С Роммелем в пустыне. Африканский танковый корпус в дни побед и поражений 1941-1942 годов - Хайнц Вернер Шмидт

Когда последний германский танк проехал мимо платформы, на которой стоял командующий, после непродолжительного перерыва, не так быстро и не так шумно двинулась вереница итальянских танков. Командиры экипажей с гордостью демонстрировали себя публике. На их лицах было написано выражение отваги и дерзости. Со всех сторон немедля посыпались приветственные возгласы. Люди размахивали руками; толпа бурлила. Послышались крики: «Вива Италия!»

Мы с товарищами по штабу были озадачены холодным приемом, оказанным германским войскам, которые, в конце концов, прибыли, чтобы помочь оборонять город. Похоже было, что нас просто терпели; популярностью мы не пользовались. Зато их бравые ребята были настоящими народными героями.

После того как проехал последний итальянский танк, Роммель выступил со своей первой речью в Северной Африке. Четкими и ясными фразами он выразил уверенность, что объединенными усилиями итальянцам и немцам удастся сдержать продвижение британских войск. Обер-лейтенант Хеггенрайнер, офицер связи с итальянскими войсками и единственный немецкий офицер, принявший участие в паническом бегстве итальянцев из Сиди-Баррани, когда Уэйвел в середине декабря совершил прорыв, слово в слово перевел речь Роммеля на итальянский. Его голос был чист и хорошо поставлен. Но аплодисменты прозвучали только тогда, когда толпа услышала, как Роммель упомянул успехи итальянских войск.

Через два часа после речи Роммеля 5-я легкая дивизия (не такая уж многочисленная, как можно было ожидать), пройдя через западные пригороды Триполи, вышла в пустыню и отправилась в сторону Эль-Агейлы, где проходил фронт и где окопались войска Уэйвела. Впервые немецкие танки двигались по африканской земле, чтобы напасть на противника.

И хотя на итальянское население танковый парад Роммеля не произвел особого впечатления, о британских шпионах этого сказать было нельзя. Судя по сообщениям радио, английский Главный штаб на Ближнем Востоке был поражен мощью германских экспедиционных сил в Триполи.

На следующий день я прибыл в распоряжение офицера оперативного отдела майора Элерта. Мне он показался человеком резким, с большим самомнением. И хотя доклад Роммелю был в тот момент еще в процессе подготовки, Элерт вызвал меня в свой кабинет, отозвался о нем одобрительно и передал мне несколько приказов. Роммель планировал обмануть противника – особенно французов, сторонников де Голля, которые под командованием Леклерка могли бы создать сильные помехи нашим войскам, расположенным южнее, в оазисах. Он планировал нанести ложный удар в южном направлении моторизованной колонной под командой подполковника фон Шверина. Ее целью был Мурзук. Как «опытный специалист по пустыням» я должен был сопровождать колонну в качестве советника. Я уже понимал, что жизнь в Триполи скоро станет однообразной, и, когда меня спросили, согласен ли я отправиться вместе с фон Шверином, я без колебаний признал, что лучшего человека для такой работы не найти.

В эту ночь Королевские ВВС бомбили Триполи. От стены моей комнаты остались обломки и пыль, и от этой мелкой пыли, по-видимому, загноилась небольшая ранка на щеке, оцарапанной осколком. Мне приказали срочно отправиться в госпиталь, и я узнал, что в экспедиции на Мурзук меня заменит обер-лейтенант Хохмейер, который был настоящим «специалистом по пустыням», поскольку до своей службы в армии долгое время прожил в Египте. Он был большим знатоком оазисов. Я, конечно, очень расстроился, что мне не придется участвовать в походе, хотя был новичком, изображающим специалиста. Но после того, как провел несколько дней в госпитале, Альдингер сказал мне:

– Скоро вы получите приличную должность в штабе Роммеля, и это развеет вашу скуку.

Действительность превзошла все мои ожидания.

