кусачих морских ветров, ни слепого гнева Нинвита. От океанской воды и тяжёлой работы кожа их была солона. Руки пахли рыбой, а в тёмных жёстких волосах застревал дым домашнего костра.

По утрам мужчины уходили в океан. Маленькие рыбацкие лодки, спотыкаясь о ребристые волны, уносили их к самому горизонту, откуда и лодки, и люди в них казались совсем крошечными. Тогда сыновья рыбаков подходили к воде и, сощурив глаза, ждали, когда их отцы снова станут большими.