Северный гамбит - Влад Савин

Свят-свят, вот снится же такое! То ли просто игра воображения, то ли мозг во сне работает как приемник на сигнал из параллельных миров, то ли не дай бог, потихоньку съезжает крыша! Проклятый Меченый, вкупе с Борькой-козлом, вот отчего после вас от любой власти по умолчанию ждешь подляны, что она продаст нас за зеленые бумажки, "господин президент, подпишите здесь и здесь… олл райт, вот вам чек на наш банк и домик в Оклахоме, все, вы свободны" — а ведь мы, русские, прощаем Власти и грозность, и даже кровавость, не говоря уже о величии на костях, но категорически не переносим сдачи позиций чужим, а тем более служения чужому! Я помню Меченого и Борьку, про Путина же… не скажу ничего. И вы спрашиваете, меня, почему я хочу служить Сталину?

Здесь мой мир. И мой дом. Я так и не женился в том мире, двадцать первого века — сначала (в девяностые) был недостаточно успешным, затем (в двухтысячные) другие были более успешными. "Армия, это анахронизм, чем изнурять народ военной повинностью, и нести бремя военных расходов, гораздо эффективнее встроиться в существующие международные системы обеспечения безопасности", сам слышал ЭТО по ящику в интервью какой-то важной политической фигуры! Ага, встроиться — двадцать второе июня вам напомнить? В девяностые нас не бомбили, как Сербию, не решились, хотя какая-то сучка кондолиза вякала, "богатства Сибири не должны принадлежать одной России, а всему цивилизованному миру", но не решились, боясь не каких-то там санкций ООН, а ответного удара! Понимали ли это те, кто тогда называл нас "тупой военщиной" и "дармоедами" — забыв про извечное правило, страна, не желающая кормить свою армию, в итоге будет кормить армию чужую.

Зато здесь защитники Отечества в большой цене и уважении! Аня, Анечка, так и не узнаю уже, про тебя ли я читал еще в том мире. Была там в минском подполье "товарищ Татьяна", под стать легендарному Кузнецову, немногим ему уступая — в нашей истории погибла, за две недели до освобождения всей Белоруссии, и было ей всего двадцать два года, красивая, ей бы жить и детей родить. Ну а здесь она оказалась среди хранителей нашего секрета, одной из немногих посвященных в нашу главную Тайну. И кажется мне, товарищи Сталин с Берией решили на ней обкатать, как наше мировоззрение, наши идеи, повлияют на человека отсюда. Результат — Аня искренне считает, что наибольшие враги нашей страны и народа, это Гитлер, Горбачев и Ельцин. И не дай бог, ее бы закинуло в наше время — если она сумела в сорок первом, заброшенной в Минск, с нуля подпольную организацию создать.

Вот только этого не надо, не отпущу я тебя никуда. Потому что уже неделю как ты моя законная жена, Лазарева Анна Петровна. Ты провожала меня, когда мы уходили из Северодвинска — ты, и другие местные девчата, или уже жены, у нас в экипаже уже двадцать человек нашли себе пару на берегу. Как Ассоль Грина — интересно, кто из вас придумал, сшить из алой ткани летящие накидки, какие иногда носили вместо пальто женщины в начале следующего века? И представьте картину, несколько десятков красавиц, одетых так (не только жены, но и кто-то из пока "просто знакомых") стоят на пирсе, и машут нам руками, а ветер баллов шесть-семь, треплет и вздувает их "алые паруса" — я лишь мельком оглянулся, у командира на мостике хватает других дел, при отходе от стенки в такую погоду, жаль не было фотоаппарата, а вот Дима Мамаев оказывается успел, после в кают-компании все смотрели снятый им видеоролик. Очень красиво, вдруг еще традицией станет, женам и невестам встречать и провожать корабли своих родных, надев алый цвет?

Так что я вернусь к тебе, Аня-Ассоль, ты только дождись.

— Классифицировать цель!

