По ту сторону Венского леса - Траян Уба

Однажды весенний воздух прорезал резкий, тревожный вой сотен сирен. Из дивизиона вызвали к телефону командира батареи. Связной, посланный за младшим лейтенантом, застал его в довольно живописной позе: после очередной пьянки Сасу лежал на кровати с женщиной, обхватившей его руками за шею. В комнате стоял тяжелый спертый воздух, пропитанный табачным дымом и винными парами.

В этот день сирены выли уже второй раз: несколькими часами раньше была объявлена учебная тревога.

Жители квартала привыкли к подобным тревогам; они спокойно шли по улицам и не думали прятаться в убежища. Рабочие Трияжа и Гривицы, как обычно, отправились на поле Кулицэ Лэптару.

Испугавшаяся было вначале госпожа Джика, услышав, что тревога опять учебная, успокоилась и принялась с завидным усердием распекать своих слуг. Город жил обычной жизнью. Из трактира Вишана доносились звуки цыганского романса.

Солдаты снимали с орудий чехлы, проверяли работу механизмов, подносили снаряды. Командир орудия — капрал Роман осматривал ствол, проверял наводку и пересчитывал снаряды.

Вчера вечером Роман был в увольнении. Он жил в Бэнясе, и младший лейтенант, если бывал в хорошем настроении, отпускал его раз в неделю к жене. Роман возвращался из дому угрюмым и молчаливым, все валилось у него из рук. Правда, уже на другой день обязанности командира орудия отвлекали его от тяжелых дум, он снова делался добрым, веселым, глаза его загорались, и морщины на лбу разглаживались.

Однажды ефрейтор Тудор спросил Романа, почему он всегда возвращается из дому таким грустным. Капрал пристально посмотрел на него и ответил со злостью:

— Потому что нельзя больше так жить, понимаешь? Мария с утра до ночи работает в прислугах, гнет спину на хозяина, ее отцу урезали пенсию. Денег не хватает даже на хлеб. А в подвале у госпожи Джики лежат ящики шоколада и шампанского. Разве это справедливо?

Тудор не успел ответить. К орудию Романа подбежал запыхавшийся телефонист Лука, цыган из Буфти.

— Братцы, где младший лейтенант, вы его разбудили?

— Конечно, разбудили, но он небось никак с девицей расстаться не может. Да что мы не проводили учебных тревог без него?

— Черт возьми, по-моему, на этот раз тревога настоящая. Из дивизиона сообщили, что над Крайовой прошла волна самолетов. Говорят, они летят сюда…

Наконец появился младший лейтенант. Услышав тревожный разговор солдат, он повернулся и пошел в барак, к телефону.

«Что, если правда?… Если это действительно американские бомбардировщики?! Тогда шутки плохи». Мурашки поползли по спине Тудора. Он слышал, что американские самолеты натворили дел в Будапеште, Белграде и Софии.

Из барака вышел младший лейтенант, белый как мел. Он посмотрел вокруг невидящими глазами и бросился к дому Лэптару.

Телефонист Лука хотел его спросить о чем-то, но не успел. Крестясь и шепча: «Святая Мадонна, смилуйся над женой и мальчишкой, внуши им, что они должны убежать в поле…», Лука вошел в помещение телефонной станции.

Роман закусил губу и огляделся. Отсюда, сверху, с площадок орудий, были хорошо видны Китила, Могошоайя и Бэняса. За многоэтажными домами в центре города виднелось несколько наиболее высоких зданий: центральная телефонная станция, здание управления железных дорог, военная академия…

Солнце, необычайно жаркое для начала апреля, спокойно совершало свой путь в бескрайней синеве. По небу плыла стая аистов, взмахивая крыльями, как веслами; на телефонных проводах расположилась компания веселых ласточек.

На улице, как раз против батареи, замер без движения трамвай. Здесь же столпились гимназисты возле девушки с перекинутыми за спину косами. Еще вчера девушка была гимназисткой, сдавала экзамены, переживала, а сегодня все страхи и волнения остались позади: ее включили в списки окончивших гимназию.

— Куда же ты теперь хочешь поступить, Иляна? — спрашивал один из гимназистов.

— Не знаю, я еще об этом не думала. Мне нравится медицина, но я слышала, что место в институт продается за сто тысяч лей, а то и дороже. А потом если я и начну учиться, то не смогу купить ни одного учебника. Ведь мама своей метлой много не заработает. А ведь и за лекции надо платить.

Тудор хорошо знал Иляну Врабие. Они выросли в Джулештях, не раз вместе лазили за гнездами краснохвостки, бродили летними вечерами вдоль железнодорожного полотна, считая вагоны скорых поездов, которые стрелой летели к Китиле. Учился Тудор плохо. Да и что толку было стараться? Все равно, когда он окончил четыре класса гимназии, отец сказал ему, что учиться в гимназии ему больше не придется, а экзамены он может сдать экстерном. Отец работал плотником, и его заработка не хватало даже на еду. Тудор поступил на кирпичный завод Лэптару за пятьсот лей. Иляна в то время перешла в третий класс, и они вместе сидели вечерами над книгами. Их никто не тревожил: мать Иляны работала ночной уборщицей вагонов. Иляна жила на улице Фрасин, в доме, который сдавала госпожа Джика. Тудор тоже снимал комнату в одном из ее домов. Человек предприимчивый, Лэптару построил множество лачуг, в которых ютились такие же, как они, бедняки.

Когда Тудору исполнилось девятнадцать лет и он готовился сдать экзамены за седьмой класс, его призвали в армию. Учеба была прервана, потеряны три года. А Иляна уже сдала на звание бакалавра. И надо же было случиться, что батарея, в которой служил Тудор, была направлена как раз сюда, в Джулешти, где он родился, где прошло его детство, где он впервые почувствовал трепет от прикосновения руки девушки. Этой девушкой была Иляна. Стоя у орудия, он слышал, как она оживленно рассказывала о последних экзаменах, и с нетерпением ждал вечера, когда он сможет с ней встретиться, принести ей пучок свежей редиски с огородов Лэптару и поздравить с успешным окончанием гимназии.

Лука вышел из барака еще более взволнованный. Приставив ладонь к глазам, он долго смотрел в небо.

Роман тихонько окликнул его:

— Что нового, Лука?

— Они уже прошли Питешти, господин капрал. Сейчас, наверное, будет жарко. Вот-вот сообщат. Если они пролетят над Титу, то будут здесь. Если же пройдут над Тырговиште, значит, мы спасены: они полетят на Плоешти.

Он вытер пот со лба и добавил сокрушенно:

— А господин младший лейтенант все не идет. Дивизион требует, чтобы он доложил, сколько у нас снарядов.

— Так доложи сам, чудак. Подсчитай. Двести снарядов на орудие помножить на три. Итого шестьсот, — посоветовал Роман, наблюдая за небом.

Из дома Лэптару показался младший лейтенант Сасу. Он нервно пощелкивал суставами пальцев. Отозвав Тудора, Сасу приказал ему немедленно проводить мамзель Лили из его комнаты на улицу Ательереле ной.

— Извинись за меня и скажи, что я не могу проводить ее сам. Пусть уходит как можно скорее, скоро начнется бомбежка. Проводи ее тихонько, чтобы госпожа министерша ничего не заметила; она страшно сердится. Понять не могу, откуда, черт подери, она все узнает…