Польский крест советской контрразведки. Польская линия в работе ВЧК-НКВД. 1918-1938 - Александр Зданович

Фактически польские спецслужбы создавали те, кто боролся в подпольных условиях с имперскими властями России и занимался шпионажем против нашей страны еще задолго до начала Первой мировой войны, когда Польши как самостоятельного государства не существовало.

Ни один польский историк, изучающий деятельность Ю. Пилсудского, не оспаривает тот факт, что группа польских националистов, включая и самого Ю. Пилсудского, предложила свои услуги японским разведорганам в 1904 г., сразу после начала русско-японской войны. Из числа авторов, книги которых переведены на русский язык, более детально этот эпизод рассмотрел В. Сулея. В своей монографии «Юзеф Пилсудский» он достаточно подробно описал события из биографии своего героя, относящиеся к 1904–1905 гг.[9] Много внимания работе группы Пилсудского по подрыву военной безопасности России уделил японский историк И. Чихару[10].

Да он и не мог обойти этот сюжет, поскольку посвятил монографию деятельности своего соотечественника — полковника разведки Мотодзиро Акаси. При написании книги исследователь пользовался разнообразными документами из нескольких японских архивохранилищ и уже опубликованными в Японии статьями, Однако основу монографии составил достаточно объемный доклад самого полковника, написанный сразу после окончания русско-японской войны и предназначенный только для соответствующего отдела Генерального штаба его страны. Написанное И. Чихару нисколько не противоречит тому, что представили своим читателям польские историки. Таким образом, можно говорить о достаточно объективном изложении историками участия поляков в шпионской деятельности японской разведки.

Детально остановился на рассматриваемых событиях и российский историк-полонист, доктор исторических наук, профессор Г.Ф. Матвеев[11].

Именно на вышеуказанные источники я и сошлюсь, поскольку они наиболее информативны, объективны и, полагаю, достаточны для раскрытия данного важного эпизода — так называемой операции «Вечер». Вернее, это даже не операция в классическом понимании данного термина. Таким криптонимом были зашифрованы контакты верхушки Польской партии социалистичной (ППС) с японскими дипломатами и разведчиками. Итак. Группа польских националистов-подпольщиков — членов руководства ППС, в составе Ю. Пилсудского (тогдашний псевдоним «Мечислав»), В. Йодко-Наркевича и А. Малиновского (возможно, и еще некоторых подпольщиков), оценив начало русско-японской войны как возможность поучаствовать в развале Российской империи, решила вступить в контакт с японской разведкой и предложить ей свои услуги в разведывательно-подрывной деятельности. Одна из целей сотрудничества виделась в возможности пополнить партийную кассу. Первые контакты с японскими дипломатами состоялись в Вене, затем в Париже и, наконец, в Лондоне. В ходе переговоров с сотрудниками японского посольства выяснилось, что бюджет МИД не позволяет производить траты на мероприятия, которые предложили представители ППС, и следовало запрашивать денежные средства у военного ведомства. В результате лондонских переговоров в середине мая 1904 г. было решено направить неких доверенных лиц в Токио для обсуждения всех важных вопросов с высокопоставленными офицерами Генерального штаба японской армии[12]. В конце июня 1904 г. Пилсудский прибыл в столицу воюющего с его страной государства. Сам «товарищ Мечислав» и его ближайшие соратники фактически стали изменниками Родины, поскольку формально являлись подданными Российской империи.

Шпионы-«инициативники» предложили конкретный план своей будущей деятельности, разработанный якобы Разведывательным бюро ППС, хотя в исторической литературе об этом органе никаких сведений нет. Очевидно, Пилсудский просто пытался произвести на японцев более серьезное впечатление, говоря о существовании специализированного подразделения в партийной структуре, которое и будет выполнять задания японского Генштаба. Суммируя сведения разных авторов, можно уверенно говорить о том, что предложенный Пилсудским план состоял из следующих пунктов:

1) сбор разведывательной информации о российской армии: ее численности, вооружении, передислокации и т. д.;

2) проведение акций саботажа и диверсий в тылу российских войск, включая и взрывы мостов на Транссибирской магистрали;

3) издание воззвания к солдатам-полякам, находившимся в русской армии, с призывом добровольно сдаваться в плен, при этом японцам предлагалось сформировать отдельный легион из военнопленных данной категории для участия в боевых действиях;

4) поднять вооруженное восстание на территории Королевства Польского и тем самым отвлечь определенные контингенты русской армии от фронта;

5) организовать срыв мобилизации в этнически польских районах империи[13].

Надо признать, что если бы этот план удалось полностью реализовать, то наших воинов погибло бы значительно больше, чем произошло в реальности. Правда, от формирования польского легиона японцы по политическим соображениям отказались сразу. Да и запрошенные Пилсудским деньги показались японским военным превосходящими разумные пределы. Главное, чем заинтересовались японцы, — это диверсии на Транссибирской магистрали. На это реальное дело финансовые средства и были выделены.

Здесь следует отметить, что не только группа Пилсудского рассчитывала заработать на разведывательно-подрывной деятельности. Чуть раньше Пилсудского в Токио прибыл и глава Лиги народовой Р. Дмовский. 20 июля 1904 г. он направил в МИД Японии свой меморандум с предложениями, во многом совпадавшими с планом Пилсудского. Лишь организацию вооруженного восстания автор меморандума признавал преждевременной[14].

Кроме плана разведывательно-подрывных акций, Пилсудский передал японским военным некий аналитический документ под названием «Слабые стороны России», в котором обосновывал особую роль Польши в борьбе с Российской империей, значительно большую, чем финнов или кавказских народов. «Товарищ Мечислав» считал нужным сделать все возможное для расчленения России, и возглавить эту работу, по его мнению, могли только поляки[15]. Внешне соглашаясь с утверждениями Пилсудского, японцы не видели в нем самом достаточно весомую фигуру и скептически оценили его далеко идущие планы. Достаточно сказать о том, что он не был принят ни одним высокопоставленным чиновником МИД, а в Генеральном штабе разговоры велись на уровне начальника одного из отделов. Однако деньги японцы все же дали, но только на разведывательную работу и проведение диверсий на Транссибирской магистрали.