Снится ведь всякое — до того было, что мы вот так же выйдя из базы в сорок третьем, в точке рандеву встречаем атомный авианосец "Адмирал Лазарев" с эскадрой, сейчас снова 2012 год, только в мире уже почти полный СССР. А в последний раз сон был наоборот, про победу мировой демократии — так что если навстречу действительно "Нимиц", или что-то ему подобное, обеспечивающее действия миротворцев, так две "шестьдесят пятых" еще с наших времен у нас до сих пор в аппаратах, специально на крупную дичь. И полный боекомплект местных изделий, далеко не самых плохих и вполне боеспособных. Я ведь не Президент, и ничего не подписывал!

— Цели классифицированы: эсминцы тип "новик".

Гора с плеч — и слава богу, никто не заметил. Значит, мы по-прежнему в сорок третьем. И все идет по плану — "Куйбышев" и "Урицкий" ждут нас в условленной точке, для эскорта в Полярное. Корабли постройки шестнадцатого года сопровождают атомный подводный крейсер, выглядит как полный сюр! Хотя "Куйбышев", бывший "Капитан Керн", достроили уже при Советской Власти, а вот "Урицкий", в бытность свою "Забиякой", вошел в историю, в ту самую октябрьскую ночь стоя на Неве рядом с "Авророй", правда по Зимнему не стрелял. Сейчас уже старички, двадцать шесть лет для боевого корабля, это возраст — но корпуса еще крепкие, машины пока тянут, пушки-"сотки" Обуховского завода и для этой войны пока на уровне, ну а зенитки, радары и акустику на них поставили недавно, по меркам сорок третьего совсем новье. А главное, взаимодействуем мы конкретно с этой парой, давно и успешно, еще как Петсамо брали в прошлом году — и это очень важно, когда командиры кораблей эскадры между собой сработались, понимают друг друга с полуслова.

Сейчас всплывем, обменяемся опознавательными. И курс на Главную Базу, Полярное — давно уже знакомый. А там узнаем, чем нас на этот раз решили озадачить.

Уж очень хочется линкор потопить! А то "Тирпиц" нам не засчитали, "Айову" не засчитали. Хоть кто-то попадется, до конца войны?

И что Аня сейчас делает?

Анна Лазарева, Северодвинск

— Ну сучка, ну про...дь! — да, капитан ГБ Воронов очень не в духе — а еще порядочную из себя изображала, подстилка английская! Ну, у нас еще не было, чтобы не призналась, и не подписала. Стерва!

— Выражения выбирайте, Николай Константинович — обрываю его — вы что, не знаете, что Стервой здесь часто называют меня? И моих помощниц тоже.

— Простите, товарищ Лазарева — смутился Воронов — сорвался, злость берет. Красивая же, могла кого из наших парней осчастливить — так нет, англичанина ей захотелось! У него что, х… хм, простите еще раз!

— Квадратный? — усмехаюсь я — вы, Николай Константинович, так орали, что я отсюда слышала. Слова я всякие знаю, от партизан и морячков, так что смутить меня сложно — вот только кому вы здесь и сейчас это говорите, что-то я в этой комнате врагов народа не вижу? Давайте договоримся, что вы впредь ко мне, как к женщине и товарищу, будете уважение проявлять — ну а с подследственными, на ваше усмотрение.

Воронов кивает. Видно, что ему неприятно и непривычно, будучи старше и годами и званием, оказаться у меня в подчинении — но с приказом не поспоришь. Я беру со стола протокол допроса, читаю. Итак, Пашкова Таисия Мироновна, 1920 года рождения, русская, беспартийная, из крестьян… обвиняется в том, что, вступив в связь с гражданами Великобритании, список в три фамилии — не поняла, она что, со всеми одновременно?

— Нет, товарищ Лазарева — Воронов упорно обращался ко мне так, а не официально, по званию — меняла как перчатки, одного за другим. Это те, кого мы установили — возможно, были и прежде. Этот вот последний, с ним разглашение и произошло.