Книги онлайн и без регистрации » Фэнтези » Хозяин бабочек - Тата Олейник

Хозяин бабочек - Тата Олейник

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 59
Перейти на страницу:
может хоть что-то поведать нам про некоего владыку Хохена, жившего чертовски давно и завалившего кучу народа.

— В принципе, — сказал Лукась, — подобные действия так или иначе всегда сохраняются в памяти народной.

— Ага, — сказал я, — представляете, приезжаем мы в Таосань, а там на каждом углу стоят памятники Хохену. С надписями «Великий вождь и учитель».

— Это бы очень упростило нашу задачу, — сказала Ева.

Глава 2

Порт Камито, в который мы прибыли солнечным днем, решительно отличался от виденных мною трансильвийских портов. Я лично считаю, что лакированные настилы на причалах — это что-то опасно близкое к безумию. А рисовать на них цветы — это очень мило, но лучше бы этих причалов сделали больше, и чтобы они не были такими коротенькими — толчея в бухте Камито была страшная, хорошо, что законы гравитации не столь безжалостны в Альтрауме, и крупные суда спокойно могли колыхаться бок о бок, не сталкиваясь бортами.

К своему изумлению я выяснил, что нас ждет полноценная таможня. Удивительно! В Мантисе ты можешь прибыть в порт откуда хочешь и привезти с собой все, что угодно, хоть драконов связанных, хоть целое плененное войско антийского царя вместе с верблюдами. (Если, конечно у тебя светлая карма; преступники и пираты с кармой черной вынуждены пробираться на Трансильвию своими окольными путями). Как объяснил нам стюард, провинция Камито ухитрялась держаться в стороне от гражданской войны именно за счет крепкой чиновничьей системы и активного сбора налогов на пограничную гвардию. Что до приезжих купцов, то безопасность своих судов и грузов они ценили выше, чем десять процентов пошлины — а Камито считался самым спокойным и надежным портом Таосань.

Таможенники в строгих синих халатах c гербами обшарили трюм, выдали нам пошлинные квитки (Хохена при этом налогом не обложили, уже спасибо), и мы отправились на пограничный контроль.

Нас предупредили, что перед контролем нам нужно будет «раскрыться» — то есть, предъявить все списки своих титулов. Увидев мой список, непись-таможенник стал разговаривать только со мною, причем гораздо почтительнее и обращаясь ко мне «почтенный господин».

— С какими целями почтенный господин прибыл в Камито?

Я подумал.

— С целью получить, эээ… духовные наставления в здешних храмах.

— Весьма, весьма достойная цель! Это ваши слуги и наложницы?

Я оглянулся на мрачные лица слуг и наложниц, но решил не спорить.

— Вроде того, да.

Ева мне, конечно, это припомнит, да и Лукась выглядит возмущенно, но я хорошо знаю повадки и обычаи чиновников в моем мире (по крайней мере, чиновников, имеющих отношение к медицине), и не думаю, что здесь они сильно отличаются. Заводить споры в таких местах — последнее дело. Соглашайся со всем, что они несут, хватай бумаги и убегай.

— Должен, однако, предупредить почтенного господина, который, как я вижу, и сам далеко продвинулся по духовному пути, что на Таосань, а в особенности в Камито ему ни в коем случае нельзя возводить капища своим богам и производить прочие обряды их умилостивления. Прошу принять это не как покушение на вашу религиозную свободу, — это простые меры предосторожности, касающиеся в том числе и благополучия самого почтенного господина, равно как и его слуг и наложниц.

— Хорошо, — ответил я с несколько растерянным видом, который, кажется, был замечен таможенником.

— Боги ваших земель, почтенный господин, очень ревнивы и властолюбивы. Когда-то они подчинили себе ваши страны, изгнав оттуда соперников. Обитающие же в наших землях боги и духи — справедливы и мстительны. Как вы понимаете, в такой ситуации было бы сущим самоубийством возводить здесь алтари кому-то из ваших покровителей. Но вы можете мысленно обращаться к ним или получать их указания в пространстве медитации… хотя и тут я не уверен, прошу почтенного господина меня простить, я не силен в священных материях.

Возможно, таможенник говорил и еще что-то, но я особенно не вслушивался, потому что отвлекся на бабочку, которая впорхнула в створку двери и устроилась на черной шапке чиновника, на самом верху, где петелька. Сейчас бабочка усиленно делала вид, что ее тошнит.

