Сделай меня точно. Как репродуктивные технологии меняют мир - Инна Викторовна Денисова

и храброй Лесли Браун из Бристоля. Девочку, родившуюся 25 июля 1978 года, за 13 минут до полуночи, не отдали сразу матери – у нее брали анализы и отпечатки пальцев, ее измеряли и взвешивали. А после – вытирали пот с ученых лбов, мысленно осеняя себя крестным знамением. Девочка ничем не отличалась от других рожденных в тот же день девочек. Брауны назвали дочь Луизой. Эдвардс и Стептоу, на правах названных отцов, дали ей второе имя – Джой, радость.

Джон Браун сперва не мог прорваться в больницу к дочери. Потом не мог вырваться с дочерью из больницы – был атакован толпами. Костер их любопытства продолжал разгораться. Три месяца спустя почтальон доставляет посылку в дом Браунов. Внутри – письмо, забрызганное бутафорской кровью, и еще два письменных упражнения в остроумии: гарантийный талон на ребенка из пробирки и инструкция по его использованию. В одном из пунктов инструкции предлагалось хранить ребенка в унитазном бачке. Эти письма сегодня – экспонаты отдела социальной истории Бристольского Музея.

Родители показывают четырехлетней Луизе видеосъемку первых часов после ее рождения, объясняя, что назойливость глупцов станет спутницей ее жизни. От школьного буллинга – «Как такая толстая девочка поместилась в пробирке» – до анонимных электронных посланий, которые приходят ей даже сегодня.

Через четыре года Лесли и Джон делают ЭКО снова. Рождается Натали, сестра Луизы. Она будет первой, кто самостоятельно забеременеет и родит, развеяв еще один связанный с ЭКО миф о том, что у зачатых in vitro этого не получится.

Как сложилась дальнейшая судьба героев повести о настоящем человеке из пробирки?

Луиза Браун всю жизнь жила в Бристоле [6]. Работала нянькой в яслях, потом была экспедитором по отправке грузов. В 2004-м вышла замуж за Уэсли Маллиндера, охранника ночного клуба. Шафером на свадьбе стал доктор Эдвардс. Забеременела (тут снова важно прибавить «самостоятельно») и родила сына Кэмерона Джона. Эдвардс и Стептоу в 1980 году открыли в Кембриджшире первую в мире ЭКО-клинику Боурн-Холл, где Стептоу назначил себя главврачом, а Эдвардс – начальником исследовательского подразделения [7].

Слава распределилась следующим образом: Эдвардсу досталась ее большая часть, Стептоу – меньшая. Джин Парди не досталось вовсе [8]. Она была санитаркой-эмбриологом, работавшей в их команде. Сделанные ей эмбрионы переносились в матку больше 250 раз. Когда Парди шла в отпуск, лаборатория закрывалась. Имени Джин Парди нет на мемориальной табличке, висящей на двери клиники Олдема. «Зачатие in vitro с наступившей беременностью случилось здесь благодаря мистеру Патрику Стептоу, доктору Роберту Эдвардсу и персоналу, который им помогал в ноябре 1977 года». В 1985 году Джин Парди умерла от меланомы, ей было всего 39 лет. В 1988 году умер Патрик Стептоу.

Только в 2001 году Роберту Эдвардсу дали Ласкеровскую премию, самую престижную после Нобелевской награду в медицине. В 2007-м The Telegraph включила его в топ-100 ныне живущих гениев [9]. Он был стар, Альцгеймер подкрался незаметно. Признание часто и очень досадно опаздывает на пять минут. На могиле Модильяни написано: «Смерть настигла его на пороге славы». Довлатов умер за пять дней до выхода на родине «Заповедника». Нобелевскую премию по физиологии и медицине «за разработку оплодотворения in vitro» приехала получать жена Эдвардcа; сам он уже не смог. В 2011 году его посвятили в рыцари. В 2013-м Роберт Эдвардc умер. Луиза Браун дала его имя второму сыну – Эйден Патрик Роберт.

