20.16 - Наталья Ленская

X

Утро.

Прислушиваюсь. Говорят обо мне. Думают, что я повредила лапу, когда прыгала с будки. Как, как сказать им, что у меня заболел живот? И до сих пор болит так, что не могу двигаться.

Уходят.

Кладу голову на лапы. Я очень… стараюсь… не закрывать… глаза. Не… закрывать…

Размыкаю веки, всматриваюсь в стену. Окно… Четыре дня… нужно…терпеть…

ХI

Не понимаю, сколько времени прошло. Дверь в ветблок то открывается, то закрывается, впуская внутрь морозный ветер. Он разбавляет тяжёлый душный воздух, который почему-то образуется там, где болеют. С новым потоком ветра около моего бокса останавливаются, присаживаются на корточки:

– Лапа, девочка, что случилось?

Нет сил повернуть голову. Но это он. Его голос, его руки гладят меня.

Как ты узнал? Как оказался тут? Ты же не снишься мне, правда?

Хочу лизнуть его в нос, но уже не могу оторвать голову от лап…

Он берёт меня на руки, и я впервые за всё это время наконец-то закрываю глаза.

Мы так и проведём целый день вместе: он и я на его руках.

XII

В клинике он носит меня от кабинета к кабинету, от врача к врачу. Пока мы сидим в очередях, придерживает голову, чтобы мне было легче, и шепчет:

– Эй! Всё будет хорошо. Потерпи, девочка… Потерпи.

А я чувствую, как медленно и беспощадно жизнь уходит из тела. Как жаль, что ценность жизни, какой бы она ни была, сполна ощущаешь только вместе со страхом её потерять.

Я обездвижена и могу говорить только глазами. Ими легко рассказать о любви и преданности – и невозможно объяснить, что всё дело в животе.

Он гладит меня, а я думаю о том, как же всё-таки несправедливо, что мой собачий рассвет после затяжной четырёхлетней ночи оказался таким коротким.

Кто-то сказал, что у меня осталось не больше часа.

– Пиометра!1 – последнее, что я слышу, засыпая.

XIII

Как выяснится потом, это не я продержалась четыре дня – это он оставил работу и приехал ко мне. Всего часом позже, и…

После операции Радий навещает меня в больнице, гладит, кормит с рук и снова обещает: «Всё будет хорошо».

Теперь я точно знаю: он никогда не обманывает.

Боль утихает, силы возвращаются в лапы. Я снова хожу!

И вот я возвращаюсь в приют – к своему первому спасителю, который в ту ночь теплом своего тела подарил мне решающий час.

XIV

Поднимаю голову с лап.

Луна стала ещё ярче и подобралась к краю сетки. Приют спит, вздыхает во сне, шуршит крысиными лапками и хранит эту летнюю тёплую тишину до первого утреннего рабочего, который пройдёт по своему ряду.

Завтра придёт он.

И снова напоёт нам…. Я не говорила, да? Радий часто поёт нам песню. Она про нас.

Я всегда вспоминаю её перед нашей встречей, а потом слышу во сне… Вот, опять начинается:

…И мы с тобою будем вместе

Как Сид и Нэнси, Сид и Нэнси.

Произнесите и вы самые лучшие звуки на свете – звуки наших имён.

Как же это приятно, когда ты не сам по себе, когда кто-то знает, как тебя зовут.

Эпилог.

Эта история произошла на самом деле. Сид и Нэнси действительно существуют, они живут в приюте для бездомных собак в Щербинке, в вольере с номером 20.16. Радий – их опекун. Он любит мотоциклы и рок-концерты. «Ма» в приюте больше не появлялась – хочется верить, что у неё на это были причины.

Нэнси восемь лет. Сиду тоже. Это такой возраст, в котором животных неохотно забирают из приютов. Но Сид и Нэнси не перестают ждать – каждый своего человека.

Примечания

1

Пиометра – гнойное воспаление матки.