В зоне тумана - Алексей Гравицкий

Я уперся спиной в стену, откинул голову. Замки, скрывающие святая святых моего скупщика, мне были неинтересны. Вламываться сюда среди ночи и грабить бармена я бы не стал ни при каких обстоятельствах. Меня больше занимал его парнишка. Посмотреть на ту гордость, с какой бармен сопровождает каждое его движение, так можно подумать, что они и в самом деле близкие родственники. С другой стороны, Сынком паренька каждая собака из завсегдатаев называет. Не всем же он сын. А вот сын ли он бармену - интересно. Но он не расскажет, а я не спрошу. Не в моих привычках.

Бармен отпер дверь и посторонился, пропуская меня вперед. Я прошел в махонькую комнатку с кучей шкафов, стеллажей, двумя сейфами, письменным столом и парой замурзанных стульев. Подойдя к столу, снова замер в ожидании бармена. Тот вошел следом, закрыл дверь поплотнее и снова защелкал замками. Паранойя - страшная штука. Хотя, как говорил один мой весельчак-знакомый: если у вас паранойя, это не значит, что за вами никто не следит.

Шутник! Скабрезность старая как мир, но с подтекстом. В зоне вообще любая хохма приобретает подтекст. Странное свойство этой местности. Хотя… в морге тоже шутят странно и в милиции. Просто страшноватенькая действительность начинает диктовать свои законы, заставляет смеяться над тем, над чем нормальному человеку никогда и в голову не придет. А иначе нельзя, свихнешься.

Или станешь Угрюмым, мысленно усмехнулся я.

Бармен наконец справился с дверью, подошел к столу и встал напротив меня, уперев руки в столешницу.

- Сядь. - Мой скупщик опять стал недовольным: я был выше него, а он не любил, когда на него смотрят сверху. - Не люблю, когда ты надо мной типа возвышаешься.

Я послушно опустился на ветхий стул, если его можно было так назвать. От начальной конструкции остался только остов с обшарпанными ногами. Спинка давно и безвозвратно потерялась, а сиденье заменял криво отрезанный кусок ДСП. Скрипнуло.

- Ну, хвастайся.

Не дожидаясь повторного приглашения, я отстегнул контейнер и положил на стол. Бармен выдвинул ящик стола, достал из него перчатки из толстой кожи и принялся натягивать. Он не торопился, смаковал каждое движение. Я подавил зевок. Скупщику все игрульки, предвкушает он. А мне бы сдать хабар, хлопнуть три по сто и на боковую. Щелкнули запоры, прижимающие крышку контейнера. Бармен углубился в изучение моей добычи, сразу став похожим на здоровую жирную мышь, попавшую из студенческой общаги на свадебный стол и охреневшую от разнообразия.

Глазки скупщика блестели, как у оголодавшего, решившего сожрать все, до чего дотянется, а что не осилит, хоть понадкусывать. Я его понимал. В этот раз поход затянулся, и в контейнере на двенадцать ячеек свободных не осталось. А в двух были довольно серьезные штучки.

Крышка щелкнула, возвращаясь на место.

- Беру все по стандарту. Все, кроме «капель».

«Стандарт» для меня был не шибко грабительским, так что вполне удовлетворял запросам. А вот исключение для капель мне не понравилось. С чего бы? Я вперил мрачный взгляд в бармена. Тот зябко повел плечами, поспешил спрятать глазки.

- Не возьму. Мне тех «капель» и без твоих накапало. В пору лавку открывать. У меня в таком количестве их не возьмет никто.

Скупщик выглядел жалостливо. Но меня-то этим не проведешь. Не первый год зону топчу. И с упырем этим не первый день знаком. Он все продаст. Причем по выгодной для него цене. Если сейчас «капель» много, так ни в жисть не потащит на продажу все. Продаст столько, сколько запросят. А остальное придержит, пока надобность не появится. И снова продаст с максимальной выгодой.

Жалостливые глазки снова скосились на меня, но я взгляда не отвел.