Лесли Браун умерла на год раньше Эдвардса – в июне 2012 года от инфекции желчного пузыря (а не от рака, как ей сулили). Оставшись единственным свидетелем и свидетельством, Луиза Браун написала автобиографию [10]. Сегодня она – талисман и приглашенная звезда научных конференций. Ее день рождения – профессиональный праздник репродуктологов и эмбриологов. На свой сорокалетний юбилей, небезразличный всему человечеству, Луиза Браун произнесла речь в Лондонском музее естественной истории. Ее необычность давно в прошлом. В мире живет больше девяти миллионов детей, зачатых по методу ЭКО.

Глава 2: Биология

Не вооруженному микроскопом глазу видно, что это не медицинский справочник. На полках книжных уже пылится добрая сотня скучных книг об ЭКО для членов репродуктивной секты – не хочется прибавлять к их бесплодным литературным усилиям новый труд о бесплодии. Поэтому, хоть эта глава и примет на себя ударную терминологическую волну, автор сделает все возможное, чтобы не сморить читателя физиологическими подробностями. И будет по мере сил вводить антидоты из жизнеописаний и подключать кислород лирических отступлений.

Итак, к репродуктологу идут не по велению души, а по команде репродуктивной системы – строго в третий, четвертый или пятый день месячных: в эти дни на УЗИ видно число фолликулов. Если созрела хотя бы одна яйцеклетка, врач предложит «вступить в протокол». От канцелярита «вступить» веет взятием на себя удушающих обязательств – вступают обычно в партию или в брак. Противным словосочетанием названа медицинская процедура длиной в четыре этапа, состоящая из стимуляции, пункции, оплодотворения и переноса.

«Вступление в протокол» подобно экспедиции в Зону, куда упал метеорит, и теперь там происходят чудеса. Врач – Сталкер, а вы – марионетка в руках судьбы, ищете таинственную Комнату, бормоча заветное желание. На каждом из этапов может возникнуть аномалия, и все исчезнет – тогда поиски Комнаты начнутся заново.

1. Стимуляция

«Подвинься», – шепчет мужской голос. «Ладно», – соглашается женский. Красные трусы крупным планом. «Готова?» – мужская рука тянет их вниз. В бедро вонзается шприц. Фильм «Частная жизнь» (2018) Тамары Дженкинс – не про секс и не про наркотики, это фильм про ЭКО. Рэйчел Биглер (Кэтрин Хан) и Ричард Граймс (Пол Джаматти) – пара творческих интеллектуалов из Манхэттена. Он – театральный режиссер с кучей наград и рецензиями в The Village Voice, она – драматург и писательница, печатавшаяся в Tin House и The New Yorker, скоро у нее выходит новая книга. Уютная квартира на авеню А в коврах и цветах, собаки, искусство на стенах, одна из картин – свадебный подарок известной художницы Лизы Юскавидж. Им за сорок, и они пытаются завести детей. Тридцать шесть часов спустя после укола они ждут своей очереди в коридоре репродуктивной клиники.

Чувствую себя немного Рэйчел, только у меня коты вместо собак; я тоже что-то пишу, а в перерывах что-то себе колю. Я тоже не родила в юности. Поэтому теперь, после нескольких походов к гинекологам, заканчивавшихся в лучшем случае бессмысленным советом «не волноваться», а в худшем – Страшным судом («Где вы раньше были?»), я, как и Рэйчел с Ричардом, жду своей очереди к репродуктологу.

«Гормоны нужно колоть, чтобы увеличить число яйцеклеток за один цикл. Довольно много уколов. Видишь?» – Рэйчел задирает рубашку, показывая мужу с племянницей живот в синяках. Уколы, которые колют утром и вечером, и есть стимуляция. Их сделает медсестра, если пациентка – трепетная лань. Или