Багаж императора - Владимир Дмитриевич Нестерцов

подбирал по этим критериям, проверяя их на определенных делах, постепенно приближая к главным тайнам и идеалам, исповедуемым им самим и его единомышленниками.

Я попал в круг этих чиновников по наследству, как бы парадоксально это ни звучало. Род наш такой же древний и знатный, как и род ротмистра. И этот вид деятельности – охрана основ и традиций мироздания – стала нашим предназначением и передавалась из поколения в поколение. Мои предки занимались этим по велению свыше, оттачивая свое мастерство, вникая в тайны основ мироздания, передавая накопленный опыт последующему поколению не только в виде наглядных примеров, но и фиксируя все действия и события в определенной летописи с тщательным анализом и уроками на будущее. Все это хранилось в архиве, который был продублирован и рассредоточен в разных местах. И я с рождения готовился к этой миссии, пройдя, как и мои предшественники, все стадии не только светского, но и специального индивидуального обучения, которое дало мне возможность владеть не только тайнами кулачного боя, древних боевых искусств и магией казаков-характерников, но и уходить в зазеркалье, читать мысли собеседника, а при крайней необходимости проводить невротические манипуляции и гипнотические действия, делающие меня невидимым для окружающих, или превращаться в одного из братьев наших меньших. Практические навыки в этом деле я получал в разных местах. Так, в Смоленской губернии меня включили в группу юношей, которые должны были там пройти обряд инициации, то есть вступления в мужской союз. Если у кого-нибудь получалось перевоплощение в волка или медведя, то ему разрешали жениться. Если нет, то все повторяется до тех пор, пока он не научится делать это. У некоторых все получается сразу, другие осваивают такой обряд только со второй или третьей попытки, ну а остальным остается всю жизнь ходить бобылем. Не скажу, что у меня это получилось сразу. Если у большинства мастерство как-то передавалось по наследству, то мне пришлось все осваивать заново. Позднее я шлифовал эти навыки, чтобы закрепить их и довести его до автоматизма. Все, что я умел, было приобретено годами тренировок и постоянным внутренним самосовершенствованием своего мироощущения, концентрацией воли и чувств. Естественно, значительной части этих моих качеств ротмистр не знал, хотя возможно, догадывался, учитывая мою родословную и те миссии, которые выполнял я и мои предки.

Диплом я имел императорского высшего технического училища и числился согласно дворцовому ведомству чиновником по особым поручениям при моем начальнике. Я и выполнял отдельные поручения императорской семьи, за что неоднократно поощрялся и продвигался по служебной лестнице. Интересна была моя поездка в Америку, где я занимался проблемой заказа, изготовления и доставки легкового автомобиля «Паккард» для императрицы Марии Федоровны. Я присутствовал на заводе в Дейтроне при его сборке, отладке, а затем пароходом он был доставлен в столицу. Автомобиль был сделан на совесть и моей задачей было проследить, чтобы там не оказалось ничего «лишнего» из ненужных частей и чтобы аура автомобиля оставалась предельно чистой. Это был красавец автомобиль с позолоченной решеткой радиатора и такими же широко выпуклыми фарами. В кабине кроме водителя могли свободо разместиться четыре человека. Сиденья были обтянуты темно-вишневой тисненой кожей, а на дверях располагались карманы для различных мелочей. Одним словом, он являл собой образец шика, комфорта и роскоши.

Кроме того, я спас жизнь самому государю императору Николаю II в ходе боевых действий на юго-западном фронте, в результате чего я был награжден Георгиевским крестом, который император самолично снял со своей груди и прикрепил на мою, и холодным именным анненовским оружием. Согласно Табели о рангах я был коллежским асессором, а по основной линии своей негласной работы носил погоны поручика, хотя формой пользовался не особенно часто. Моя специфическая служба давала мне возможность носить различного звания и ранга мундиры и одежду. Поэтому в шифоньерах на отдельных моих квартирах висело множество форм и униформ и морского, и казачьего, и артиллерийского, и других ведомств. Пользование ими зависело от того, какие конкретные задания мне приходилось выполнять. Сегодня я был одет в штатский двубортный пиджак и темную манишку с жилетом. Оружие я не носил принципиально. В случае чего я в основном обходился руками и крепкой тростью, которую всегда носил с собою.

Наконец, докурив вторую папиросу и нервно бросив ее остатки в пепельницу, ротмистр пристально взглянул на меня, всем своим видом демонстрируя, что он готов к основной части нашей срочной встречи.

– Милостивый государь, – сказал он. – Вам известна обстановка, которая сложилась в стране за период вашего отсутствия здесь?

– В общих чертах, – ответил я.

– Позвольте тогда вам немножко обрисовать ее, – продолжил он и, резко встав с кресла, принялся расхаживать по комнате, выдавая тем самым волнение, охватившее его.

– Дело в том, что государь-император отрекся от престола, а вернее сказать, его бывшие «верноподданные» заставили его сделать это в самый ответственный момент жизни нашего государства, не оставив ему никакого выбора. Самое страшное, что они не понимают, или наоборот, хорошо понимают, что творят. Словно какие-то шоры пали им на глаза, и они мчатся к пропасти, не думая ни о себе, ни о нашей великой державе. Не только в стране, столице, генштабе, армии, но и в окружении императора царит предательство, шляются всякие темные личности, я уже не говорю о прямых агентах, которые разносят всевозможные слухи, подбивают охрану царя к неподчинению, ведут все к тому, чтобы уничтожить сначала символ России, а затем и погубить всю страну. В этом, как ни парадоксально, заинтересованы не только министры, но и сам начальник охраны генерал Коковцев. Эта сеть клеветников и прямых шпионов настолько густая, многоплановая и многовариантная, представляющая интересы практически всех стран, что разрубить ее оказывается достаточно сложным делом. Я потихонечку начал распутывать этот клубок, стал подбираться к главному режиссеру этого «спектакля», занимающему достаточно высокий пост и находящемуся в почете у царя, так что совсем непросто будет его уличить в антигосударственных делах. Вполне очевидно, что он почувствовал это и привел в действие все свои силы, которые в итоге и способствовали отречению императора от престола. На это не жалели ни денег, ни средств. По агентурным данным, события 1905 года были прелюдией к нынешней ситуации. Тогда на политической арене появился новый игрок – Америка, которая проявила очень большой интерес к нашему Дальнему Востоку, почувствовав вкус Аляски. Кстати, мы продать-то ее продали, а деньги в размере одиннадцати миллионов рублей золотом до сих пор не получили. Барк «Оркни», который вез эти средства, большая часть которых была в золотых слитках, по невыясненным обстоятельствам затонул в