Малек - Джон ван де Рюит

21.00. Свет погас! Моя первая ночь вдали от дома. Высокий и мускулистый тип с темными глазами и угольно-черной шевелюрой — он очень быстро тараторит, — кажется, назначил себя царем нашей спальни. Его зовут Роберт Блэк; он постоянно матерится, показывая тем самым, что с ним шутки плохи и надо его уважать, а лучше боготворить, как героя.

Я сплю рядом с психом по имени Верн Блэкаддер, у которого с мозгами явно что-то не то. У него мерзкая привычка выдергивать волосы пучками с громким пуком.

Я лежу в кровати и слушаю храп и шепот, доносящиеся со всех сторон и время от времени дополняемые пуками — это Верн выдирает себе волосы — и непрекращающимся звуком льющейся воды. Это «зассанец Пит» — бетонная статуя святого Петра: он гордо стоит в бассейне с рыбками посреди двора, а с кончика его меча стекают капли.

06.15. Был разбужен оглушительной сиреной. Выпрыгнул из кровати и закричал «мама!», не успев спохватиться. Слава богу, меня никто не слышал. Пристроился в конец длинной очереди сонных учеников, спускающихся по ступенькам в душевые. У подножия лестницы вдруг открылась дверь, ведущая в маленькую каморку, полную дыма и горящих свечей. Оттуда вывалился дикого вида парень, совсем голый, с замотанной полотенцем головой и членом, нацеленным в потолок. Прыщавый Эл Гринстайн сказал, что это чудаковатый староста Гэвин — он живет под лестницей.

Сортирная (туалеты и душевые) состояла из десяти кабинок на сером цементном полу, шести раковин и четырех унитазов. Пол под ногами скользил, а запах был просто жуть. Дежурные старосты — Джулиан с Бертом — наблюдали за тем, как мы моемся, и член каждого из нас удостаивался комментария Джулиана. Мой он описал как «страдающую анорексией личинку шелковичного червя». Я в ужасе увидел, что у всех, кроме меня, на теле росли волосы. Даже у Задохлика в паху были пучки черных волосков. Берт прокричал «вульва» — это означало, что время мытья подошло к концу. Я поспешно вылез из кабинки, хотя спина по-прежнему была покрыта мыльной пеной.

Самый большой член был у Роберта Блэка. Когда ему настала пора вылезать из душа, Берт крикнул «вульва!», но Роберт его проигнорировал. Тогда Джулиан крикнул: «Пора вылезать, кусок мяса!» Берт очень обрадовался и скрипучим голосом запел песенку «Летучая мышь из ада» (подразумевая, с какой скоростью мы должны вылетать из душа).

06.30. Перекличка. (Каждый день начинается с этого, чтобы удостовериться, что никто не слинял и не умер во сне.)

Я чуть не опоздал, потому что один из старост наврал, будто перекличка происходит в общей гостиной и я должен явиться туда немедленно. Когда я прибежал в гостиную, там не было никого. Как идиот я сел на драный красный диван, подумав, что пришел первым; а перекличка тем временем проходила на улице, во дворе. К счастью, я услышал, как два парня пробегали мимо точно ошалелые, и последовал за ними туда, где уже выстроился весь корпус. Оказалось, когда называют твое имя, ты должен выкрикнуть в ответ «акула!» (никто не может объяснить почему). Пи-Джей Лутули зачитывал имена и сердито разглядывал отвечавшего, прежде чем перейти к следующему. Я нервничал и ждал, пока он не произнес:

— Мильтон… Джон?

— Акула! — выпалил я. Все рассмеялись.

Лутули слегка шепелявил, и имя толстяка Сиднея Смитерсона-Скотта далось ему нелегко. Несколько попыток спустя он отчаялся выговорить его правильно и окрестил Сиднея Жиртрестом. (Большинство парней тут обращаются друг к другу по кличкам. Не знаю, откуда возникают эти клички и кто их придумывает. Может, и меня уже как-то обозвали?) Староста перешел к старшим классам, а я тем временем в панике размышлял, смогу ли найти столовку.