Я постепенно познакомился с другими штабными офицерами и обнаружил, что обер-лейтенант Хеггенрайнер, несмотря на нашу разницу в званиях, относился ко мне лучше всех. Нас объединяло то, что мы оба принимали участие в отступлении итальянских войск в Эритрее. Я помню, как Хеггенрайнер рассказывал, что национальный герой Италии маршал Бальбао, вылетая из Тобрука, был сбит собственными зенитками. Теперь Хеггенрайнер жил в Триполи с итальянскими генералами на роскошной вилле покойного маршала.

Штаб Африканского корпуса вскоре переместился в более удобные апартаменты со всеми удобствами. Его офицеры быстро привыкли к роскошным условиям, включавшим в себя охлажденный лимонад в дневную жару и щегольскую белую форму для вечернего отдыха в неформальной обстановке.

Но Роммель был спартанцем, презиравшим все эти игрушки. Он отдал приказ, которого никто не ожидал. Штабу было приказано переехать в Восточную Триполитанию, чтобы, во-первых, быть ближе к подвижным резервам, расположенным за ущельем Эль-Агейлы, где мы теперь противостояли противнику, а во-вторых, привыкать к тем же климатическим и жилищным условиям, в каких жили строевые офицеры дивизии. Третьей причиной была реальная угроза штабу корпуса со стороны авиации противника, которая подвергала его массированным ударам и которой активно помогала густая шпионская сеть в городе.

2

Несколько дней назад я получил назначение – сопровождать генерала. Он проводил регулярные совещания с офицером отдела снабжения майором Отто, который отвечал за организацию всех поставок. Роммель проверял каждый отчет о прибытии войск и техники. Они не всегда его удовлетворяли. Британцы отправляли на дно Средиземного моря множество кораблей с важными грузами. Одно большое судно с грузом боеприпасов прорвалось в гавань Триполи, но его не успели вовремя разгрузить: судно разбомбили, и взорвавшиеся боеприпасы, которые находились в его трюмах, превратили в груду развалин целый квартал, а сам корабль пошел ко дну. Роммель часто казался обеспокоенным, но никогда не позволял себе впадать в отчаяние.

– Спасибо Господу, что оба батальона танковой дивизии прибыли почти в целости и сохранности, – успокаивал он себя.

Танки! Со дня его прибытия в Африку это слово было для него наиважнейшим; танки были маслом на его куске хлеба.

Главное командование сухопутных сил в Берлине прислало приказ о назначении Роммеля командующим германским Африканским корпусом. Насколько я помню, этот приказ появился на несколько недель позже, чем пришло подтверждение о присвоении Роммелю звания генерал-лейтенанта. Однако корпуса как такового еще в общем-то и не было. Не высадилась до конца даже 5-я легкая дивизия.

Майор Элерт из оперативного отдела проанализировал эту ситуацию в своем докладе:

– Противник ограничил активность разведкой. Наша воздушная разведка сообщает, что противник, очевидно, пополняет свои боевые подразделения и приводит в боевую готовность технику. С нашей стороны итальянские пехотные части продолжают удерживать фронт. На передовой особо отличился батальон «Санта Мария». Действуют также танковая дивизия «Ариете» и дивизия «Брешия». Германские разведподразделения вступили в бой с противником. Танковая дивизия заняла позиции в качестве подвижного резерва. Тем временем прибыли лишь два батальона из мотопехотного полка, две или три батареи полевой артиллерии, половина саперного батальона, рота снабжения, передовые подразделения 15-й танковой дивизии. Воздушная обстановка, – продолжал он свой доклад, – улучшилась в нашу пользу благодаря усилению наших истребительных частей и артиллерии ПВО. Личный состав 5-й легкой дивизии под командованием генерал-лейтенанта Штрайха занял позиции у Мраморной Арки. Командующий приказал штабу Африканского корпуса занять позицию в районе Сирта, срок исполнения – сегодняшняя ночь.