Проданная - Елена Кондрацкая

Мать Настоятельница подошла к Лане и протянула руку, помогая подняться с пола. Приобняв за плечи, она усадила принцессу на кровать и присела рядом, легонько поглаживая девушку по спине. Морщинистая рука её двигалась прерывисто, неуверенно, будто слегка запинаясь. Казалось, даже такое простое действие даётся Настоятельнице с трудом. Она молчала, поджимала губы и хмурила густые брови, избегая смотреть Лане в глаза.

– Ваша матушка, – начала Настоятельница и голос её дрогнул, – Королева Иса вышла замуж за вашего отца, когда ей было всего четырнадцать лет. Я помню, как она приехала сюда совсем девочкой…

Мать Настоятельница говорила медленно, делая долгие паузы. Она всё ещё смотрела в сторону, старательно изучая взглядом замысловатый узор на шёлковой подушке, и продолжала машинально гладить Лану по спине.

– Я помню… – Настоятельница бросила быстрый взгляд на принцессу, но тут же отвернулась. – Я помню, как она боялась и плакала днями и ночами напролёт. Худенькая девчушка с чёрными как смоль локонами и большими грустными глазами, совсем одна в чужом королевстве. Родители не отправили с ней даже няньки. Я тогда была молодой послушницей и… очень её жалела. Как могла, я пыталась её утешить…

Настоятельница замолчала и рассеянно посмотрела куда-то вдаль. На мгновение её взгляд потеплел, губы дрогнули в полуулыбке. Но всего на мгновение. Будто опомнившись, Настоятельница тряхнула головой и отдёрнула от Ланы руку. Взгляд её снова стал холодным и непроницаемым.

– Я учила с ней «Священное Писание», – безэмоционально продолжила она. – И говорила ей, как завещал женщине Двуликий Бог. «По долгу своему женщина сочетается с мужчиной, и долг сей ей надлежит чтить превыше всего, ибо по природе своей женщины грязны и грешны, и искупить сие им должно лишь добродетелью и верностью долгу своему и мужу своему. И плод чрева их станет им успокоением». Это и вам я скажу, принцесса. Чтите долг свой и исполните предназначение своё без страха, потому что так нам велит наша вера и в этом наша суть. И года не прошло со свадьбы, как Двуликий Владыка одарил её славной беременностью. И она присмирела, успокоилась, поняла, что место её здесь и место это верное.

– Почему же Владыка не оставил ей жизнь? – хмыкнула Лана.

– Мы это уже обсуждали, – голос Настоятельницы стал ещё жёстче. – Вы родились слабой. Двуликий Владыка пришёл в видении к вашей матушке и предложил честный обмен, на который она согласилась.

Лана отвела взгляд. Она слышала рассказы о том, что Королева Иса умерла при родах от потери крови, но врача, присутствовавшего при этом и сделавшего такое заключение, объявили еретиком и то ли казнили, то ли куда-то сослали, – тут слухи начинали разниться вплоть до того, что кто-то клялся, что видел, как после заявления врача того убило молнией. Единственное, что не подвергалось никакому сомнению, – официальная история, записанная в королевской летописи: о явлении Королеве в родах Двуликого Бога с предложением спасти её дитя в обмен на жизнь. Какой из этих историй верить, Лана не знала. Сама она Двуликого Бога никогда не видела, но монахини утверждали, что он являлся им довольно часто. И к Королю Брону Владыка периодически приходил во снах.

Так или иначе, слова Матери Настоятельницы об утешении в родах не радовали и не успокаивали. Лане предстояло не только сочетаться браком с незнакомцем, но ещё и разделить с ним брачное ложе, о котором она слышала совершенно разные и не сочетающиеся друг с другом сведения от Матери Настоятельницы и от румяных и вечно гогочущих девок с кухни.

– Что ж, пожалуй, пора в путь! – неожиданно бодрым и весёлым голосом воскликнула Лана и встала с кровати.

Как деревянная, она отправилась к дверям. Руки слушались плохо, из груди рвался нервный смех.

