Капитан-командор - Дмитрий Светлов

Открыл коробку, убрал полиэтилен и бумагу. Сверху лежал парадный ремень с кортиком. Золотом сверкнула массивная пряжка, кортик притягивал взгляд своей завораживающей красотой. Сергей Николаевич перенес ноутбук и расчистил место для вещей. Положив ремень с кортиком на стол, он достал парадный китель с погонами капитана первого ранга. На кителе был только значок ВВМУ им. М. В. Фрунзе. Награды и другие регалии были давно сняты. От обиды.

У него было два боевых ордена. Орден Красного Знамени он получил еще капитан-лейтенантом. Будучи командиром эсминца «Благородный», он получил орден за то, что ничего не сделал. Одна африканская страна высадила морской десант прямо в столице другой африканской страны. Когда он рассказывал, как происходили события этой «войны», все слушатели покатывались со смеху. Такого не сможет придумать ни один юморист, но это было на самом деле. Морской десант врага сдался после того, как эсминец подошел к городской набережной и стал стрелять из салютной пушки.

Счастливый президент прибежал на корабль и повесил на грудь Сергею Николаевичу свой орден. Имеется в виду буквально свой орден, который он снял со своей груди. Золото, платина, драгоценные камни. Куда там Ордену Победы! Естественно, Сергей Николаевич был награжден и в СССР. Кстати, убитых и раненых в том бою не было, хотя обе стороны интенсивно куда-то стреляли.

Орден Красной Звезды Сергей Николаевич получил за Мексиканский залив. Его эсминец действовал там так энергично и нахально, что американцы послали наперехват четыре эсминца девятьсот шестьдесят третьего проекта. Они пытались буквально затолкать советский корабль в свои территориальные воды. Но Сергей Николаевич был уверен в своем корабле и команде. Его эсминец был быстрее и маневреннее, а команда действовала безукоризненно. Чего не скажешь об американцах, допускавших ошибку за ошибкой. В конце концов у американцев сдали нервы, и они начали стрелять боевыми снарядами. Разумеется, не прямо в советский корабль. Но разрывы снарядов ложились достаточно близко. Это разозлило Сергея Николаевича, и он приказал дать залп из двух РБУ по курсу американских кораблей. Ну а дальше… они сами виноваты. Командиры эсминцев видели, куда упали глубинные бомбы. То, что эти бомбы потом взорвутся, – это же очевидно!

…Аккуратно спарывая погоны, он вспоминал, как молоденьким лейтенантом был направлен на Северный флот и получил назначение на эсминец, в звании капитана второго ранга был переведен в штаб тральщиков. А дальше… эх! А дальше он уже точно знал день, когда получит адмиральские звезды. Но вместо адмиральских погон его отправили на пенсию. Хорошо хоть на пенсию, могли ведь разжаловать и посадить.

Штормом выбросило на берег мины, оленеводы эти мины увидели и сообщили военным. Раз мины морские – послали тральщик. Тральщик определил: мины английские, 1919 года, поставлены во время английской интервенции. Три мины связаны между собой проволокой в «минную банку». Тральщик с минами ничего сделать не мог, ведь мины на берегу. Поэтому команда сняла с мин взрыватели, тральщик вернулся на базу. Но раз мины морские – армейцы погрузили мины на грузовик и бросили их на причале базы ВМФ.

Во время очередной кампании по сбору металлолома эти мины погрузили в вагон. Мичман сказал: «Здесь все – металлолом». Матросам что грузить, что выгружать, дата дембеля написана в гальюне. В общем, в Череповце на складе металлолома рабочий, разрезая очередную хреновину, увидел потекшую взрывчатку. Работяга все понял правильно, не впервой, обматерил инженера и пошел за водкой. Заводской особист тут же накатал бумагу о предотвращении диверсии на заводе. Заводское руководство в очередной раз сообщило начальству, что мировой империализм всеми силами пытается сорвать заводу социалистическое соревнование и перевыполнение повышенных плановых обязательств.

Но Сергею Николаевичу стало несмешно. Из Москвы приехала следственная группа военной прокуратуры. Он с другими офицерами штаба и командиром тральщика оказался под следствием и домашним арестом. Здесь ему помогла жена, его вторая половина, опора и поддержка. Жена съездила в Ленинград и привезла два чемодана книг по металлургии. Она купила все – начиная от учебников для ПТУ и кончая научными рефератами. Вдвоем они прорабатывали книгу за книгой. Изучали процесс плавки чугуна, стали и спецсплавов. Все подготовительные, вспомогательные и сопутствующие работы. Наконец Сергей Николаевич был почти готов. Дополнительно прочитал книги из военной библиотеки базы по взрывчатым веществам. Закончив проработку информации, написал рапорт в форме докладной записки и передал его командиру базы…

В рапорте он коротко и внятно доказал, что шумиха о попытке диверсии на заводе – полная ерунда. По действующим инструкциям весь прибывающий на завод металлолом проверяется на наличие взрывчатых и детонирующих веществ. Эту работу как раз выполнял тот полупьяный работяга. Все сталеплавильные заводы регулярно находят в металлоломе неразорвавшиеся боеприпасы. Вместе с металлоломом приходит много взрывчатых веществ, в основном времен Второй мировой войны. Во время плавки взрывчатое вещество самопроизвольно не сможет детонировать, оно просто сгорит.

Рапорт стал бальзамом на сердце начальства, и ему дали ход. Следствие прекратили, нагруженные палтусом и зубаткой москвичи уехали домой. Но сам инцидент с минами не забыли, уж слишком сильный поднялся шум. Приказом министра обороны часть офицеров была уволена в запас. В том приказе была и фамилия Сергея Николаевича. Хорошо хоть, начальство базы отблагодарило за умный рапорт. Он получил ордер на четырехкомнатную квартиру в Риге и именные золотые часы на золотом браслете.

Споров погоны, он накинул китель на плечи. Под кителем в коробке лежала аккуратно сложенная белая гипюровая рубашка. Его первая покупка за границей. Рубашку он купил в Лондоне, первый раз вживую разговаривая по-английски. Рядом с рубашкой лежали белые джинсы с «золотым» узором сзади и по бокам. Он форсил в этих джинсах всего несколько раз – короткий отпуск моряка не всегда летом, а мода на белые обтягивающие джинсы прошла быстро. Рядом в обувной коробке лежали сапоги. Остроносые сапоги с высоким скошенным каблуком и узором по голенищу были куплены в Финляндии. Сапоги оказались очень удобными и носкими, но опять-таки мода быстро прошла.

В сапоги вместе со старыми газетами были засунуты кошельки. Четыре обычных кошелька для мелочи были битком набиты трех– и пятикопеечными монетками. Сыновья брали эти кошельки, когда всей семьей ездили в отпуск в Ленинград, к родителям жены. Сергей Николаевич улыбнулся, вспомнив, как дети доставали свои кошельки. Они гордо бросали пятачок в турникет метро или три копейки в автомат газировки. Дома они следили за пополнением кошельков и хвастались друг перед другом, у кого больше.

Под обувной коробкой лежал выкрашенный в «золотую» краску железный сундучок.

…Он женился, когда был старшим лейтенантом. Этот аккуратный ящичек из-под какого-то прибора взял в навигационной камере. Изнутри ящичек был обшит зеленым сукном и был удобен для хранения домашних документов. Впоследствии жена аккуратно выкрасила сундучок «золотой» краской. Супруги долгие годы хранили в нем важные семейные бумаги и документы. Когда уже обжились в Риге, жена купила в сувенирном магазине другой сундучок, модный и красивый.