Гражданская самооборона - Сергей Хорунжий

— В какой, какой дом?

— Духов…, — низкий голос слегка дрогнул. — Говорят, что там народ иногда исчезает, бесследно, а когда и как, блаженный один знает. Его подождать надо.

— Да ладно. Хорош жути нагонять!

— Да тосьно! — подключился ещё один, шепелявый. — Народ басарит, фто многих этот домифка проглотил, кто не поферил. Кто беф уфазения туды полеф… Дафай, Маркел, подофдём. Куда он денефтся? Оттэдова выход тока один, как и вход. А я покараулю ш пасанами. Осень мы на нево фзлые, падлюку такую…

— Хех, ещё бы! — не то прохрипел, не то засмеялся, тот, кого звали Маркелом. — Он тебе по ходу половину зубов вынес.

— Угу, тока не фсмесно ето…

— А мне и не смешно, — последние слова прозвучали так, будто говорящий превратился в какого-то мерзкого ползучего гада, глотка которого только и способна выдавать леденящий свист. — И ждать я никого и ничего не буду, разве что пару фонарей.

— Сего-сего?

— И очень быстро, Шнырь. Иначе…

— Фсё, фсё, Маркел. Ща фсделаем, спокуха!

Акустика в здании была великолепной, и Гор всё слышал. Информацию об исчезновении людей он пропустил мимо ушей, как не заслуживающую особого внимания. «Бабушкины сказки» сейчас были ни к месту, а вот то, что его в покое не оставят и в очень скором времени за ним всё же придут, огорчила окончательно. Сегодня явно был не его день, да чего там день…похоже, что и месяц, и даже год! Понятное дело, что укрытие, в которое он забрался, не гарантировало неприкосновенности, но всё же кое-какая надежда поначалу закралась в душу. Винтовая лестница, ходившая ходуном, темень и запах, такой, что аж дух забивал — всё складывалось как нельзя лучше. Прыти у преследователей должно бы было поубавиться. Ан нет! Судя по разговору, оставлять его надолго в покое никто не собирался, и на передышку можно было не рассчитывать. Времени на всё про всё, в смысле найти выход из этого каземата, у него оставалось минут пятнадцать, максимум двадцать.

Юморные стишки в голову больше не лезли, и это был первый признак того, что за котёнком всё же пришли, и в сортир ему бегать осталось совсем недолго. Самочувствие отошло куда-то на второй или даже на третий план и похоже было на то, что ему даже резко получшело. Вернее, уже было не до того, не до самочувствия. Страдай, не страдай, а когда к твоему организму подбираются со всех сторон и так и норовят сделать ему больно, приходилось шевелить «булками». В смысле, задницей, чтобы себя любимого не зашибло и очень даже может быть, что на смерть.

Гор отодвинулся от неясного светового пятна, которое вырывало из полусумрака кучу какого-то хлама на полу, и подался в темень. Правда, сделав несколько шагов в кромешную черноту, он вынужден был остановиться. Рука с ножом беспомощно тыкалась в пустоту, а глаза, как он их не пучил, не давали никакой информации, что там, впереди. Страха особого не было, но где-то на макушке нечёсаные русые волосы слегка встали дыбом, а в голову откуда-то прилетела и накрепко засела мысль, что прямо перед ним зияет пустотой ямина, на дне которой оскалилась ржавыми концами куча металлического мусора. Здравый смысл пытался бороться с наваждением, убеждая, что всё это не более чем разыгравшееся воображение, но…

А вдруг?

А всё же?

Ответ на это вдруг был один — переломанные ноги и конец однозначный, и безоговорочный.

Картина, которую Егор сам себе нарисовал, была безрадостной. Более того, в ближайших планах «ласты заворачивать» он не собирался, а потому, опустив на землю поклажу, вытянул из кармана зажигалку и запалил её. Ямы, в том виде, в каком она ему представлялась, конечно же, не было, но что-то там впереди ему не понравилось. Нужен был нормальный свет. Слабый огонёк не мог разогнать плотную темень вокруг, да и надолго китайского ширпотреба вряд ли бы хватило, а, кроме того, пламя хоть и небольшое, пальцы обжигало за милую душу. Шипя и матерясь потихоньку от боли, Гор соорудил из подручного мусора, благо его тут хватало, подобие факела.

— Фто, падаль! — тут же отреагировали на верху. — Не мозешь беф швета? Ну, нисего-нисего, сяс мы тибе его выклюсим нафсегда!

Не обращая внимания на визги недавнего, судя по дикции, спарринг-партнёра, Егор подхватил ставшую для него уже родной сумку и двинул вперёд, в сторону обрисовавшегося невысокого тоннеля. Чего или кого по нему перемещали, понять было невозможно, да, если честно, особо и не хотелось. Хотя узкоколейка, на которой стояло несколько вагонеток с паровой дрезиной во главе, вызвала лёгкое недоумение. Ну, в самом деле, если это был какой-нибудь запасной выход или вход из метро на случай очередной войны, не могли же наши конструкторы людей возить на такой байде. Впрочем, усмехнулся про себя Гор, наши то, как раз могли всё: о чудесах отечественных изобретателей и том какие критерии они принимают во внимание, когда собственно что-то выдумывают, домыслить ему не дали. Преследователи на верху зашевелились и, судя по крикам, которые опять возобновились, ничего хорошего ему лично это не сулило.

Надо было уходить отсюда пошустрее…

Спрыгнув с приёмной рампы вниз, на рельсы, он бочком, вдоль стены, преодолел препятствие и, оставив его позади, побрёл в темноту. Поначалу двигаясь с предельной осторожностью, Егор отметил для себя, что идти было довольно легко, соразмерил длину шага, чтобы попадать ногами на шпалы и никаких проблем. Более того, пути уходили в темноту под небольшим наклоном, что естественно облегчало передвижение, но разгульное вчера! опять напомнило о себе. Напряжение спало, и уставшее тело начало давать сбои, то и дело, спотыкаясь и само собой, выискивая место, где бы половчее завалиться на бок. Приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы не запороть носом, но это было не самое страшное. Похоже, что начались проблемы с дыхалкой.

Ему элементарно не хватало воздуха!

Свежего, чистого…

В метро, как правило, гуляли сквозняки, да и в подземельях, в которых доводилось бывать до этого, обычно всегда присутствовала хоть какая-то тяга. Конкретно в этом месте была тишина, то есть полный штиль и чем дальше он уходил от поверхности, тем хуже обстояло дело.

По крайней мере, для него!

Создавалось впечатление, что ему приходится прогонять через свои лёгкие не газообразную смесь, а какие-то сгустки и комки непонятной субстанции ничего общего не имеющей с воздухом. Он заглатывал их открытым ртом, словно рыба, выброшенная на берег, пытаясь выудить из них хоть какие-то крохи кислорода, но, судя по тому, как тряслись поджилки и начало опять темнеть в глазах, его там было ничтожно мало. Кроме того, та гадость, которую он втягивал в себя, драла глотку, словно наждак и неимоверно смердела.

«Чё за хрень?» — вопрос, возникший в гудящей голове, остался без ответа. Внутри начиналась паника и, похоже, что ещё и «белочка» постучалась в гости: сумка, отбитая в честной драке, вдруг ожила и зашевелилась!

Естественно захотелось назад к свету, к жизни, да и с поклажей стоило бы разобраться…

Только туда путь был заказан. Совсем!