– Я, пожалуй, быстренько позавтракаю! А вы, матушка, распорядитесь снарядить экипаж и отнести туда мои вещи! Эх, лимонаду охота! – с этими словами Лана вышла за дверь, оставив Мать Настоятельницу удивлённо смотреть ей вслед.

На кухне Лану встретила Киса – молодая, пухлая дочь кухарки, которая энергично замешивала тесто, вытирая пот со лба рукой, белой от муки. Сама кухарка – добрая толстушка Рита – дремала на мешках с зерном.

– Ох, Ваше Высочество, вы чего ж сюда такая выряжанная пришли! – запричитала Киса, делая круглые глаза. – Сейчас же вся в муке изгваздаетесь!

– Не важно, – отмахнулась Лана и плюхнулась на ближайший табурет. – Дай поесть чего-нибудь. Я готова коня съесть.

– Ой-ой-ой, чего ж вам дати-то! – Киса забегала по кухне, заглядывая во все горшочки и кастрюли, звеня крышками как колоколами. Кухарка Рита даже бровью не повела, продолжая мирно посапывать. – Ничего ж это не осталоси! Куринаы нога одна, да картошка…

– Сойдёт, – поморщилась Лана. – Давай ногу.

Киса прытко метнулась за тарелкой, и вот уже перед принцессой лежала холодная, подёрнутая застывшим жиром нога и три варёные картофелины. Лана тупо уставилась на них, будто забыв, что вообще надо делать с едой. И не потому, что блюдо выглядело крайне неаппетитно, – просто девушка осознала, что не сможет сейчас проглотить ни крошки. Посидев под непонимающим взглядом Кисы несколько минут, Лана собралась с мыслями и рассказала старой знакомой последние новости.

На этот раз принцесса не плакала. Она будто говорила о ком-то другом, будто не ей предстояло через час-другой отправиться в путь к страшному Императору, который держит в страхе все Девять Королевств, и провести с ним остаток своих дней.

– Во дела-а, – присвистнула Киса, когда Лана закончила говорить. – Ну вы это… Держитесь, что ли. Я вон когда за Гека своего выскочила, тож ни черта не знала, всего бояласи. А потом оно легче пошло, так сказати. А сейчас так вообще красота – никто не ебёт!

На этих словах Киса раскатисто расхохоталась, обнажив крупные, удивительно белые зубы. Нос её покраснел, а из маленьких зелёных глаз брызнули слёзы. Лана натянуто улыбнулась. Гек – муж Кисы – год назад ушёл на войну и пока не вернулся. Письма приходили редко, и всего пара строк о том, что всё у него хорошо. Гек писать не умел, а значит, просил кого-то помочь с весточками. Сама Киса тоже была неграмотной, поэтому читала ей эти письма обычно Лана, любившая завтракать не в огромной столовой в одиночестве, а на небольшой кухне в компании прислуги. За это её часто отчитывал отец, который, впрочем, не находил времени разделить пищу с дочерью.

Отсмеявшись, Киса села на табурет напротив Ланы и подпёрла рукой подбородок.

– Вы, Ваше Высочество, девушка красивая, – протянула она с лёгкой завистью. – Вона какая черноглазая, личико милое. Брови – как крылья вороньи! Скулы – что порезаться можно. Красотища! А то, что глаза узковаты, дак это вы не переживайте – у вас вся порода такая. На то она и порода – ценность! Втюрится в вас этот императоришка, как пить дать!

С этими словами Киса встала и продолжила месить тесто. А Лана с удивлением поняла, что неловкие, грубоватые слова кухаркиной дочки успокоили её куда лучше правильных слов Матери Настоятельницы. Страх, конечно, никуда не делся, но рядом с ним вдруг поселился маленький огонёк надежды. Что бы ни ждало Лану впереди, она сможет с этим справиться. Её всю жизнь готовили, чтобы стать королевой. Что ж, возможно, роль императрицы ей тоже придётся по зубам.