Известность любви не помеха - Ким Лоренс

— Это понимать как комплимент?

Его ладонь снова едва ощутимо коснулась ее щеки.

— Я хочу сказать, что вы не из тех штампованных красоток, у которых только ноги, зубы да двойная доза силикона.

Хоуп звонко расхохоталась.

— Хорошенькие же у вас представления! Отнюдь, яркая индивидуальность приветствуется всегда — мне даже кажется, это необходимо. — Она брызнула в него водой.

И увидела его изумленный, почти испуганный взгляд. Чего он испугался?

Алекс пожал плечами.

— Я не так уж много знаю о модельном бизнесе.

— Вернее, предпочитаете знать лишь то, что вам нравится, — догадалась она, не скрывая иронии.

— И то, что мне не нравится. Меня, знаете, пробирает дрожь от одной мысли о силиконовых… добавках, — признался он.

Хоуп снова рассмеялась.

— Вы… такой чудной! — с трудом выговорила она, смахивая с глаз набежавшие слезинки.

Алекс молчал, стряхивая с темных волос капли воды.

— Чудной? — переспросил он, пристально глядя на нее.

— Ничего обидного — это комплимент, — заверила она.

— И на том спасибо.

— Если честно, то для модели излишек… бюста — совсем не подарок, — по секрету сообщила она. — По мнению модельеров, одежда выгоднее всего смотрится на вешалках.

— Вас никак не назовешь вешалкой… — Его взгляд задержался на упомянутой ею детали.

— Нет, я не сильфида, — согласилась Хоуп. — Я прохожу по разряду так называемых спортивно-сексуальных живчиков, — деловито объяснила она.

— А на самом деле?

Хоуп помолчала.

— Я неплохо играю в теннис.

Его повеселил столь осторожный ответ, лицо у него прояснилось и помолодело. «Ему следует почаще улыбаться», — с одобрением подумала Хоуп.

— А что, если нам… сыграть как-нибудь вместе? Хоуп давно научилась распознавать двусмысленные предложения и давать им отпор, но тут, к немалому своему удивлению, почувствовала, как щеки ей заливает горячий румянец.

— Надо полагать, вам нравится выигрывать? Алекс с трудом оторвал взгляд от ее зардевшегося лица.

— А кому не нравится?

— Я, например, не обладаю инстинктом убийцы.

— По-вашему, он есть у меня?

Хоуп поставила последний бокал на сушилку и стряхнула воду с рук.

— Если я скажу еда», вы решите, что я причисляю вас к черствым и ограниченным трудоголикам.

Он весело качнул головой.

— Ну что вы! Даже в человекоубийстве я всегда соблюдаю меру.

— Утешили!

— Знаете, беда в том, что я почти ничего не знаю о вашем образе жизни.

— Ничего страшного — я тоже мало что смыслю в производстве автомобилей.

— В таком случае почему бы нам не обменяться знаниями и не расширить кругозор? — Его голос струился тихим ручейком.

— Уж не свидание ли у нас намечается? — Хоуп самой себе не хотела признаться, как важен для нее ответ.

«Для своего возраста она на редкость зрелая личность», — подумал Алекс. В этой девушке — вернее, женщине, поправил он себя твердо, — нет ничего наигранно-искусственного, и это удивительно.

Он кивнул.

— Как дела, Хоуп? — Гости уже начали расходиться, и Чарли улучил минутку, чтобы перемолвиться словечком с дочерью.

— Даже лучше, чем я ожидала.

— Я же говорил — не пройдет и пары дней, как о тебе забудут.

Хоуп кивнула. Она старалась философски относиться к слухам и сплетням, которыми ее имя обросло за последнее время.

Газеты утверждали, что она закрутила роман с Ллойдом Эллиотом, продюсером фильма, где она сыграла главную роль. Из бесчисленного множества статей Хоуп узнала, что она самым бессердечным образом разбила брак Ллойда, стремясь сделать карьеру; а его бывшая жена, известная своим неукротимым нравом певичка Даллас, с удовольствием давала интервью и позировала в роли «несчастной жертвы». Если бы Хоуп не знала, что между нею и Эллиотом нет и не может ничего быть, ей-Богу, она сама поверила бы во все это!

Когда она согласилась помочь Ллойду и отвлечь внимание публики на себя, пока он разбирался с истинной причиной разрыва, она не представляла, чем рискует. Впрочем, родные все знали с самого начала; кроме того, Ллойд обещал скоро обнародовать правду.

— Поскорее бы! — пожаловалась она отцу. — Хотя иногда полезно узнать, кто как к тебе относится на самом деле. Так что день сегодня выдался очень даже неплохой.

— Кажется, тебя можно поздравить?

— То есть? — Отцу не удалось провести ее своим нарочито небрежным тоном.

— Мама шепнула мне, что ты подцепила Алекса Мэтьюсона.

— С ним было просто очень интересно!

— Ну да, ну да… Он вообще человек неординарный… Никогда не интересуется соседями. Я помню его еще мальчишкой. Он, конечно, отписывает кучу денег на благотворительность, но… — Чарли не мог объяснить, что именно его смущает в характере Алекса Мэтьюсона. Как легко эти женщины, в том числе и далеко не самые глупые, покупаются на мужскую загадочность — в том числе и мнимую!

А в душе Хоуп боролись раздражение и признательность: родители вечно забывают, что она уже давно вылетела из гнезда.

— Ну и что же, что он скрытный? По крайней мере не обращался со мной как со шлюхой! Нет, папа, не смотри на меня так — я вовсе не собираюсь делать глупости.

«Ой ли!» — пронеслось у нее в голове. Чарли Лейси нежно обнял дочь.

— Ты у меня умница, — ворчливо признал он. «Ох, если бы!» Хоуп вспомнила, каким многозначительным взглядом окинул ее Алекс на прощание.

Хоуп заплела волосы в косу, но несколько прядей все равно выбились и лезли в глаза, развеваясь на ветру. Непромокаемая куртка защищала от порывов ветра, но нос наверняка уже покраснел!

Скала Епископа была самой высокой точкой на несколько миль вокруг. Хоуп неплохо знала дорогу через холмы, хотя последний раз была там много лет назад. Она остановилась, переводя дыхание, и с наслаждением осмотрелась по сторонам: Господи, она и забыла, как прекрасны ее родные места!

Пожалуй, Алекса Мэтьюсона не назовешь занудой — никаких романтических игр при свечах! Может, он предпочитает заранее проверять будущих подружек на выносливость? Хоуп лукаво усмехнулась и вдруг покраснела, сообразив, куда свернула у нее мысль.

У нее не было дружка. Когда-то она была увлечена Хью Гилмором, своим первым агентом; но это было давно и длилось недолго. С тех пор не было ни потребности, ни желания вступать в связь «просто так».

«Дружок…» — произнесла она чуть слышно, и ветер унес это слово. Нет, Алексу подобное определение не подходит — он настоящий мужчина!