Император Единства - Владимир Марков-Бабкин

Москва. Кремль. Дом империи. 26 августа (8 сентября) 1917 года

– Приветствую вас, владыка Антоний.

– Желаю здравствовать вашему императорскому величеству. Благодарю ваше величество за дарование высочайшей аудиенции.

Изучающе смотрю на почтенного старца. Ох непрост батюшка, непрост! Но что я знаю о нем? Из моего будущего крайне мало, как-то не очень меня интересовала его фигура. Помню только, что возглавлял он после революции Русскую православную церковь за рубежом, был ярым противником большевизма, закоренелым монархистом и человеком, убежденным в том, что «царь – это догмат веры». Хотя тараканов у него в голове тоже было предостаточно. Ну, как говорится, кто без тараканов, тот пусть первым бросит в себя камень. Точно в цель будет бросок.

Что касается «царя – догмата веры», то меня этот тезис вполне устраивал.

Да и выбор был не очень велик, всего-то три проголосованные Собором кандидатуры – архиепископ Антоний (Храповицкий), архиепископ Арсений (Стадницкий) и архиепископ Тихон (Белавин), который в известной мне истории и стал в итоге патриархом РПЦ. Впрочем, тогда решил слепой жребий, выбрав из тех же кандидатур Тихона. В этой реальности жребий – это ваш покорный слуга. И я вовсе не слепой. И потому говорил со всеми кандидатами, которые были пробаллотированы Поместным собором и представлены на высочайшее одобрение.

Нет, я мог бы, в теории, вообще обойтись без патриарха в РПЦ. Двести лет как-то жили, и, через обер-прокурора Святейшего Синода, царь как-то управлялся со всей этой религиозной конторой. Но тогда перед самодержцами стояли иные задачи и масштаб их деяний был куда меньше. Скажу об этом без лишней скромности и прочей скоромности, в таких делах непотребной.

Когда в твоей империи вдруг оказывается множество православных церквей и патриархий, то тут уж возникает совсем иной резон в принятии решений, чем обыкновенное самодержавное «Церковь – это я» (прости Господи!). Уже сейчас мой вес и мое влияние на православие во всем мире несоизмеримо выше, чем были у того же Николая Второго. И я не могу допустить, чтобы основная церковь православной империи была статусом ниже, чем церкви пришлые. Кроме того, моя расчудесная голова, да и голова «благословенной Марии Псковской» не может быть венчана короной Единства из рук не пойми кого, какого-то там местоблюстителя. Гордыня, скажете вы? Политика! Откровенно говоря, я, скорее, сторонник возложить сам корону на свою голову, но это будет стратегически не совсем верно и точно станет явной бессмысленной гордыней. А это грех смертный, на секундочку.

В общем и целом я склонялся к выбору Антония, как самого умного из всей троицы. Возможно (и наверняка), я поимею с ним проблем, но, во-первых, он, как я уже говорил, придерживался принципа, что «царь – догмат веры», в отличие от двух других кандидатов, которые в моей истории радовались свержению монархии, а во-вторых, умный человек скорее поймет жизненные реалии, тем более реченные из уст «догмата веры» – царя.

Но я должен был расставить все точки над буквой «i», которую я все еще пока не отменил.

– Итак, ваше высокопреосвященство, вопрос восстановления патриаршества на Руси представляется мне весьма актуальным. Однако за все время работы Пред-соборного собрания, равно как и самого Поместного собора, так и не была выработана единая позиция Церкви по данному вопросу. Мнения, как вам известно, разделились почти поровну, и лишь давление со стороны обер-прокурора Святейшего Синода господина Самарина заставило собравшихся принять хоть какое-то решение и пробаллотировать кандидатуры, которые вынесены на мое высочайшее одобрение. Что ж, у меня есть три кандидатуры, и я даю аудиенцию каждому.

Я помолчал несколько секунд, а затем неожиданно спросил:

– Как вы относитесь к псковскому чуду?

Антоний осторожно ответил:

– Пути Господни неисповедимы, ваше величество. Сообщения о чудесах часто приходят из христианских земель, и каждое из них должно быть тщательнейшим образом проверено Церковью. Но нет сомнения в том, что русская августейшая семья находится под благословением Господним и Пресвятой Богородицы. А явления в окрестностях Пскова, столь положительно повлиявшие на исход сего прискорбного происшествия, и в самом деле могут свидетельствовать в пользу данного мнения. В любом случае Церковь обязана придерживаться принципа, что всякая власть от Бога. Тем более власть вашего величества.

Вот же жучара! И да, и нет. И вашим, и нашим. Но пальцы в дверях весьма помогают определиться. Особенно если это пальцы нашего уважаемого собеседника.

– И все же?

– Свидетельств о сем чуде очень много, государь, а молва о благословенной Марии Псковской ширится по всей Руси. Так что Церковь, так или иначе, должна будет с особым тщанием рассмотреть этот случай. И что-то мне подсказывает, что вопрос не слишком затянется.

Киваю.

– Это не может не радовать, владыка. Церковь, основанная на традиции, не может не учитывать и новые проявления Божественного Промысла. Однако у меня есть и другие заботы, среди которых дела духовные и мирские, которые я желаю с вами обсудить, и нахождение взаимопонимания по этим вопросам между Церковью и верховной властью станет определяющим при принятии мной решения о выборе патриарха.

– Я весь внимание, ваше императорское величество.

– Хорошо, если так. Владыка, я намерен поэтапно расширять автономию и самоуправление РПЦ, и учреждение патриаршества на Руси является одним из первых этапов в этом деле. В Русской православной церкви назрела необходимость обновления и переосмысления роли и места Церкви в жизни общества. Две сотни лет РПЦ существовала в качестве государственного института, однако новые реалии, в том числе расширение империи на новые канонические территории и более терпимая политика государства в отношении религии, должны подвигнуть РПЦ на большую активность в деле окормления своей паствы. Как вы знаете, после освобождения от османского ига Царьграда и Проливов, после взятия Александретты и Антиохии, после того, как русско-итальянские войска войдут в Иерусалим, под моей царственной рукой окажется сразу несколько патриархий, включая вселенского патриарха. Выступая защитником мирового православия, я не могу не озаботиться сосуществованием стольких патриархий в рамках одной империи Единства. Программа массового переселения населения из России в Ромею и наоборот неизбежно приведет к размыванию принципа каноничности территорий каждой из православных церквей. Вряд ли наши переселенцы в Константинополе будут посещать церковные службы, которые ведутся на греческом языке, не так ли?

Антоний кивнул.

– Истинно так, ваше величество.

– Из чего напрашивается вывод о необходимости межцерковного диалога и проведения в ближайшем будущем нового Вселенского собора или другого рода встречи, на которой должны быть выработаны новые принципы пастырского служения. Отдельно хотел бы заметить, что хотя вы, владыка, безусловно, правы в деле отстаивания православия, но публичные заявления против католиков вообще и Ватикана в частности не добавляют мира на нашей территории и не облегчают межгосударственные отношения. А я позволю себе заметить, что Италия наш ближайший союзник сейчас. Тем более что фактически Иерусалим будут контролировать итальянцы при значительной поддержке русских войск.