Агломерат - Никита Костылев

…Бронемашина обогнула здоровенную воронку от взрыва и выехала к границе Москвы. На КПП, возле официальной черты центра Московского агломерата, рядом с укрепленной вышкой бывшего поста ДПС, а теперь контрольно-пропускного пункта № 12, стояли два тяжелых танка. Рядом с постом на обычном рекламном стенде была намалевана огромная надпись: «Объединим Великую Россию!» Наша колонна из шести бронемашин остановилась возле шлагбаума. Из будки вышел военный в камуфляже и остановился у головной машины, в которой находился сотник. После непродолжительного разговора шлагбаум был поднят, а заградительные ежи отодвинуты.

Через боковую бойницу я заметил, с каким непередаваемым выражением лиц смотрят на нас солдаты с КПП: свежие дыры были прекрасно видны на бортах наших тяжелых машин. Им, солдатикам, сейчас, наверное, кажется, что эта бессмысленная война никогда не закончится, и они по-своему правы. Сегодня мы буквально расстреливали засевших в небольшом бастионе бандитов, но всех перебить или поймать мы не можем; тем более, если у гуков появится новое оружие, у нас будут серьезные проблемы, колонны станут легкой мишенью для «летучек». Основная техника наших отрядов — обычные джипы с прикрепленной броней, плевая цель. Только авиационный корпус мог бы похвастаться неплохой оснащенностью своих сорока военных вертолетов, но их обслуживание в условиях жесточайшего дефицита обходилось очень дорого. Все понимали, что так продолжаться больше не может, что необходимо масштабное наступление на разбросанные по всей территории бывшей Московской области отряды и базы бандитов.

— Эндрю! Мы подъехали! Ты о чем так задумался? — прервал мои размышления пулеметчик Стас.

— Давайте после построения сразу к сотнику? — Я хлопнул по плечу Дэна и устало потер затекшую шею. — Наорать он, конечно, наорет, но после этого проклятого дня все равно облава неотвратима.

Колонна уже подъезжала к территории Первого казачьего корпуса. Тяжелые ворота раскрылись, и шесть бронированных машин плавно зашли внутрь.

– Какие «сеты»? Откуда у них новое оружие? Что ты мне заливаешь, сотник? — Генерал возмущенно поднял брови. — Какой же ты командир, если тебя гуки гоняют по дорогам, как собаку?!

— Товарищ генерал! Откуда нам было знать о наличии у гуков «сетов» и «летучек»? — попытался оправдаться наш сотник, стоя навытяжку перед раскрасневшимся генералом. — Разведка после пропажи Воронова почти не действует! Мы всегда на технике гуков гоняли, они же дикие, а теперь у них новейшее оружие американцев.

— Раз так, значит, вы и будете новой разведкой Московского агломерата, — буркнул генерал и направился к своему автомобилю. Выскочивший водитель услужливо открыл ему дверь. Перед тем как сесть в машину, генерал крикнул: — Сотник! Нам нужен результат! Как ты это сделаешь — твоя проблема! «Кормушки» должны работать!

Генерал тяжело бухнулся на заднее сиденье и махнул рукой водителю. Через несколько секунд черный генеральский «мерседес» унесся с пыльного плаца.

Сотник хмуро повернулся к строю лицом и крикнул:

— Сотня! Разойдись!

Стоявшие навытяжку молодые казаки расслабились и стали резво расходиться. Когда я почти уже ушел с плаца, меня догнал Дэн, хлопнул по плечу и огорченно сказал:

— Андрей, ты куда убежал, а как же к сотнику по поводу перевода к чистильщикам? Ты же подписался на эту тему!

— Дэн, ты что, не слышал, что сказал генерал? — Я усмехнулся и двинулся дальше. — Мы теперь в разведке. Я уверен, что на машинах еще долго не будем ездить. Первые в область на разведку пойдем. А по поводу перевода… ты сам представляешь, что у них за работа. Это проклятье, а не служба, я к ним не хочу идти.

— Ты… — Денис замялся. — Ты же не на казарменном режиме, может, подбросить до метро?

На Москву уже больше года не было нападений, и власти «Соединения» слегка ослабили полувоенный режим существования города. Казачьи сотни представляли собой добровольное объединение рядовых граждан, поэтому казаки, за исключением дежурных отрядов и немосквичей, могли оставаться на ночь дома.

Я пожал плечами:

— Давай. А у тебя разве есть талоны на бензин? Сейчас на машине мало кто ездит.

— Да у меня мама на госзаправке работает. Бензин дают только начальству, да вот мамуля подсуетилась мне на железяку. — Дэн хитро подмигнул. — Раз ты не в казарме, значит, поедешь как генерал.

С Дэном мы были знакомы относительно недавно, раньше он состоял в городской охране, затем перевелся к нам. В дореволюционное время он учился в МАМИ на факультете машиностроения, а когда грянул Кризис и страна стала просто распадаться, был одним из первых солдат в боевых отрядах «Соединения». За несколько месяцев совместной работы этот слегка дерганый и нервный, но тем не менее надежный здоровяк стал моим другом. Когда его перевели в нашу сотню и он был закреплен водителем в наш «Патриот» вместо раненого Жоры, я сначала долго присматривался к новому члену отряда. Дэн, несмотря на шаткие нервы, был прекрасным водителем и отличным механиком, когда он выезжал с нами на очередное задание, я всегда был в нем уверен.

Мы подошли к древнему проржавевшему «опелю», и Дэн царским жестом показал на свой драндулет:

— Знакомьтесь: Андрей Ермолаев, казачий вахмистр, Астрик, моя машина.

— Ты назвал машину Астрик? — Я с сомнением дотронулся до желтого капота. — Как интересно! Приятно познакомиться, но — вопрос: она хотя бы до метро доедет?

— Обижаешь! — выпятил губу Дэн. — Девяносто шестой год выпуска, мотор — зверь! У меня еще дед на нем на дачу ездил!

— Я бы не удивился, если бы и прадед катался. — Я недоверчиво схватился за ручку дверцы и попытался открыть. Та не поддавалась, несмотря на все мои усилия.

— Постой, она открывается только изнутри. — Дэн резво рванул на сторону водителя, быстро залез внутрь и открыл мне дверь. — Прошу.

Я плюхнулся на переднее сиденье и с сомнением осмотрелся. Да уж, мои слова про прадеда явно оказались похвалой. Не удивлюсь, если на этой машине Бисмарк ездил. Ее буквально истерзало временем, однако, несмотря на это, в салоне было довольно чисто и опрятно. После того как Дэн прогрел мотор, машина неожиданно легко и плавно двинулась вперед. По пустой дороге нам ехать до ближайшей станции метро минут пять максимум. После массовых беспорядков в течение нескольких месяцев сожженные машины на улицах были перманентным явлением. Автомобили всех классов и марок горели каждый день. Теперь Москва стала удивительно пустынной, только в двух торговых районах было довольно плотное движение. Город постоянно голодал, прокормить около десяти миллионов граждан чудовищно тяжело, поэтому целых два округа Москвы власти нацелили только на производство и переработку продуктов. Эти округа, расположенные ближе к окраинам столицы, стали единственными житницами в огромном полупустом мегаполисе, здесь постоянно курсировали здоровенные грузовики с провиантом. Я говорил, что первое время люди бежали в Москву в поисках защиты, потом они начали ее покидать, поскольку жизнь в столице была очень трудной. Некоторые решили ехать в деревню, там прокормиться легче. Поэтому город и стал полупустым.