* * *

Приезжие вытекали в город через распахнутые красные ворота порта — текли они медленно, шествовали, пыхтя и сгибаясь, залезали в ожидающие повозки враскоряку. И это понятно, инвентари у всех забиты под завязку, таможенники инвентари-то проверять не могут, вот и нагрузились товарищи фактически контрабандным товаром так, что еле передвигаются. Сдав курьерские грузы, Ева выдала всем, кроме Гуса, по пятьдесят золотых и велела ни в коем случае их не тратить, кроме как в самых отчаянных ситуациях. Л — значит «логика», Е — значит «Евина». Зачем нужны деньги, если их тратить нельзя? Оставила бы их при себе, тряслась бы над ними сама.

Пока мы искали самую дешевую из гостиниц Камито, я восхищенно пялился по сторонам. Ну, как восхищенно: похоже, эта местность создавалась по принципу «а давайте впихнем на квадратный километр всю Азию, чтобы никто не усомнился, что это именно Азия-Разазия». Бесконечные пагоды, пагоды и пагоды, бумажные фонари, тяжелыми гирляндами развешенные над улицами. Рикши и паланкины. Курящиеся палочки благовоний, воткнутые в плошки с песком. Прилавки с веерами. Летающие змеи в виде карпов, привязанные к бамбуковым шестам. Затянутые промасленной бумагой двери, каменные кругломордые львы в буклях и рогатые драконы. Каменные ступы, похожие на грибы, на которых сидели… боже! ну они дают!

— Это что, почта⁈ — ахнул Акимыч.

Оплетя серый пористый камень ступы длинными пятнистыми суставчатыми ногами, на нас во все свои шесть глаз пялился кошмарно огромный паук. Морда у него была хоть и пушистая, но пренеприятная, а торчащие клыки отнюдь не делали ее приветливее. Почтовая сумка у него однако была точь в точь такая же, как и у наших голубей, — и носил он ее ровно таким же манером, перекинув ремень через грудь… или как это место у пауков называется.

— Не, ну в принципе логично, — сказала Ева. — Голубиная почта в Азии не существовала, а пауки там, вроде, как раз символ известий и всяких любовных писем.

— Ну уж нет, — сказал Акимыч, — я с такими почтовиками никаких писем отсылать не буду. Ни любовных, ни прочих. Будем твоим почтовым ящиком, Евик, пользоваться.

— Пожалуйста, но учти, что межконтинентальных писем я через него посылать не могу. Тут нужно либо золотой ящик, либо серебряный с дополнительной инкрустацией.

Паук зевнул и почесал одной из ног белесое пластинчатое пузо.

Наша гостиница располагалась у самой городской стены, и Ева сразу потащила нас за пределы города: в нескольких верстах от Камито имелся монастырь, с которого Ева и собиралась начать изыскания. Перед городскими воротами на лакированном (разумеется) столбике была прикреплена длинная табличка, напоминающая всем выходящим, что с закатом солнца ворота будут закрыты и тем почтенным обитателям города, кто не готов провести ночь снаружи, подвергая опасности свои драгоценные тела, стоит принимать это во внимание, планируя свои внушающие всяческое уважение дела.

Прогулявшись мимо рисовых чеков, сосновых рощ и бамбуковых зарослей, мы добрались до монастыря. Он был расположен на очень небольшой аккуратной горе, повернутой так, чтобы из монастыря открывался прекрасный вид и на море, и на цветущую долину. Вообще если вся Таосань выглядит так же, как Камито, то дизайнеры к ней явно больше сил приложили: я пока не увидел здесь ни одного уголка, фотографию которого нельзя было бы разместить в туристическом каталоге. В Трансильвии куда больше хаоса, бедлама и беспорядка, а уж что касается некрасивостей, то взять тот же Шоан… Но зато Трансильвия ощущается, не знаю… естественнее что ли. А тут даже трава какая-то слишком зеленая, и цветы слишком яркие. Это же хризантемы? Ну да, они, мама их всегда ненавидела. Понятно почему: они стойкие, поэтому их на могилы часто приносят. Той девочке, ну, с который мы дружили и которая умерла, я тогда тоже хризантемы на сайте заказал, белые. На кладбище меня, конечно, не пустили, там микробы.

Впрочем, здешние хризантемы были настолько яркими, пышными и жизнеутверждающими, что никакого печального очарования в них не чувствовалось. Ко входу на монастырский двор вела не очень крутая каменная лестница, и купы хризантем с обеих сторон ступеней свешивались на них тяжелыми водопадами цветов, размерами с детскую голову каждый цветочек. Говорю же, дизайнеры тут прямо перестарались.

Хохен не выказывал никаких признаков оживления по поводу прибытия на родные земли, грохотал железными ногами по ступенькам, топтал пышные помпоны цветов.

— Какая

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 59
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?