За завтраком, состоявшим из яичницы с колбасой, Саймон Браун рассказал историю про скотобойню. Задохлик Генри (его уже прозвали Гекконом) позеленел, выбежал на улицу, и его стошнило на цветочную клумбу. Наш стол громко зааплодировал, а пришибленного вида учитель за главным столом нахмурился.

Берт, Джулиан, Лутули и Гэвин (чудак-староста, что живет под лестницей) весь день водили нас по школе и рассказывали, что тут к чему. В школе три класса, и еще старший и подготовительный — в подготовительном только готовятся к поступлению в университет и играют в крикет. Корпусов семь. В каждом четыре старосты и глава корпуса. Школьный староста обязательно из выпускного класса; его задача — толкать речи, встречаться с предками и бывшими выпускниками и собирать средства на процветание школы.

Выяснилось, что у каждой комнаты есть кодовое название, а все дворы до чертиков похожи друг на друга — уверен, это сделано для того, чтобы окончательно сбить с толку новичков. Расшифровать расписание уроков было так же невозможно, как китайские иероглифы; пришлось просить Джулиана, чтобы тот записал для меня, что за чем следует. Мой первый урок — английский, завтра в 06.40.

17.00. Весь корпус собрался в гостиной. Не меньше пятидесяти человек уставились на главу нашего корпуса, который словно сошел со страниц комикса. Мистер Уил-сон — вылитый гоблин: большие выпученные глаза (один косит) и плечо, от которого точно кусок откусили. Говорит скрипучим голосом сквозь стиснутые желтые зубы и, невзирая на малый рост, выглядит злобно и устрашающе. Размахивая тростью, он сообщил нам семь заповедей поведения.

1. Не противоречь власть имеющим.

2. Не совершай аморальных поступков.

3. Не дразни моего кота. (У Уилсона сиамский кот по имени Роджер.)

4. Не изводи понапрасну туалетную бумагу.

5. Не развлекайся с самим собой (и другими) после темноты.

6. Не ходи купаться по ночам.

7. Не играй в дартс (странное правило, учитывая, что доски для дартс у нас нет).

Когда погасили свет, Роберт Блэк, сам себе давший прозвище Рэмбо, рассказал, что Уилсона кличут Укушенным и в детстве дикий лев в национальном парке Крюгер откусил ему полплеча. Чтобы вылечить плечо, врачи удалили ему одно ребро. Все присутствующие потрясенно засвистели.

Мой сосед Берн завел дурацкую привычку — каждые полчаса ходить в туалет пописать и глотнуть воды. Все бы ничего, если бы он каждый раз не ставил будильник.

Трибунал, составленный из Жиртреста, Рэмбо, Эла Гринстайна по кличке Гоблин и меня, обвинил Верна в дебилизме и конфисковал его будильник. Гоблин Гринстайн (сального вида малец с большими зубами и запущенными прыщами) заявил, что Верн может ходить в туалет три раза за ночь, не чаще. Верн не стал защищаться и покорно передал часы.

Не могу уснуть. Лежу в кровати и скучаю по дому. (Даже по маминой стряпне!) В желудке точно свинцовый ком. Мой новый дом похож на военную зону, и хоть меня и утешает тот факт, что в нашей спальне есть два более очевидных козла отпущения, чем я (Геккон и Верн), у меня зловещее предчувствие, что настанет и мой черед. Каждый раз, когда раздается сирена, я прихожу в ужас, потому что, в отличие от остальных, не знаю наверняка, что случится в следующий момент. Я все время ищу вокруг знакомые лица в надежде, что им известно больше, чем мне. Интересно, что сказали бы предки, если бы я отказался от стипендии и вернулся домой? Завтра начинаются занятия. Может, я умру во сне и мучиться вовсе не придется?