- Не дави на психику, - взвился бармен. - Тоже мне, вий доморощенный. Контролеров своим взглядом пугай. Или бюреров. Все по стандарту. Кроме «капель». «Капли» так возьму. Взамен выпивка и закуска за счет заведения. И за комнату можешь не платить до другого раза.

Что ж, и на том спасибо.

- Ладно, я не жадный, - кивнул я бармену. - Отдохну всего недельку. За твой счет.

Полезший в сейф скупщик что-то громко уронил, чертыхнулся и полез поднимать.

- Не жадный, - проворчал он, вылезая из-под стола. - Сволочь ты.

- Все сволочи. Это ж зона, а не институт благородных девиц.

Он протянул мне пачку бумажек, которые кто-то когда-то обозвал универсальным средством обмена. Пачка была перетянута плотной резинкой траурного цвета.

- На, держи.

Я провел пальцем по ребру пачки.

- Можешь не пересчитывать. Я не обманываю, - изобразил обиду скупщик и поспешно добавил: - Своих.

В зал я вернулся тем же макаром. С той только разницей, что прихватил у Сынка пузырь беленькой, стакан и тарелку. Стакан под водку, а тарелку с колбасой. Разумеется, за счет бармена-«папаши».

Обстановка помаленьку накалялась. Сегодня в «Ста рентгенах» было шумно, и я поспешил занять маленький столик в дальнем углу. Столик прятался под лестницей. Это было удобно. Здесь при всем желании больше двух человек не уместится. А пить в одиночку с Угрюмым вряд ли кто-то станет.

Я поставил на столик нехитрые харчи, сбросил на пол рюкзак. Бутылка была приятно прохладной. Это радовало. Не люблю теплую водку.

Угрюмым меня назвали не просто так. Когда я попал в зону, мне было настолько паршиво, что это погоняло вполне соответствовало реалиям. Со временем стало легче, но, пообтеревшись здесь и поняв для себя кое-что, я стал тщательно поддерживать сложившийся образ.

В зоне нельзя выпячиваться. Стать героем зоны приятно и выгодно. Это тешит самолюбие, это дает уважение и подкидывает хорошую работенку, за которую платят хорошие деньги. Но есть и обратная сторона медали. Громкая слава плодит завистников. А хорошая и высокооплачиваемая работенка связана, как правило, с неоправданным риском. Так что герои у зоны каждый год новые. Одни приходят, другие уходят. Их смерть обрастает легендами. Сегодня они колотят деньги и пьют в «Ста рентгенах» или в «Шти», а назавтра и имен их никто не вспомнит. Разве что расскажут байку про загадочно пропавшего сталкера.

Сколько их было, этих героев. Я помню их всех до единого. Память у меня хорошая. Вечная память.

Я плесканул водки на два пальца, опрокинул на выдохе и быстро занюхнул колбасой, тут же сунув кругляш в рот. Прошло гладко, если не считать гадостного привкуса. От водки - сивушного, от колбасы - чесночного. Плеснув вторую порцию в стакан, я принялся за колбасу. Негоже пить на пустой желудок.

А вот про меня никогда ничего не трепали, пришло в голову, пока челюсти были заняты колбасой. И не будут. Это мое кредо - не отсвечивать. Я и не отсвечиваю. Не беру крупные заказы, вообще не беру заказы. Тихо-мирно таскаю артефакты и сдаю по дешевке бармену. Знаю, что меня обдирают, но не имею ничего против. Это плата не за наглость бармена, а за спокойную неприметную жизнь. У меня нет друзей, я их не завожу. У меня нет врагов, я их не оставляю. Принято считать, что в зоне одиночки долго не живут. Это не так. Главное - не выпячиваться и не пытаться прыгнуть выше головы. Тогда можно прожить здесь очень долго. По крайней мере пока не заработаешь на новую жизнь. Об этом мечтал каждый, кто топтал зону и у кого там, в нормальном мире, оставалось хоть что-то, к чему стоило бы вернуться. У меня там не было ничего. Что внешний мир, что концентрированно-сволочная зона - мне было до лампочки. Мне хотелось только тишины и покоя. Рутинных неглубоких походов в зону и маленьких радостей вроде бутылки водки и крепкого сна.